Не проси моей любви - Татьяна Олеговна Воронцова
— Правда?
— Но я не знаю, что ты будешь делать завтра, когда Борька объявится здесь со своими прихвостнями. Одного я маленько покоцал, но другие… — Он повернулся к Александру. — Тот, которого ты успокоил, позже ушел на своих двоих?
— Наверное. Я не проверял.
— Трое, мой король. — Герман сжал обнимающую его руку. — Трое.
— Ты останешься со мной, друид? Я договорюсь.
Они смотрели друг другу в глаза.
— Да, — без колебаний ответил Герман.
— Почему ты задаешь этот вопрос только ему? — ворчливо поинтересовался Аркадий. — Мы прибыли сюда вчетвером.
— Ага. Ты и Нора — вы оба прибыли только потому, что прибыл Герман, — проницательно заметил Леонид. — Что касается Саши… ну… наверное, ему по долгу службы приходится держать руку на пульсе.
Александр усмехнулся одной стороной рта.
— Да уж. Хватит с нас одного мертвого тела.
— Кого ты имеешь в виду? — напрягся Аркадий.
— Утонувшую леди.
Некоторое время все молчали.
— Ладно, — вздохнул Леонид. — Давайте я провожу вас до гостиницы. Сегодня вы точно никуда не отплывете. Посмотрите на небо. Кажется, будет гроза.
И правда. Когда они подходили к зданию гостиницы, небо было уже совсем черным, ветер с жутким воем гнул верхушки деревьев и рвал листья с ветвей, первые тяжелые капли дождя выбивали дробь по крыше. Сильно похолодало. Ввалившись в предназначенную для нее комнатушку, Нора вымыла руки и сразу же закуталась в тонкое шерстяное одеяло.
Каждому достался отдельный номер с кроватью, тумбочкой и платяным шкафом. Чистое постельное белье, чистые полотенца, туалетные принадлежности — все как положено. Но не забывайте, где вы находитесь. Ведите себя прилично, соблюдайте тишину. И никаких супружеских объятий, будьте любезны.
— Но поболтать-то можно перед сном? — спросил Герман, стоя на пороге и угрюмо озирая временное пристанище своей подруги.
— Заходи. — Леонид втолкнул его внутрь и сам вошел следом.
— Холодно, — пожаловалась Нора.
— Извини, дорогая, — развел руками Герман, — сегодня ночью я не смогу тебя согреть. Но если ты будешь молиться с надлежащим усердием, тебя обязательно согреет любовь к Богу.
Фыркнув, она легонько шлепнула его по щеке.
Леонид подошел к окну и, раздвинув шторы, замер без движения, любуясь громами и молниями, периодически раскалывающими небеса.
— Эта гроза… она началась, потому что вы должны были остаться здесь. — Он оглянулся, чтобы убедиться в том, что его внимательно слушают. — Кто-то хотел, чтобы вы остались. Нет, Герман, не смотри на меня так! Я никогда не шучу с такими вещами, ты знаешь.
— Знаю.
— Ты называешь себя атеистом, но разве ты не чувствуешь… — Он запнулся. Постоял с плотно сжатыми губами. — Разве ты не чувствуешь, что попал в такое место, где возможен контакт?
— С кем или чем?
Леонид смотрел на него немигающим взглядом. При тусклом свете единственной лампочки, свисающей с потолка, глаза его казались блестящими как сапфиры.
— Я надеялся, что ты расскажешь мне, друид. Потому что… потому что никакой ты не атеист. Ты язычник. Такой же, как я.
— Пойдем ко мне, — помолчав, сказал Герман. — Девочке нужно отдохнуть.
— Вернее, мальчикам нужно посекретничать, — усмехнулась Нора.
Наклонившись, он чмокнул ее в щеку.
— Доброй ночи, дорогая. Я буду здесь, совсем рядом. За тонкой гипсолитовой перегородкой. В случае чего кричи.
Среди ночи она проснулась. Проснулась оттого, что гроза ушла и стало ужасающе тихо. От этой ватной, непроницаемой тишины стыла в жилах кровь.
Повернув голову на подушке, Нора бросила взгляд в сторону окна. Смешно сказать, но в глубине души она была почти готова увидеть прильнувшее снаружи к стеклу мертвенно бледное лицо. Чье? Да кто его знает… Одного из местных знаменитых или не очень знаменитых мертвецов, имеющих обыкновение прогуливаться под звездами. Например, преподобного Иова, чьи мощи хранятся в притворе большого храма. Но за стеклом не было ничего, кроме серебристого тумана, типичного для всех соловецких ночей.
Внезапно у Норы возникло непреодолимое желание ощупать свое лицо, шею, грудь. Убедиться в том, что она здесь, что это именно она, что все по большому счету на своих местах.
Ощупала. Убедилась. Вздохнула облегченно. Но тут же снова насторожилась.
Что не так?
Этот вопрос не давал ей покоя.
И с чем не так? Со мной или с миром?
За окном громко заухала сова.
9
Следующий день, которого все ждали и боялись, начался в половине восьмого утра с завтрака и осмотра храма Распятия Господня. Леонид испросил у игумена выходной и получил его вместе с благословением на посещение храма для всей компании.
Ну что ж, им все понравилось. Особенно сильное впечатление на Нору произвел иконостас, и она долго стояла перед ним, рассматривая изображения Спасителя, святых и мучеников. Герман шепотом сообщил, что перед ней копия иконостаса XIX века, для создания которого были использованы подлинники, хранящиеся сейчас в музее-усадьбе «Коломенское». Иконостас же XIX века включает множество икон из храма 1714 года.
Вновь оказавшись на улице и посмотрев на небо, где уже вовсю сияло солнце и медленно проплывали крошечные жемчужные облачка, Нора напомнила ему про каменные лабиринты, обещанные ей накануне.
— Может, пойдем посмотрим?
— Что ты хочешь посмотреть? — спросил подошедший Леонид.
— Мыс Лабиринтов на Капорской губе, — ответил за нее Герман.
— Предлагаю не мелочиться и совершить марш-бросок до Колгуева. Это десять километров по берегу или чуть больше по тропинкам через лес. Далековато, не спорю, зато и по дороге до мыса, и на самом мысу можно увидеть такое… Нора, поверь, ничего подобного ты не найдешь ни на Большом Соловецком, ни на материке.
— А лабиринты там есть?
— И лабиринты, и выкладки, и кресты, и могильники, и озера, и болота… А на обратном пути можно свернуть на Капорскую и посмотреть этот ваш мыс Лабиринтов. Если не передумаете.
Через полчаса, захватив все необходимое для пешей прогулки через половину острова, все пятеро уже шагали по тропинке от Голгофо-Распятского скита на восток. Капитан Игорь, которому Аркадий посулил золотые горы, не иначе, если тот, несмотря на хорошую погоду и длинный список неотложных дел, будет сидеть и смиренно ждать сигнала к отплытию, заявил, что ждать готов, но не на борту катера, а в святой обители. На том и порешили. Виссарион по просьбе Леонида выдал ему портативную рацию и увел в скит.
Наличие рации у Леонида, а теперь еще и у Игоря, успокоило Нору. Выяснилось, что это нормальная практика, что насельники и трудники Свято-Троицкого и Голгофо-Распятского скитов на протяжении всего летнего сезона поддерживают радиосвязь с паломническими и туристическими группами, следят за их благополучным прибытием в установленное время, помогают в швартовке морских катеров, переправке
