Александра Авророва - Она была актрисою
— Смотря каким мужчинам и смотря как демонстрировать. Если человек начинает чувствовать себя дичью, его естественная реакция — поскорее скрыться. Особенно если он обладает повышенной вредностью, как наш директор.
Вика собиралась возразить, однако не успела — тет-а-тет прервала Тамара Петровна. К сожалению, ее новая бесцеремонная манера поведения вовсе не исчезла — наоборот, скорее усугубилась.
— Виктория Павловна! Как удачно сегодня началась репетиция новой пьесы, правда? Девочки в ударе, особенно Дашенька. Я рада, что ей снова представится возможность блеснуть. Только, по-моему, присутствие следователя их, бедненьких, смущает. Вы наверняка это тоже заметили, правда?
И Тамара Петровна, нелепо подмигнув, продолжила:
— Он, конечно, хороший человек и к вам прекрасно относится, но его присутствие на репетициях совершенно ни к чему. Из-за девочек, разумеется, а не по какой другой причине. Если вы стесняетесь ему об этом сказать, могу намекнуть я. Он человек интеллигентный и не захочет нам мешать. Но, знаете, даже интеллигентный человек, если он посторонний… тем более, т а к о й посторонний, — она понизила голос, — он может… Зачем же нам рисковать? В смысле, рисковать успехом новой пьесы. Ее успех теперь, когда с нами больше нет Евгения Борисовича, — наш последний шанс. Так вы доверяете мне объяснить Игорю Витальевичу ситуацию? Не сомневайтесь, я сумею так, что он не обидится.
— Но я сама попросила его прийти! — несколько ошарашенная, сообщила Вика.
Собеседница осеклась, затем осторожно произнесла:
— Вы считаете, так будет лучше? Я в этом не уверена. Знаете, он человек с двойным дном. Хотя… разумеется, решать вам. По крайней мере, имейте в виду — я всегда готова вас поддержать…
Она как будто ждала ответа, и Вика ответила:
— Спасибо, — поскольку ничего другого не пришло в голову.
Однако Тамара Петровна продолжала настойчиво заглядывать в лицо, что было Вике довольно неприятно. Но искать предлога прервать странную сцену не пришлось. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Галина Николаевна.
Она была одета так, словно собралась на прием к английской королеве, дабы обсудить с нею вопросы благотворительности. Элегантнейший костюм, дивной красоты шляпка, туфли и сумочка из змеиной кожи да ожерелье из жемчугов, слишком крупных для того, чтобы быть натуральными, и тем не менее, похоже, натуральных. Осанка и гордая посадка головы неожиданно навели Вику на мысль о том, что вдова Преображенского в молодости наверняка занималась балетом. Хорошо, но что ее в подобном прикиде принесло сюда? Не к добру это, не к добру!
Галина Николаевна медленно, очень медленно обвела ледяным взором присутствующих, застывших в подобии транса. Вика, Тамара Петровна, Марина, Наташа с Дашей, Денис с Сосновцевым и Игорь Витальевич с Кириллом. Возможно, на последней паре ее глаза задержались чуть подольше, в конечном же итоге они уставились — ну, на кого же, как не на несчастную Дашеньку!
— Здравствуйте, — пролепетала та.
— И тебе того же, детка, — лучезарно улыбнулась вдова и неторопливо добавила: — Но хочу предупредить — ты будешь здравствовать без денег моего покойного мужа. Даже и не надейся их получить. У меня есть права, и отступать от них я не собираюсь. Ты все поняла, детка?
— Нет, — призналась Дашенька, но поспешно исправилась: — То есть, да. То есть, не знаю. Каких денег? Я не брала у него никаких денег, честное слово! Он мне и не предлагал, а если бы даже… я бы не взяла, конечно. Денис, ты ведь веришь мне?
— Ну, конечно, родная, — Денис нежно обнял девушку за плечи. — Это у нее на нервной почве такие заскоки. И возраст к тому же… Ты не обращай внимания!
— Ах, она не понимает? — подняла брови Галина Николаевна. — И ты поверишь, Денис, что мой муж написал это завещание, не переспав с нею? Не будь наивным. Он никогда не был альтруистом в отношениях с женщинами. Впрочем, тебе, возможно, это безразлично или ты даже сам исполнял функцию сутенера? Почему бы не сдать девочку напрокат, если в перспективе маячат хорошие деньги? С нее ведь не убудет. Даже прибудет, да? Женя с его опытом наверняка научил ее кое-чему. Наверное, ее минет теперь стал совершенно бесподобен, признайся, Денис?
Слова производили тем большее впечатление, что произносились спокойным, почти безразличным тоном, каким мы вежливо расспрашиваем о здоровье постороннего человека.
Первым очнулся Денис.
— Ты, старая стерва! — выкрикнул он. — Если у тебя климакс, пей таблетки, а не бросайся на тех, кто тебя моложе! Нужен нам твой старый козел, как же! Да кому он нужен, кроме тебя!
— Ну, разумеется, — любезно подтвердила Галина Николаевна. — Вам был нужен не он, а его деньги.
И тут раздался скучающий голос Талызина:
— А что, имеется завещание?
Словно речь шла о покупке ста граммов вареной колбасы, а не о судьбах людей. Что за странный человек!
— Да, имеется, как оказалось. Слава богу, квартира, дача и прочая дребедень записаны на меня, и с этим он ничего не мог поделать, зато все остальное, свое предприятие, свой капитал Женя оставил своей юной невинной подружке. Очень мило, не правда ли? Я жила с ним столько лет, терпела его выходки, ухаживала за ним, а когда наконец могла бы пожинать плоды и жить в свое удовольствие, ему седина в голову, бес в ребро, и все нажитое совместным трудом достается ей!
— Если есть доказательства, что капитал нажит вашим совместным трудом, вы получите свою долю, — доброжелательно информировал следователь.
Интересно, что Галина Николаевна, так спокойно отвечающая нервничающим Денису и Даше, потеряла равновесие от флегматичности нового собеседника.
— Доказательства? — зашипела она. — А какие могут быть доказательства? Я — его жена, я вела его дом, его хозяйство! Без этого он и гроша бы не заработал! Свою долю? Я не собираюсь довольствоваться крохами! Она не получит ничего, ни копейки! У меня связи, у меня прекрасный адвокат, а кто такая она? Она думает, достаточно смазливой мордашки без морщин, чтобы каждый был на ее стороне? Ошибается!
Дашенька все пыталась вставить фразу, и, наконец, ей это удалось.
— Не надо переживать, не надо, — тихо попросила она. — Я теперь поняла. Но я же не возьму ничего этого, мне этого не надо. Конечно, если Денис не… Денис, ты ведь разрешишь мне этого не брать, правда? Нам с тобою не надо?
Денис поднял голову и, с нескрываемым торжеством глянув в глаза Галине Николаевне, гордо подтвердил:
— Конечно. Куда нам его вонючие деньги? Свои заработаем. Берите себе, Галина Николаевна, вам в вашем возрасте требуется. На лекарства и все такое.
Вдова судорожно сглотнула и закашлялась. Тут, наконец, очнулась Наташа.
— Тетя Галя, ты что? — с ужасом выдавила она. — Как ты можешь на Дашу? Теперь ты видишь, что я права?
— А ты бы помолчала, — грубо прервала ее тетка, охотно перенося внимание на новый объект. — Права она, правильная наша! Сама связалась с уголовником, а других учит! Думаешь, твой дядя был слепой? Он все видел, все! Да мне плевать, с кем там ты спишь, но если он угробил твоего дядю, мало вам не покажется! Обоим! Я себя не пожалею!
— Тетя Галя, о чем вы? Какой уголовник? — растерянно лепетала Таша, как совсем недавно ее подруга. — Я не понимаю!
— Ладно, сам пусть не уголовник, — брезгливо сморщилась Галина Николаевна. — Кишка у него для этого тонка! Зато братец его жены… Скажите-ка, Кирилл, чем занимается братец вашей парализованной жены, он же по совместительству дядюшка ваших очаровательных дочурок? Охранным бизнесом, да? И у него столь блестящая репутация, что каждый добровольно несет ему часть своего дохода. Чего не сделаешь для хорошего человека, правда? Только удивительно, что такой трус, как вы, решается водить этого хорошего человека за нос. Женя уж на что любил риск, и то не решился бы. А вы что, Кирилл, всерьез поверили, что Женя откроет вашему родственнику глаза на ваши шашни? Я всегда говорила Жене — опаснее всего шутить с трусами и дураками. Кстати, что вы в день убийства делали в подсобке, Кирилл? Искали дискету? Или к сегодняшнему дню успели придумать версию поумнее?
— Кирилл, ей никто не верит! — голос Наташи прерывался и дрожал. — Все знают, какой ты хороший, а она просто сошла с ума.
И тут Кирилл неожиданно заорал:
— Молчала б, дура! Чтоб тебе сдохнуть!
Вика повернулась к Таше и увидела ее лицо, мгновенно изменившееся, страшное, и сердце вдруг словно остановилось, а потом Вика, похоже, потеряла рассудок, потому что очнулась от того, что ее крепко, почти больно держат за руки, а Кирилл задрал голову, пытаясь остановить текущую из носа кровь.
— Успокоились, Виктория Павловна? — Талызин слегка ослабил хватку. — Это ведь не метод.
— Это что, я его так? — уточнила Вика. — А я не жалею. Даже если посадите на пятнадцать суток за хулиганство.
