Екатерина Островская - Я стану ночным кошмаром
Перед самым окончанием рабочего дня снова позвонил Владимир. На мобильный.
— Ты где?
— В кабинете.
— Одна?
— Нет, со своими мыслями.
— Я под дверью стою. Сейчас войду.
Тут же вошел и спросил с порога с упреком:
— Почему не запираешься? Мы же договаривались!
— А что может случиться в моем служебном кабинете средь бела дня?
Владимир помолчал, посмотрел на нее, потом на столетник, стоящий на подоконнике. Вздохнул.
— Дело в том, что два часа назад убили твоего отца.
Вера выслушала известие, не зная, огорчаться ей или нет. Колодин, хоть и является формально ее родителем, в сущности, был совершенно посторонним человеком. И когда она познакомилась с ним лично, никакой симпатии или скрытых родственных чувств не испытала.
— Это точно?
Владимир кивнул.
— Утром Колодин прилетел из Москвы. Вернулся без жены и сына. Двое моих людей следили за ним. Видели, между прочим, как ты к нему ходила. Прибыл он, скорее всего, не только потому, что узнал об убийстве Миклашевского, но и за своими деньгами тоже. По всей видимости, решил уехать на более долгий срок, чем предполагал ранее. Кстати, Колодин собирался отбыть вовсе не на Мадагаскар, как говорил своим сотрудникам. Все уверены, что он полетит до Парижа и в аэропорту Шарль де Голль пересядет на рейс до Антананариву. А на самом деле из Парижа, из аэропорта Орли, намеревался отправиться с семьей в Валенсию. Я проверил заказанные им билеты. Под Валенсией у него есть дом на берегу моря, яхта и небольшая гостиница в собственности. Неподалеку домик, принадлежащий Миклашевскому. Если точнее, купил-то домик полковник, но оформил покупку на дочь. Вполне вероятно, что Колодин собирался отбыть из России, так сказать, с концами, потому что испугался. Хотя, может, и не испугался, просто понял, что за Петерина придется ответить. Но, думаю, Алика Пятихатку именно он так жестоко наказал — по просьбе жены.
Вера слушала Владимира внимательно, не перебивая. И тот продолжал:
— После встречи с тобой Колодин почти сразу поехал обратно в аэропорт, чтобы успеть на ближайший московский рейс. Прибыл туда на служебном «Х-6» за пятнадцать минут до окончания регистрации. Сам сидел за рулем, поручив, видимо, кому-то из сотрудников забрать потом автомобиль со стоянки. Двое моих людей вели его. Их машина шла практически вплотную, но перед въездом на парковку ребята отстали, чтобы не засветиться. А когда въехали туда, стали ждать, когда он выйдет из машины. Не сразу догадались, в чем дело, но уж слишком долго не выходил. Подошли и увидели Колодина внутри — мертвым. Ему выстрелили в голову. Видеосъемка на парковке ведется. Запись была просмотрена и полицией, и моими людьми. Там видно, что мимо колодинского автомобиля, в непосредственной близости, проехала одна-единственная машина.
— Серебристый «БМВ» пятой серии, — догадалась Вера. — Его номер видеокамеры зафиксировали?
Владимир кивнул.
— Этот номер был снят со старого «жигуленка», хозяин которого почти два месяца не садился за руль. Ржавое корыто все это время стояло под его окном. Кстати, в нашем районе. Проверены все жильцы того дома и соседних — ни у кого из них серебристого «БМВ» нет.
— Лицо сидевшего за рулем можно разглядеть на записи?
— Практически невозможно. Даже лобовое стекло у машины затонировано, а в щель окна в момент выстрела можно видеть только часть головы, укрытой капюшоном, и солнцезащитные очки. Да еще ствол с глушителем просматривался. До выстрела стекло было поднято. А потом убийца сразу уехал.
— Я как чувствовала — что-то подобное с ним должно произойти. Могла ведь попросить его быть поосторожнее.
— Никогда не надо жалеть о том, что не случилось. Ты вряд ли смогла бы его спасти. Колодин сам выбрал свою судьбу.
Но Вера не могла успокоиться.
— Почему все так? Он готов был дать мне деньги, хотел, быть может, откупиться от прошлого. Предлагал не свои, разумеется, а чужие, украденные. Вероятно, у Петерина. Совал мне деньги, вместо того чтобы хотя бы прислушаться к тому, что я ему говорю. Почему люди чаще всего не слышат друг друга и даже не замечают помощи, которую им предлагают? Редкий человек готов прийти на помощь не то что постороннему, а даже приятелю. Я по долгу службы делаю то, что не всегда хочется, а другие…
Она посмотрела на Владимира, а тот только улыбался, глядя на нее.
— Глупость говорю?
— Все так и есть, как ты говоришь, — покачал головой частный детектив. — Просто никогда даже не думай о том, будто человек сделает для тебя все или, по крайней мере, то же, что ты сама готова сделать для него. Иначе в очередной раз испытаешь разочарование. И все же жизнь такова, что и для посторонних, вовсе незнакомых людей порой приходится выкладываться так, словно они самые близкие и дорогие для тебя… Может, именно в этом и заключается необходимость нашего пребывания на земле?
Владимир собрался уходить, когда Вера вспомнила:
— Погоди! У меня для тебя подарок.
Достала пакетик с шарфиком, хотела отдать презент нераспакованным, но потом сама вытащила кашне и накинула Владимиру на шею, аккуратно заправила концы под куртку, оставшись довольна тем, как ее мужчина смотрится. Потом спросила:
— Тебе нравится?
— Класс! — ответил он. — Всю жизнь мечтал именно о таком, но не мог найти нигде.
Произнес эти слова с такой искренностью, что Вера не поверила.
— Ты меня не обманываешь? Тебе и в самом деле нравится?
— В самом деле, — кивнул Владимир и поцеловал ее в щеку. Потом еще раз сказал «спасибо» и убежал.
«Ну, даже если и обманывает, все равно приятно», — улыбнулась Вера. Так и стояла, улыбаясь, счастливая.
Дверь приоткрылась, Владимир заглянул снова. Вернее, просунул в щель голову.
— Вечером жди, я тоже что-нибудь приготовлю для тебя.
Она ждала его вечером, но Владимир так и не появился. Вера несколько раз набирала его номер, однако мобильный был выключен. Звонила на домашний номер, но и там никто не снимал трубку. Волновалась, хотя и понимала — у него работа. И все же сердце было не на месте. Уже совсем поздно зазвонил телефон, Вера бросилась к аппарату, схватила трубку.
— Ну, наконец-то! — воскликнула обрадованно.
И услышала голос Цигаловой:
— Это я. Прости, если ты ожидала кого-то другого. Просто я одна, и мне скучно. Илья уже давно должен был прийти. То есть он был дома, а потом сказал, что выскочит ненадолго, ушел, и вот до сих пор его нет. Послушай, может, он себе бабу завел?
— А ты ревнуешь?
— Нет, конечно. Но все равно неприятно, если так. У него жена красавица, а он на сторону бегать собрался…
— Ты его любишь? — спросила Вера.
В трубке повисло молчание, словно Инна обдумывала ответ на такой, казалось бы, простой вопрос.
— Трудно сказать, — наконец ответила подруга. — Вроде да, но до конца не уверена. Что-то мешает мне окончательно его полюбить так, чтобы крышу сносило. Илья вроде заботливый, но какой-то не темпераментный. В постели с ним хорошо, а как вылезешь из постели на свет божий, думаешь — зачем я ему? И потом, он очень сильный, я это знаю, а вот чтобы вступиться за меня — его нет. Или за тебя. Ты ведь ему тоже не посторонняя, столько лет дружим… Помнишь, как один тип тебя в магазине оскорбил? Уж как я Илью упрашивала врезать тому гаду, а Цигалов и не глянул в его сторону, домой нас потащил…
Инна снова помолчала и повторила еще раз:
— Заботливый он, да. Только копейки получает. Любил бы меня, нашел бы другую работу. А на то, чтобы спросить, не болит ли у меня что, у него заботы хватает. Ой, вспомнила! Я тут как-то пальчик порезала, довольно сильно. Кричу: «Вызови врача, сейчас кровью истеку!» А Илья подошел, внимательно так посмотрел на рану, потом взял меня за запястье, руку мою поднял и говорит: «Сделай двадцать приседаний». Я хотела заорать, что он псих ненормальный, но как только в глаза его глянула, сразу начала приседать как дура. Закончила приседать, он мою руку сразу опустил и мне показал — кровотечение почему-то остановилось. Что уж там придавил, не знаю, но рана была глубокая, а кровь уже не шла. Илья ее йодом смазал и пластырем заклеил…
— Инна, ты прости, — остановила подругу Вера, — но я жду звонка от Володи. То есть я его жду, а его все нет, и не звонит.
— Хорошо тебе, — вздохнула Инна, — ждешь, волнуешься. А мне, если честно, наплевать, где Илья шляется. У бабы, так у бабы.
Не попрощавшись, Цигалова прервала разговор.
Вера продолжала ждать. Около полуночи позвонила дежурному по отделу и поинтересовалась, есть ли в районе какие-нибудь происшествия.
— Конечно, имеются, как же без них, — радостно ответил дежурный. — На бытовую драку выезжали, еле-еле мужика спасли. Опоздали бы — каюк был бы ему: жена его сковородкой мочила. А вечером сюда баба приходила, заяву оставила — у нее все сбережения сперли. Таджик или узбек — она сама точно не знает, кто он по национальности, ремонт в ее квартире два года делал. Проживал, соответственно, тут же, на объекте, в ее квартире однокомнатной. Сегодня хозяйка домой вернулась — работника нет, денег нет, золотишка какого-никакого и шубы тоже. Тетка рыдала — дескать, кормила его, поила и все такое прочее, а тот отплатил черной неблагодарностью. Так вот некоторые бабы…
