Николай Шпанов - Ученик чародея
8. Верёвка, на которой висел Круминьш, и верёвка, удерживавшая пистолет «вальтер» в колодце на хуторе, взята из одного и того же куска… Доказательства: а) один сорт; б) совершенно одна и та же степень изношенности и характер потёртости в некоторых местах; в) пыль и плесень, обнаруженные на некоторых частях обоих кусков, — одного состава».
Это казалось Грачику существенным. Как говорят специалисты, при принципиально одинаковой основе плесеней, как таковых, каждая из них имеет свои особенности. Они зависят от вещества, на котором плесень образуется, от условий образования и даже от состава воздуха, в котором она образовалась. Очень редко химический анализ грибка, составляющего основу плесени, бывает вполне сходен. Поскольку состав плесени в данном случае совершенно один и тот же — на верёвке повешенного и на верёвке, державшей «вальтер», — то и верёвка эта одного происхождения и хранилась до известного времени в одном и том же месте.
«Заметим далее, — подумал он, — что разрез на верёвке сделан очень острым ножом (опять острый нож) наискось, так что концы среза в точности подходят один к другому, вплоть до полного соответствия длины отдельных прядей и направления волокон». Правильное решение вопроса о происхождении верёвки представлялось Грачику чрезвычайно важным. Эта верёвка служила ему как бы мостиком, ведущим от места преступления к колодцу и к пистолету «вальтер». В такой же мере существенным звеном, связующим в один комплекс преступление на берегу реки и колодец, представлялись Грачику и узлы на верёвке. Дойдя до этого места, Грачик отложил перо и принялся расхаживать по комнате. Ведь при осмотре пистолета «вальтер» на нём был обнаружен след влажного пальца, оставленный до того, как пистолет был смазан. Этот след корродировал и дал совершенно ясный отпечаток папилярных линий на гладкой поверхности воронёной стали. Таким образом, если считать, что идентичность верёвки служит звеном, крепко связывающим смерть Круминьша с колодцем, то можно считать, что и след пальца на пистолете принадлежит кому-то из участников этого преступления или во всяком случае лицу, имевшему к нему отношение. И, наконец, не является ли следующим звеном, связывающим воедино колодец и мызу, дамский крем, которым смазан пистолет. Тогда получается прочная цепь: место преступления — колодец — мыза…
Эта последовательность показалась Грачику столь увлекательной, что он даже прекратил хождение по комнате, словно сам удивлённый подобным открытием. Но поскольку вопрос о креме был только его предположением, обоснованным лишь тем, что он видел на мызе тюбик с кремом, Грачик поспешил отбросить эту версию. Она могла увлечь его на путь неосновательных посылок. Взявшись за перо, он записал:
«9. Узел на петле у шеи повешенного и на верёвке, укреплённой к срубу колодца.
а) Экспертиза пришла к тому, что узел завязан на шее и на срубе одним и тем же человеком, б) Оба узла вполне профессиональны. Они сделаны очень точно, несмотря на свою относительную сложность, в) Узлы относятся к категории так называемых немецких узлов. Эти узлы широко применялись в гитлеровских лагерях при подвешивании заключённых во время истязаний и казней.
Примечание: вследствие того, что я развязал узел на пакете, опущенном в колодец, этот узел из обозрения исключён, так как необдуманно «испорчен» мною.
10. Можно ли приобщить к делу пистолет, найденный в колодце? Это важный вопрос…»
Записав все это, Грачик решил составить свою «шахматную» таблицу. Она должна была ясно показать место каждого из обстоятельств дела, каждой из улик, каждого вещественного доказательства и их связь друг с другом. Взгляда на его таблицу будет достаточно, чтобы представить себе ход дела, все решённые и нерешённые места. Заполняя пустые квадраты новыми данными, можно будет…
Не отрывая взгляда от нарисованной им схемы, Грачик потянулся к трубке зазвонившего телефона.
— Сурен? — послышалось в трубке, и Грачик сразу забыл о таблице, о деле, обо всём на свете: то был голос Кручинина: — Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?.. Говорю из Москвы.
— Почему вы в Москве? Что случилось? — обеспокоено спросил Грачик.
— Решил позвонить тебе с аэродрома, — со смешком ответил Кручинин. — У меня ещё полчаса до вылета в Ригу…
Забыв о том, что минуты на счёту и что разговор могут прервать в любой момент, Грачик радостно закричал:
— Это здорово! Это так здорово! В Ригу? Это замечательно!.. Значит, через полчаса вылетаете? Лаби?[9]
— Что ты сказал?
— Лаби, говорю…
— Приготовь… — начал было Кручинин, но его перебил голос телефонистки: «Три минуты! Разъединяю!»
Грачик сердито потряс трубку, словно можно было вытрясти из неё голос Кручинина, потом посмотрел на свою неоконченную таблицу и почесал карандашом за ухом.
— Так, — проговорил он вслух, глядя на часы, — полчаса до вылета, три с половиной полет. …Я успею её закончить.
Он принялся за работу. Но тут же раздался новый звонок: судебно-медицинский эксперт сообщал, что предположение Грачика полностью оправдалось — оба отверстия на теле утопленника оказались входными. При повторном исследовании найдены и обе пули. Вошедшая через спину застряла между рёбрами грудной клетки. Вошедшая спереди осталась в позвонке.
— Из этого можно заключить, что смертельной была вторая? — спросил Грачик.
— Безусловно, смертельной была вторая, полученная в грудь. — После некоторого молчания врач добавил: — Мы вам очень признательны за поправку. Из неё нам придётся сделать кое-какие выводы для самих себя на будущее… Мы вам очень благодарны.
Но Грачика теперь интересовала не благодарность врачей, а происхождение пуль: из какого же пистолета они были выпущены? Из «браунинга» или из «вальтера»?..
Часть третья
26. Силс Боится
— Ну, скажу я тебе! — Кручинин прищурился, комически сморщив нос. — И отдых же! — Кручинин безнадёжно махнул рукой и принялся рассказывать. Грачик сочувственно кивал головой, делая вид, будто только и ждал, когда сможет узнать о непорядках на курортах. А тем временем в его памяти обстоятельства дела Круминьша устанавливались в том порядке, как он будет излагать их Кручинину; улики, версия, доказательства…
Звонок телефона прервал беседу.
— Карлис Силс желает видеть товарища Грачика, — докладывал дежурный. — Говорит: срочное дело… Просит принять…
Грачик хотел отложить приём, но Кручинин сказал:
— Если кто-либо пришёл по интересующему тебя делу, не откладывай приёма. Придя в следующий раз, человек выложит тебе не то, что хотел сказать прежде. Ты услышишь нечто более продуманное, а тебе это не всегда кстати. Всегда принимай сразу — будь то свидетель или совсем неизвестный тебе человек. Эдак ненароком ты можешь увидеть перед собой и того, кого тщетно искал.
Пока Силс поднимался на второй этаж, Грачик наскоро рассказал Кручинину о роли этого свидетеля в деле Круминьша.
— Видно, ты с ним уже подружился, — заметил Кручинин. — Я имею в виду ту особую дружбу, какая необходима между следователем и хорошим свидетелем. А я лучше уйду, чтобы его не стеснять.
Силс вошёл своею тяжёлой походкой, крепко ступая всею подошвой, молчаливым кивком приветствовал Грачика. Прежде чем заговорить, опасливо огляделся, чего раньше никогда не бывало.
— Что-нибудь случились? — как можно душевней спросил Грачик, почувствовав, что сегодня этот человек нуждается в ободрении.
Усевшись к самому столу и налегши грудью на край так, что головы их очутились почти рядом, Силс негромко сказал Грачику:
— Сегодня они мне звонили…
— Кто?
Силс взмахом руки показал за окно.
— Меня позвали к телефону… У хозяев нашей квартиры — телефон… «Слушай хорошо, Силс: твоя Инга у нас в руках. Ты будешь исполнять наши приказы, Силс. Понимаешь? Мы не церемонимся. Сначала она, потом ты. Понял? Подумай хорошо. Мы ещё дадим о себе знать». И все…
— Откуда звонили?
— Именно не знаю! — с раздражением ответил Силс.
— Так… И что же вы ответили?
— Бросил трубку на стол и побежал на улицу к автомату. Думал: пускай станция заметит номер. — Силс махнул рукой. — Ну, а когда вызвал станцию…
— Телефон был уже разъединён, — за него договорил Грачик.
— Нет, оказалось, что звонили из Риги.
— Значит, на переговорной можно узнать…
— Станция говорит: заказ поступил с автомата по разовому талону. Поэтому ничего узнать нельзя. Я боюсь… Инга… — негромко проговорил он, глядя мимо лица Грачика. Он весь поник и сразу постарел на десять лет.
Грачик понимал, в какие клещи враги взяли Силса. И дело было не в том, что они могли угрожать Силсу, — до него им будет трудно дотянуться. Но Инга — она в их руках! Именно эта мера воздействия и страшна. Силсу придётся проявить большую стойкость. Сейчас ни о чём другом с Силсом не стоило и говорить. Нужно его успокоить.
