Наталья Андреева - Моя чужая женщина
– Одинцова? – с безразличным видом спросил Володя Петров.
– Я не понимаю: она-то откуда это узнала? А?
– А кому, по-твоему, Юра, твоя жена обязана чудесными переменами? Кто был ее наставницей, исповедницей, если хочешь? Кто возил ее по бутикам? По салонам красоты? По ночным кабакам?
– Каким еще кабакам? – пробормотал Греков. – Да ей кусок в горло не лез! Ее тошнило!
– А до того, как она забеременела? Не на дом же он к ней пришел, – усмехнулся Петров. – Тебе интересно узнать, кто отец ее ребенка?
– Я! Я отец! – крикнул Юрий.
Петров хотел что-то сказать, но в это время из магнитолы раздался голос… Алины Одинцовой! Греков сразу понял: издевается! И способ нашла! Он слушал треп владелицы красного «Ягуара» с диджеем и чувствовал, что больше не в состоянии себя контролировать. Голова гудела. Три часа в пробке. Солнце неумолимо. Запах гари. В салоне духота. И выпить нечего. Состояние приближалось к критическому.
– …А вы любите читать Агату Кристи?
– Обожаю!
Греков невольно дернулся. Томик Агаты Кристи он нашел в спальне госпожи Одинцовой. Название романа запомнил и на следующий день зашел в книжный магазин. Прочитав книгу, он все понял.
– …«Прорвемся, опера»!» – зазвучала знакомая мелодия.
Греков взвился:
– Выключи! Немедленно выключи!
– Что такое? – удивился Петров. – Хорошая песня.
– Ненавижу, – скрипнул зубами Греков.
И Володя потянулся к магнитоле, откуда вскоре зазвучала классическая музыка.
– Так устраивает?
– Мне все равно.
Юрий откинулся на спинку сиденья и стал вытирать пот, струившийся по щекам.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Петров, кинув на него внимательный взгляд.
– Издеваешься? Сначала мне говорят, что моя жена была богата. Потом – что ее убили из-за бриллиантов, спрятанных в нашем доме. А в довершение ко всему выясняется, что она была беременна. Как я себя должен чувствовать?
– Понимаю и… сочувствую.
– Разве? Скажи честно: какие у тебя были планы?
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил Петров.
– Когда ты собирался мне все это сказать? И где?
– О том, что Нина была беременна, я узнал только что, – медленно сказал Володя.
– Но сказал, что это для тебя не сюрприз.
– Я видел, в каком она состоянии. Ты думаешь, я не знаю, как выглядят беременные женщины и как они себя чувствуют?
«Петров не так все понял. – И Юрий Греков похолодел. – Тошнота, приступы рвоты, распухший язык… Значит, Володька решил, что это из-за беременности. Только бы он не догадался об истинной причине!»
– А вот почему ты не обратил на это внимания… Юра, что с тобой?
– Ничего.
Пауза. Греков напряженно раздумывал. Потом спросил:
– А почему вы все думаете, что это не мой ребенок?
– Сколько лет вы с ней прожили?
– Ну, восемь.
– И – ничего.
– Всякое бывает.
– Согласен. А сколько лет ты прожил с первой женой?
– Ну, пять.
– Вот видишь, пять и восемь. Получается…
– Да ничего не получается! Я не виноват, что обе бабы, на которых я женился, оказались бесплодными! – взвился Греков.
– Ты давно не встречался с бывшей женой? – тихо спросил Петров.
– Нет нужды.
– А я вот к ней заехал.
– Какого черта…
– Она давно уже замужем, Юра.
– Мне-то что?
– У нее двое детей.
Пауза.
– Ну? Что ты молчишь?
– Может, она лечилась? И вылечилась.
– Нина точно лечилась. Ты сам сказал, что она без конца ходила по врачам. А когда у нее появились деньги…
Греков скрипнул зубами.
– …когда у нее появились деньги, Нина стала обследоваться в дорогих частных клиниках, у лучших специалистов. И ей подтвердили, что с ней все в полном порядке, что она может иметь детей. Но время шло, и ничего не менялось.
– И тогда она решила мне изменить, – со злостью сказал Греков. – Чтобы проверить.
– А что она, по-твоему, должна была делать? Если ты и слышать не хотел о том, чтобы пойти к врачу?
– Да с какой стати? – возмутился он.
– Или ты знал?
– Со мной все в порядке, – отрезал Юрий Греков.
– Ты боишься врачей? И давно это у тебя?
– Ты что, психоаналитик? У Одинцовой научился? Я ежегодно прохожу медкомиссию! У меня отличное здоровье!
– Да кто бы спорил, – пожал плечами Петров.
И вновь пауза. Диалог теперь шел в другом темпе. Если раньше неспешная река журчащих слов разливалась широко, полно, то теперь она сузилась до размеров притока, который грозил перейти в ручеек и со временем иссякнуть вовсе. То и дело на пути его попадались огромные валуны, он бурлил и пенился, и с трудом приходилось преодолевать препятствие.
Сейчас они с Петровым словно уперлись в лежащее на пути бревно. Юрий Греков задумался. Потом посмотрел на Петрова и сказал:
– Постой-ка… Дай мне еще раз фотографии.
Петров пожал плечами: мол, как хочешь, и достал фотографии. Протянул Юрию Грекову. Тот вырвал их из рук и стал торопливо просматривать снимки. Нина в компании пиджаков и вечерних платьев. Не то. Нина с бокалом шампанского. Сдержанно улыбается. Не то. Нина на выставке картин. Не то. Нина под руку с высоким мужчиной: короткая стрижка, благородная седина, очки в круглой металлической оправе…
– Он?
– Что ты спросил? Глянь-ка! Кажется, просвет!
Петров отпустил педаль тормоза, выжал сцепление, дал газ. «Жигули» медленно тронулись, но ненадолго. Минута, и все опять встали.
– Я тебя спрашиваю: это он? – нетерпеливо переспросил Греков.
– Кто?
Поворот головы. Взглянув мельком на фотографию, Володя покачал головой:
– Это же Дося. Соавтор. То есть человек, чье лицо было на обложке.
– Что, у нее не могло быть романа с соавтором? Она же ему квартиру купила!
– Ты опять неправильно все понимаешь. Не купила. Нина делилась. Что касается отношений… Отношения между ними были чисто деловые.
– Ara! Деловые! Такие деловые, что она забеременела!
– А чего ты завелся?
– Интересно! Муж узнал, что у него на голове выросли ветвистые рога и должен оставаться спокойным!
– Но ведь ее больше нет, – тихо сказал Петров.
– Да, но я-то жив! И мне с этим жить! С тем, что жена мне изменяла! Надо мной, может быть, смеялись! Надо мной, может быть… Погоди…
Нина, откинув волосы, садится в машину. Машина новая, дорогая. Греков специалист в этом вопросе. С любой точки может определить марку. Ракурс хороший, так что особо напрягаться не стоит. Это «Тойота». И не какая-нибудь – «Лексус». Хорошие у нее были знакомые! Вот он, владелец. Деловой человек. В костюме, при галстуке. В профиль да еще и голову нагнул. Это плохо. Придерживает дверцу, чтобы ей было удобно садиться в машину. Нина улыбается. Да что там! Заливисто хохочет! И лицо у нее такое счастливое!
– Петров, это он?
Петров посмотрел на фотографию, и лицо его словно застыло.
– Я не знаю.
– Врешь!
– Юра, перестань.
– А ты меня не жалей. Он?
– Ее ведь больше нет.
– Зато я есть. Он?
– Не сходи с ума.
– Мне бы только выбраться из этой пробки.
– Юра…
– Что – Юра? Что?! Убью!
– Я тебя не понимаю. Там не было ничего.
– Как это не было?! – закричал он. – Если она оказалось беременной! Это очень даже было!
– Это все происки Одинцовой.
– Что, это она сделала моей жене ребенка?! Кто он? Где работает? Кем? Я не вижу номера машины… Черт возьми! Я не вижу номера! У тебя есть другие фотографии? Да? Нет? Петров, смотри сюда! По глазам вижу: есть. Дай сюда!
– Не дам, – спокойно ответил Петров.
– Это еще почему?
– Ради тебя самого.
– Я его найду, несмотря ни на что!
– Зачем?
– Это все равно, что жить на вулкане. Знать, что кто-то спал с твоей женой.
– Да какая тебе разница? Ты все равно ее не любил.
– Но это была моя жена. Моя.
– То есть твоя собственность.
– Хотя бы.
– Не сходи с ума.
– Да чтоб вы все… – И Юрий Греков выругался.
Пауза.
– Ну хорошо, – сказал наконец Петров. – Если так хочешь, я тебе расскажу.
– А куда ты денешься?
– Погоди… Кажется, опять телефон звонит!
– Ты бы его и не убирал. Аншлаг! – заметил Юрий.
Петров покосился на друга, улыбнулся, но, взглянув на дисплей, напряженным голосом сказал:
– Говорите. Я слушаю. Кто это?
Греков прислушался. В трубке раздался грубый мужской голос:
– Начальник, это я, Толян Петухов.
– И чего тебе надо, Толян?
– Я хочу сдаться…
Автобус
…Водитель автобуса, окончательно одуревший от скуки, прибавил громкость радиоприемника. На весь салон раздался жизнерадостный голос диджея:
– …для загадочной Алины и для ее коллеги по работе Владимира Петрова, с которым она вместе не работает, мы передаем песню из кинофильма «Улицы разбитых фонарей»…
Киска при этих словах взвизгнула и толкнула локтем в бок Милочку. Раздалась до боли знакомая всем мелодия.
– Тихо!
– Уберите звук! – закричали женщины.
Водитель выругался сквозь зубы, но громкость убавил.
