Наталья Андреева - Моя чужая женщина
– Да. – Она кивнула. – Совместная собственность. То есть в равных долях. Особняк мой и его. Пополам.
– Значит, при разводе полдома тю-тю. А детей у вас нет. И фирма тю-тю. Попала ты, милая.
– Замолчи!
– Разумеется, на улице бы ты не оказалась и не бедствовала бы, но, насколько я тебя понял, делиться ты не хочешь. Ты до денег жадная.
– А сам?
– Мы с тобой одного поля ягоды. Поэтому в этом доме, рядом с тобой я чувствую себя комфортно. Мы друг друга понимаем, ведь так?
– Допустим.
– Выходит, что не Одинцов не мог иметь детей, а ты. Правильно?
Алина молча допивала коктейль. Это была правда. Она давно уже знала и неспроста заставляла мужа ходить по врачам, утверждая, что это он бесплоден. Лучшее средство защиты – это нападение. Если бы не проклятая секретарша, которая от него забеременела…
– Это мотив, – видя, что она молчит, сказал Греков. – Тебе повезло, что девчонка напугана. Ей двадцать с ма-аленьким хвостиком. Порядочная девочка из хорошей семьи. Не стерва, не хабалка. И она действительно его любила.
– Ложь! – вскинулась Алина. – Ей были нужны его деньги! Фирма!
– Это тебе были нужны его деньги, – ласково сказал Юрий Греков. – И фирма. А она не собирается драться ни за то, ни за другое.
– Да у нее и прав таких нет!
– Зато у нее будет ребенок.
– Где она?
– Я же ясно дал понять: не скажу.
– Я все равно ее найду, – упрямо сказал Алина.
– Не стоит. Она для тебя не опасна.
– Это все равно что жить на вулкане, – передернулась Алина.
– Ну-ну, успокойся. Иди сюда.
И он подвинулся, освобождая ей место рядом с собой. Кресло было приземистое, широкое, на разлапистых ножках. Алина пересела туда, тесно к нему прижалась. Греков отодвинул золотистую кудрявую прядь от ее уха и шепнул:
– Что? Боишься?
– Мне все досталось с таким трудом, – пожаловалась она.
– Ну и успокойся: никто не отберет. Я об этом позабочусь.
Его губы оказались совсем близко. «В конце концов, мне придется с ним спать», – подумала Алина и ответила на поцелуй. Греков тут же потянулся к застежке платья, обнажил ее грудь и, лаская, предложил:
– Продолжим в спальне.
По лестнице она шла, чувствуя, что ноги подкашиваются, а во всем теле слабость. Это было не от возбуждения, а от страха. С ней всегда так было. Алина боялась, что не сможет сыграть страсть и потом придется оправдываться. Любовник Греков был замечательный, но удовольствие ей это не доставило. Как и всегда. Алина подозревала, что с ней что-то не так. Обманывать можно только тех, кто сам хочет обмануться. Он же после близости сказал откровенно:
– Ты такая же, как моя жена. Не ожидал.
– А что с твоей женой? – спросила Алина как можно безразличнее, натягивая на голую грудь шелковую простыню.
Юрий лежал рядом – огромный, остро пахнущий потом, мускулистая грудь густо заросла, темный ручеек волос стекал вниз, до пупка, и там словно впадал в глубокое черное озеро. Низ живота прикрывало белоснежное полотенце, резко контрастирующее со смуглой кожей и черными курчавыми волосами. Больше всего на свете ей хотелось отвернуться. А еще лучше уйти – сбежать в ванную и как следует от всего этого отмыться. С мылом. Со щеткой. Но любопытство было сильнее. Что там с Ниной?
– Она фригидна. Что только я не пробовал! – разоткровенничался Греков. – Результат – ноль! Стыдливая, как девушка.
– Я разве такая?
– Ты – психолог, – усмехнулся Греков и зевнул. – Только меня не купишь. Уж я-то в этом разбираюсь!
– В чем? – приподнялась на локте Алина и холодно на него посмотрела.
– Хорошее самообладание, – похвалил он. – А ведь ты сейчас хочешь меня убить.
– Откуда знаешь?
– Да по тебе видно. Взгляд выдает. Я тоже немного… психолог, – усмехнулся Греков. – У тебя это всегда так? С мужчинами? Могла бы и предупредить. Я бы и не старался.
– Я просто устала.
Алина откинулась на подушку и отпустила простыню, которая поползла вниз, открывая грудь. Здесь у нее все было в порядке.
– Настоящая? – с интересом спросил Греков, кивнув на грудь.
– Что значит: настоящая?
– Похоже на силикон. И на ощупь.
– Что на ощупь?
– Скрипит.
– А ты в этом разбираешься?
– Да уж приходилось видеть. – Греков снова зевнул и потянулся. – Женщина ты опасная, и мысли твои сейчас опасные, поэтому ночевать я здесь не останусь. Пойду, пожалуй, к себе.
Он пружинисто соскочил с кровати.
– Ванная комната мужа смежная с его спальней, – сказала Алина вслед. – Соседняя дверь. Направо по коридору.
– А свою что, жалеешь? – обернулся он.
– Это не гигиенично.
От одной мысли, что он воспользуется ее душевой кабиной и черные волосы останутся в поддоне, Алину затошнило.
– Какая стерильная женщина! – с намеком сказал Юрий Греков и, рассмеявшись, босиком пошлепал к двери.
Огромный голый мужчина с волосатой грудью покинул наконец ее спальню. Алине хотелось расплакаться.
«Придет момент, и я ему отомщу», – подумала она. Потом вскочила и поспешно кинулась приводить себя в порядок. Набросила пеньюар, причесалась, подправила макияж. Он вернулся за одеждой, обернувшись банным полотенцем. Мышцы вздувались на широкой груди, и Алина смотрела на это с опаской. Когда-нибудь… Но не сейчас.
– Что это? – спросил Греков, взяв со стоящей у кровати тумбочки книгу, и прочитал: – «Агата Кристи. Собрание сочинений». Любишь читать детективы?
Одинцова вдруг невольно залилась краской. Надо было убрать! Выбросить! Спрятать! Вот дурочка! Попалась!
– Так, пустяки, – сказала Алина.
Греков бросил на нее внимательный взгляд и начал листать книгу. Алина сидела перед зеркалом ни жива ни мертва и, чтобы скрыть волнение, схватила щетку и начала причесывать и без того безупречные волосы. Юрий Греков заглянул в конец книги, пробежался по содержанию, потом открыл в середине и с интересом стал читать.
– Так-так-так… – протянул он. – Учебное пособие для начинающих. Старушка хорошо разбиралась в ядах.
Алина молчала. А Греков вдруг рассмеялся и сказал:
– Есть телевизионные передачи, которые я смотрю с особым интересом, поскольку это касается моей работы. Они о документальных расследованиях. Криминальных. Одна история была особенно занимательной. Медики всё не могли определить причину заболевания сотрудников одной крупной фирмы. Прямо повальная эпидемия! Симптомы у всех похожи, и, что странно, заболел весь директорат! Сначала подумали, что это тропическая болезнь, привезенная из Индии. Генеральный директор вернулся из путешествия и заболел. Потом заболел его зам, топ-менеджеры. Начали подозревать криминал. Но доказать ничего не могли. И, знаешь, как раскрыли преступление?
– Как? – хрипло спросила Алина, которая тоже смотрела эту передачу.
– Дежурный врач коротал время над детективом Агаты Кристи. И описанные ею в романе симптомы отравления были точь-в-точь такие же, как… А что это с тобой?
– Ничего, – сдавленно сказала Алина и подумала с ненавистью: «И зачем я только пустила его в свою спальню?»
– Ну, успокойся. – Он захлопнул книгу. – Ведь это же совершенно не те симптомы! У твоего мужа волосы не выпадали, слух и обоняние не обострялись. К твоему случаю не имеет никакого отношения.
Греков бросил книгу на кровать, но Алина была уверена: название романа запомнил. Она тоже читала Агату Кристи, когда решила избавиться от мужа. И прочитанное натолкнуло на мысль. Нет, он умер не от отравления ядом. Причиной смерти Михаила Одинцова стало пулевое ранение в голову. Но кое-какую предварительную работу проделать пришлось…
Четвертый час в пробке
«Жигули»
Какое-то время Греков просто не находил слов. Подумать только! Нина была беременна! Разумеется, он знал, что ее тошнило по утрам, что она жаловалась на общую слабость, но внимания на это не обращал. Его никогда не волновало состояние, в котором находится жена. Ни физическое, ни моральное. Здоровье у Нины было слабое, а что касается души… Да истеричка она была, вот и все! Юрий просто старался как можно меньше времени проводить с женой.
Оказывается, Нина была беременна! Нет, этого просто не может быть! Он покосился на Петрова: тот ждал реакции друга. А что тут можно сказать? Просто нет слов. Спас звонок мобильного телефона. Дрожащими руками Греков стал ощупывать пиджак. Куда он засунул аппарат? Наконец-то! На дисплее высветился номер. Юрий посмотрел направо: Алина улыбалась, прижав к уху трубку.
– Вас слушают, – официально сказал он. Для Петрова.
– …Мне интересно узнать, как ты себя чувствуешь? Ведь Петров тебе сказал, что твоя жена была беременна. А хочешь узнать, кто отец ребенка?
– Я! Я отец! – рявкнул он.
– Ты стерильный. И Нина это доказала…
Вот так. Вернула-таки должок! Греков со злостью ткнул пальцем в кнопку. Отбой. Пошла прочь!
– Одинцова? – с безразличным видом спросил Володя Петров.
– Я не понимаю: она-то откуда это узнала? А?
