Искатель, 1996 №2 - Лоуренс Блок
В этом-то и беда. Все зависело от того, говорит она правду или нет.
Потому что, если она врет, а оснований для этого у нее предостаточно, он сам запер единственного сына в подвале, нападение на банк в Нью-Корнуолле — случайность, грабители просто не знали, чей банк чистят, и означает это только одно: его адвокатам придется попотеть.
Но как узнать, правда ли ее слова или наглая ложь?
И он заговорил, обращаясь не только к ней, но и к себе.
— Если я решу, что он — мой сын, всякий раз, взглянув на него, я буду сомневаться, а так ли это. Постоянно сомневаться. Так не годится. Или он лжет, или его мать свихнулась и наболтала ему черт знает чего. Конечно, я переболел триппером, но, возможно, я всегда был стерилен. Да, так оно и есть. Я не мог иметь детей, так что он не мой сын. Логично я рассуждаю?
— Если ты так считаешь, Альберт, почему нет?
— Я так считаю.
— Ты собираешься его убить?
— Пусть посидит внизу до утра. А потом напущу на него пару мальчиков. Думаю, они развяжут ему язык. Насчет Чикаго ты все выдумала?
— Ты мне не веришь?
— Даже если б поверил, а я тебе не верю, он мог солгать.
— Неужели?
Он вытянулся на кровати, довольный тем, что решение принято и метания остались в прошлом, протянул руку, ухватил ее за левую грудь. От неожиданности она вскрикнула.
— При таких размерах они не могут не обвисать, — хохотнул Платт. — Иди сюда. Раздвинь ноги.
— Если ты позволишь мне наблюдать.
— Чего?
— Хочу посмотреть, как его будут убивать.
— Значит, он к тебе подкатывался, так?
— Не в том смысле, как ты думаешь. Ты разрешишь? Тогда я тебя ублажу.
Он улыбнулся.
— Ты получишь место в первом ряду.
Он устроился поудобнее закрыл глаза, поглаживая руками ее черные волосы. И скоро уже постанывал от удовольствия.
— Сучка ты моя, сумасшедшая, породистая, нежная сучка. О-о-о-о.
Тут открылась дверь, и Мэнсо с револьвером в руке вошел в спальню.
ЭПИЛОГ
Утро они проводили в постели. Поднимались в час или два пополудни и шли на пляж, начинавшийся в двадцати футах от их бунгало. Она не любила сидеть в воде. Окунувшись, сразу возвращалась на берег. Вода в Карибском море, теплая, прозрачная, потрясала голубизной. Он мог плавать часами, как иногда и случалось. Она же ждала его, растянувшись на полотенце под жаркими лучами солнца. Как и он, она не обгорала, и уже через неделю ее кожа стала коричневой.
После обеда они пару часов проводили в баре. Местный бармен смешивал удивительно вкусные коктейли, а владелец отеля, с одним синим и вторым карим глазом, подсаживался к их столику и рассказывал всякие байки.
В полночь они плавали в море, чтобы после любовных утех отойти ко сну.
— Я бы хотела остаться здесь навсегда, — вздохнула она.
— Навсегда не получается.
— Я знаю.
— Главный жизненный принцип — нигде не задерживаться надолго. Один из главных.
— А другой — никогда не возвращаться, потому что во второй раз не получишь такого удовольствия, как в первый.
— Откуда ты знаешь? А, ну конечно, я это тебе говорил?
— Говорил.
— Тебе к лицу светлые волосы.
— Надо сходить в салон красоты. А то корни уже начали темнеть.
— Я не заметил. Светлые волосы и загар… думаю, тебя не узнала бы и родная мать.
— Проверить-то мы не можем, так?
— Боюсь, что нет, — он хотел что-то добавить, но передумал и изменил тему. — Я звонил в аэропорт. Заказал на четверг два билета до Майами. «Транс-Кариб». Оттуда полетим на «Делте». Есть прямой рейс в среду, у «Пан-Ам», но на «Транс-Кариб» лучше обслуживание. И мы выгадаем целый день.
— Отлично. А Феникс мне понравится?
— Мне нравится. Там ты сможешь поддерживать загар.
— А ты… ты раньше бывал в Фениксе?
— Конечно.
— Я хотела сказать, были у тебя там женщины?
— Да так, ничего серьезного.
— Впрочем, я тебя не ограничиваю. Я жива, этого более чем достаточно. Если ты захочешь…
— Давай пока оставим все как есть, а?
— Ты же сам сказал, навсегда не получается.
— Слушай, а что они сейчас делают? — спросила она чуть позже.
— Полковник читает. Библию или книгу по военной истории. Элен, наверное, что-то печет. Остальные? Говард собирался провести несколько дней в Нью-Йорке. Там проходят аукционы марок, в которых он хотел поучаствовать. Френк ездит по стране. Где он сейчас, понятия не имею. Бен скорее всего сидит в камере. После завершения операции он обычно пьет, пока не кончатся деньги.
— Как можно пропить пятьдесят тысяч долларов?
— Бен бы с этим справился, но ему не дают. Если б он брал с собой все деньги, могли возникнуть вопросы. Поэтому обычно он увозит с собой одну-две тысячи. Пятьсот откладывает, чтобы оплатить проезд, если его вызовет полковник, остальные просаживает. А большую часть его доли полковник инвестирует. И теперь состояние Бена наверняка за полмиллиона.
— Никогда бы не подумала.
— Да уж, по нему не скажешь, что он богат. Он даже не вспоминает об этих деньгах, потому-то и избегает крупных неприятностей. Видишь ли, самое важное — строить жизнь под себя. Как тебе удобнее. Мы вот можем все время путешествовать, и нас это вполне устраивает. А у Бена свое. Когда у него кончаются деньги, он устраивается на работу. И живет, как забулдыга, пока полковник не позвонит ему.
— А Эдди? Он в Европе?
Он кивнул.
— Думаю, в Монте-Карло. Пока не хочет показываться в Лас-Вегасе или Атлантик-Сити. У полиции к нему претензий нет, но он полагает, что гангстерам надо дать время, чтобы они забыли о Платте и его жене. Хочешь поплавать или сразу пойдешь в бунгало?
— Что-то не хочется.
— А я окунусь. Морская вода полезна для моей ноги.
Она сидела на берегу и смотрела, как он плавает. Закурила, воткнула спичку в песок.
Она больше не увидит своих детей, родителей. А если и увидит, то через много лет.
Должно быть, у нее не все в порядке с головой,
