Наталия Левитина - Она что-то скрывает
– Пойду, – сообщила я Егору. – Ты меня замучил. Ненавижу тебя.
– Неужели я вызываю столь сильные чувства?
– Это не чувства. Просто эмоции. Не глубоководное течение, а пена, взбитая ветром. Но, насколько я понимаю, ты и очень сильные чувства способен пробуждать в женщине…
Егор не видел того, что происходило у него в тылу – а он стоял спиной к парковке. Я же заметила белую «ауди», остановившуюся неподалёку. Из машины выбралась блондинка Елена. Она была в ярком облегающем платье, плечи сияли лёгким загаром, длинные волосы золотились на солнце… Последняя моя фраза прозвучала именно под влиянием этого чарующего видения. Вот девушка, чьё сердце и нервы, да и прочие составные части, полностью порабощены коварным страховщиком.
Он настоящий демон.
Проследив мой взгляд, Егор обернулся. И сразу изменился в лице. Мягкое, задумчивое выражение вмиг улетучилось, уступив место стальной враждебности. Словно с грохотом и скрежетом спустилась вниз гигантская железная решётка, и закрылись ворота в городской стене, преградив путь чужеземцам-захватчикам…
Разве Лена ему чужая?
Он ведь занимался с ней сексом, целовал, восхищался красотой лица и тела, пропускал между пальцев блестящие шелковистые пряди, с нежностью рассматривал родинку на животе (или на шее, не знаю), проводил ладонью вдоль позвоночника, ощущая его хрупкость…
А теперь девушка ему совершенно не нужна.
Секс – не повод для знакомства?
– Привет, – кивнула я Лене. – Уже ухожу. Предоставляю этого мужчину в ваше безраздельное пользование.
И я поспешно улетучилась с крыльца, не желая участвовать в их разбирательстве – а оно явно намечалось. Егор повернулся к Лене с воинственным видом, готовый к яростному отпору. Она смотрела на него одновременно униженно и агрессивно. Её любовь была растоптана, бедняжка ползала на коленях, собирая хрустальные осколки, не понимая, что даже если ей удастся склеить сосуд, его содержимое испарилось безвозвратно. Ничего не вернуть…
Зачем Елена за ним бегает?
Дался он ей…
Согласна, Егор привлекателен, что-то в нём есть. Но ведь она сама бесподобна – юная, красивая и явно богатая. Десятки парней сочтут счастьем занять вакантное место её бойфренда. Нет же, весь мир сошёлся клином на сотруднике страховой компании!
Глава 19
Мокрый бюст, голый торс
Пятиклассникам тридцать второй школы пришла в голову идея поздравить моего ветерана с наступающим великим праздником – 65-летием Победы. Конечно, они не сами додумались, им подсказала классная руководительница – молодая и неравнодушная. Делегация приобрела букет, торт, прихватила в подарок картины собственного изготовления (на одной бушевал салют, на другой солдат, отдалённо напоминающий аллигатора, полз через траншею с гранатой в руке) и отправилась в гости…
– Ю-у-уля, это было так трогательно, так мило! – со слезами простонала в трубку внучка ветерана. Мы с Татьяной приблизительно одного возраста. – Какие чудесные дети! Ты же знаешь, дед обожает малышей… И ему есть, что рассказать интересного. Дети слушали, открыв рот. Они даже повыключали свои мобильники. Задавали вопросы. Ведь они совсем ничего не знают! Я поняла, у них в голове какой-то мусор!
– Ещё бы. У них в голове то, что они увидели по телевизору или нашли в Интернете. Плюс контент мобильных телефонов. И всё это вместе – самая настоящая помойка. Ежедневно на детей обрушиваются тонны зловонной жижи – вся эта порнография, пошлость, тупость и косноязычие, процветающие на телевидении и в сети…
– И ведь это не простая школа, химическая! Лицей.
– И всё равно они ничего не знают.
– Но детки славные. Они с дедом договорились встретиться ещё раз. Пригласили его в школу – выступить с рассказом о войне.
– Здорово!
– Юля, спасибо тебе. Это ты рассказала ребятам про деда, и у них возникла идея наведаться в гости.
– Да ну, просто у них очень активная классная. Постоянно их тормошит и что-то придумывает.
– Дед был очень доволен…
Из письма Веронике:
«…наконец-то сделала загранпаспорт! Сказать, что это было трудно, – ничего не сказать! Это было похоже на экскурсионный тур по аду. Душные, липкие очереди, тесные коридоры, взвинченные сотрудники ОВИРа… В полной мере осознала себя частицей великой общности людей – российского быдла. Почему-то у нас любое взаимодействие с бюрократической системой превращается в пытку для обывателя. Наверное, всё это придумано для того, чтобы мы не забывали своего места. Раз мы позволяем так с собой обращаться – то мы и есть самое настоящее быдло, лохи, а не гордые граждане великой страны…»
Ответ Вероники:
«Хватит неистовствовать. Паспорт получила – и умница. Жду в гости. Обещаю всё компенсировать отличным отдыхом».
Три юные квартирантки, изображавшие из себя ангелов, устроили в доме потоп… Когда я примчалась по их зову, они плескались, словно русалки, в воде, собирая её тряпками.
– Шланг под раковиной отвалился, Юлия Андреевна, – виновато сообщили они. В их глазах я увидела страх быть депортированными из квартиры в течение ближайших трёх часов – сразу, как устранят последствия аварии.
– Мы уже почти всё убрали! И прикрутили новый шланг.
– Воды немного, Юлия Андреевна, не беспокойтесь.
– Да, немного, – согласилась я, – потому что вся она давно у соседей! А ещё никто не приходил ругаться?
– Нет!
Это пока.
Сейчас прибегут.
Надежда на то, что вода не успела просочиться вниз, была призрачной. Вырисовывалась перспектива темпераментного общения с соседями с нижнего этажа.
– Юлия Андреевна, мы не виноваты, – сказала одна из студенток, Оксана. Она поднялась с колен, выкручивая тряпку над ведром. На ней была промокшая футболка, а лифчик отсутствовал. И всё тугое, пышное великолепие третьего номера хорошо просматривалось.
Я на секунду потеряла дар речи, потрясённая этой фантастической красотой, потом поспешно отвела взгляд в сторону.
– Пойду вниз. На разведку, – объявила я.
– Давайте я с вами, – предложила Оксана. – Мы натворили, а вам расхлёбывать.
Мы спустились к соседям. Я успела подумать, что если дверь нам откроет дама, то присутствие Мисс Мокрый Бюст разъярит её даже больше, чем вода, заливающая квартиру. Но если вдруг внизу живёт мужчина, Оксана сыграет роль отвлекающего маневра или таблетки успокоительного.
И нам повезло! Постучав в дверь, через мгновение мы увидели на пороге молодого мужчину лет тридцати, в голубых джинсах и с голым торсом. Первым делом он потерял сознание, увидев прямо перед собой кое-что роскошное и упругое, обтянутое мокрой тканью.
Отлично.
– Здрасьте, – лучезарно улыбнулась студентка. – А у вас с потолка случайно не капает?
Возникла пауза. Мы ждали ответа.
– Что? – минуты через три переспросил парень.
– Сверху не капает? – повторила Оксана и, подняв руку, указала на потолок.
Грудь мягко колыхнулась, мужчина изменился в лице. Оторвать глаза от мокрой футболки и её содержимого он был не в силах. Я могла бы вмешаться и вернуть его на землю, но не хотела. Оксана являлась моей индульгенцией в случае, если квартире соседа нанесён ущерб.
Парень сделал усилие и взял себя в руки.
– Капает – это мягко сказано, – наконец произнёс он. – Я ведро подставил. Идите, полюбуйтесь.
Вслед за незнакомцем мы прошли в комнату, попутно не без удовольствия разглядывая его мускулистую спину. Голый торс мужчины производил приятное впечатление. По опыту Никиты знаю: битва за рельеф тяжела и мучительна, а результаты испаряются сразу же, едва прекратишь тренировки. Все эти кубики, бицепсы, трицепсы дорого обходятся владельцу…
На белом подвесном потолке красовалось влажное серое пятно, в центре которого нерешительно зависла полновесная капля. Ведро было наполнено до середины.
Пока я смотрела на потолок, Оксана и сосед смотрели друг на друга. Температура в комнате повышалась, воздух становился густым, как кисель.
– У нас шланг под раковиной сорвало, – доверительно объяснила Оксана. – Но мы всё собрали. Видите, уже не льётся. Простите нас, пожалуйста!
Ха-ха, насмешила.
Думает, сейчас сосед купится на её нежный голос и мокрые прелести и забудет про испорченный потолок. Как же! Наверняка выкатит мне счёт за ремонт.
– Да вы не переживайте, девочки! – легко согласился парень. – Фигня это. Высохнет, будет как новенький.
Оба-на!
Какой милый юноша!
Явно не из тех мужчин, что на заправке приподнимают и трясут шланг бензоколонки, стараясь не упустить ни единой капли топлива.
