Марина Крамер - Инкогнито грешницы, или Небесное правосудие
Мысли мешали, от них хотелось избавиться, но это возможно было сделать только одним способом – все прояснить. Марина не вытерпела, осторожно выбралась из-под одеяла и, накинув на себя валявшийся рядом с кроватью свитер Георгия, на цыпочках вышла из спальни. Стараясь не шуметь, она прошла в гостиную и осмотрелась. Ей почему-то казалось: искомая вещь находится в этой комнате. «Черт, как жаль, что я не Ветка, – с досадой подумала она, – как бы все было просто!»
Марина прошлась по комнате, не понимая, что именно хочет здесь найти. У нее даже приблизительно не было идеи, как должно выглядеть то, за чем охотится неизвестный. Походив по комнате, она осознала тщетность своих попыток и вернулась в спальню, юркнула под одеяло прямо в свитере. Разгоряченное сном и теплом постели тело Георгия вызвало у нее прилив желания, но Коваль справилась с собой и ограничилась только легкими прикосновениями губ к плечу. Однако и этого было достаточно, чтобы он проснулся и притянул ее к себе.
– Ты мне снилась… я очень боялся, что проснусь, и ты исчезнешь, и это всего лишь сон, а тебя здесь нет.
– Я здесь.
– Я вижу, – улыбнулся он. – И тебе очень идет мой свитер. Ты удивительная женщина, Мэриэнн. И я уже не хочу знать твоего прошлого – мне достаточно того, что ты здесь, сейчас, со мной.
«Мое прошлое тебе совсем ни к чему, дорогой, – подумала она, отвечая на его поцелуи. – «Здесь многому нет ответа, и вам не узнать, кто я», – так Цветаева писала, кажется… да, Машка любит это стихотворение… о, черт, что в голову-то лезет…»
– Жора… – прошептала она, когда Георгий оторвался от ее губ, – мне кажется, нам нужно отсюда уехать.
– В смысле?
– Ко мне. Там не будут искать – меня никто не знает. Я очень прошу тебя, соглашайся. Собери то, что тебе нужно, и давай уйдем. У меня нехорошее предчувствие.
Георгий внимательно посмотрел на нее, потом сел в кровати и серьезно сказал:
– Ты пока одевайся, а я брошу кое-что в сумку. В последние дни ты меня убедила в существовании женской интуиции.
– И это все, что есть ценного в твоем доме? – с любопытством спросила Марина, садясь за руль и наблюдая за тем, как бережно Георгий укладывает на заднее сиденье футляр с саксофоном, а затем кидает в багажник спортивную сумку.
– Да, – просто ответил он, садясь на пассажирское сиденье. – Это папин саксофон, он мне достался в наследство. Очень дорогая вещь во всех смыслах. А остальное… Знаешь, ценности – они ведь больше такие… не материальные. Как оценить воспоминания например, во сколько? В какой валюте? Сможешь?
Марина не ответила. Ее воспоминания стоили не денег – они стоили крови и слез, рек и рек этих двух жидкостей. И ничем этот объем не измерить, тут Георгий был прав. Она всегда говорила, что, не задумываясь, рассталась бы со всем имеющимся, только бы были живы любимые и просто близкие люди.
– О чем задумалась? – его рука накрыла ее, лежавшую на руле.
– Так, – пожала плечами Марина, – я давно не встречала человека, с которым мне было бы так просто, как с тобой.
– А муж?
– Муж – это муж. Это совершенно другая тема. Ты можешь представить, как жить без руки, например? Ну, вот у меня так с мужем – мы по отдельности просто не существуем уже.
– И дети есть?
– Сын.
– Муж, наверное, счастлив был.
– Почему – был? Он и сейчас не особенно несчастен, – не пожелала углубляться в тайны своей личной жизни Марина – и так сказала слишком много.
Георгий иронично усмехнулся, и это не укрылось от Марины.
– Если ты сейчас имеешь в виду мою связь с тобой, так расслабься – мой муж еще не такое видал в жизни. Вряд ли он обратит особое внимание на это.
– Высокие отношения, – усмехнулся снова Георгий.
– Какие есть.
Больше Марина не сказала ни слова до самого дома. Ей почему-то было обидно за Хохла – получалось, она позволила Георгию почувствовать себя лучше и выше. А своего Женьку Коваль никогда не сравнивала ни с кем, он всегда был для нее тем единственным, кому она могла доверять. Да – спать могла с кем угодно, но открыть душу и сердце, доверить самое сокровенное – только ему. Потому что только Женька, необразованный уголовник, мог понять и принять. И не осудить, что бы она ни натворила. А вот этот весь из себя культурный саксофонист, если бы узнал, кто она на самом деле, наверняка бы нашел, что сказать по этому поводу – негативного, разумеется. «Господи, ну, почему я так о нем думаю? Идиотка… В постель ложусь, а думаю о человеке всякую дрянь», – одернула она себя, паркуя машину у подъезда.
– Возьми ключи и подожди меня дома, – сунув ему в руку связку, проговорила Марина.
– Это что еще за номер? – удивленно вскинул брови Георгий.
– Не разговаривай со мной в таком тоне! – сухо обрезала она. – Мы не в постели.
– А ты предпочитаешь подчиняться мужчине только там?
– Угадал. А сейчас – выходи и забирай вещи, я уже опаздываю.
– Куда ты?
Она окатила его ледяным взглядом, давая понять неуместность вопроса и то, что ответа на него не последует.
– Быстрее, пожалуйста, я терпеть не могу опаздывать.
Ее ждал Мишка Ворон – ждал в «Стеклянном шаре», куда брать с собой Георгия Марина считала лишним. Ни к чему ему такие подробности, как ее тесное знакомство с одним из очень известных воров. По дороге она собиралась прокрутить запись разговора Ветки с Дашей, которую ведьма сделала по ее просьбе, но у Марины так еще и не было времени послушать – постоянно кто-то был рядом.
Георгий подчинился нехотя, это было написано на его лице, и Марина чувствовала, насколько сильно ему не понравилось ее поведение и ее приказ остаться дома. «Ничего, переживешь! – подумала она, выезжая из двора. – Это ты просто ничего обо мне не знаешь, потому стоишь с обиженным лицом – а так-то бежал бы уже по лестнице, чтобы я, не дай бог, еще раз не повторила».
На парковке у «Стеклянного шара» уже красовался джип Ворона, а рядом – машина его охраны, серебристая тонированная «бэха».
– Опять с кодлой, что ли? Ведь просила – давай с глазу на глаз! – с досадой пробормотала Марина, паркуясь ближе к выезду.
Накинув капюшон шубы на голову и опустив его на самые глаза, она неспешно пошла к дверям, у которых топтался одетый в кимоно поверх пуховика швейцар. Это было единственное нововведение, сделанное хозяином, – при Марине такого никогда не существовало, а она сама видела подобные «маскарады» только в Москве, в одной из многочисленных сетей японских ресторанов. «Похоже, не я одна в столице бываю, – хмыкнула она, отметив, что в прошлый ее визит сюда швейцара не было. – Что крестьяне, то и обезьяне, вот ей-богу!»
Ворона она увидела мгновенно, едва только вошла в зал. Мишка сидел один, лицом ко входу, и потягивал сок из высокого бокала. Марина приблизилась к столику:
– Добрый вечер, Михаил Георгиевич.
Ворон окинул ее взглядом и сперва не узнал, но потом, видимо, сложив воедино звуки голоса и картинку в памяти, чуть вздрогнул и поднялся из-за стола:
– Святые угодники! Эээ?.. – Он вопросительно посмотрел на Марину, и та все поняла.
– Ксения, – сказала тихо, так, чтобы мог расслышать только Мишка.
– Ксюша, какой сюрприз! – доиграл Ворон, обнимая ее и шепча на ухо: – Заколебала ты со своими превращениями, Наковальня!
– И я тоже рада тебя видеть, – засмеялась она, садясь на выдвинутый подскочившим официантом стул. – Не меняешься совсем.
– Ну, мне-то некого бояться, – не упустил случая поддеть Ворон.
– Да? Точно? – серьезно спросила Коваль, коротко взглянув ему в глаза и сразу углубившись в изучение меню.
Ворон слегка побледнел – манеру Наковальни чувствовать опасность за пять шагов он прекрасно помнил. «Вот хорошо, что охрану посадил по углам, авось не проспят, чуть чего», – подумал он с облегчением, украдкой рассматривая лицо внимательно читавшей меню Марины.
– Что ты там пытаешься рассмотреть-то? Тут с тех пор ничего не поменялось, – фыркнул он. – А ты, как я знаю, наизусть эту карту знала, да еще и по-японски.
– Было дело. Сейчас вот забылось уже.
Они сделали заказ, и Ворон вопросительно посмотрел на Марину:
– Или сперва поедим?
– Нет уж, давай по ходу. Мне нужна твоя помощь.
– А я-то, старый наивняк, думал, тебе просто пообедать не с кем! – съязвил Мишка, доставая сигарету.
– И пообедать есть с кем, и даже поговорить, – улыбнулась она. – Но вот о деле – увы – только с тобой, так что не обессудь. А ситуация, Мишаня, такая. Мне нужно малюсенький офис обставить быстро, пару парней неприметной наружности посадить – и все.
– Зачем?
– Развод, Мишаня, – очаровательно улыбнулась Марина и закурила. – Банальный тупой развод. Проучить хочу иуду одного, а руки марать брезгливо мне, да и невозможно. Но наказать – хочу, да.
– Ну, пушной зверь песец напал на Николая Дмитриевича, – притворно вздохнул Ворон, сразу смекнувший, куда клонит Марина и кого имеет в виду. – Если уж ты ради этого прилетела – то что говорить.
