Дон Кавелли и Рука Бога - Конти Дэвид
Если Адельфи сказал правду — а с чего бы ему лгать? — Монтекьеса ничего не знает об их визите в полицию. Конечно, когда его главный научный сотрудник не явится утром на работу, он может заподозрить неладное, но не обязательно, что это сразу насторожит его. Так бы и было, если бы он не был Монтекьесой. Кавелли скривился. Какие выводы сделает этот подозрительный маньяк? Прежде всего, не увидит ли он связь между этим событием и визитом Кавелли? Конечно, на самом деле для этого нет никаких причин, но с другой стороны…
Кавелли придется учитывать буквально все: слова, манеры, интонации Монтекьесы. Главный вопрос заключался в том, почему он вообще попросил об этой встрече. Кавелли безрезультатно ломал голову над этим вопросом, пока усталость не одолела его и он не провалился в глубокий сон без сновидений.
XXXIII
Базилика Сан-Себастьяно-фуори-ле-Мура — одна из семи паломнических церквей Рима, расположена на старой Аппиевой дороге, самой известной улице в мире. Она начинается в Риме и простирается на сто девяносто пять километров до Бриндизи[24]. Аппиеву дорогу, которую проложили около 312 года до нашей эры, заслуженно называют королевой всех улиц, а также самым длинным музеем в мире, так много памятников и исторических сооружений может увидеть любознательный турист, отправившись по ней в путешествие. Кавелли сразу понял, что имел в виду Монтекьеса, когда говорил о встрече у Святого Себастьяна, догадался он и о причине такого выбора. И эта причина казалась ему отвратительной и циничной.
Дон проснулся всего за час до встречи. Он торопливо побрился, залил в себя четверной эспрессо и надел свежую одежду. Его изможденный или помятый вид мог вызвать ненужные вопросы и подозрения у Монтекьесы, чего никак нельзя было допустить. Ведь монсеньор Кавелли — близкий соратник святого отца — не участвовал ни в каких ночных приключениях, а спал сном праведника в своей постели. Хотя Дон точно знал, как добраться до базилики, расположенной в шести километрах от центра Рима, он решил не пользоваться своей машиной, а вызвать такси. Его любимый красный Ferrari California Spider LWB Competizione 1960 года выпуска едва ли подходил лицу духовного звания.
Он вышел из такси в пятистах метрах от базилики. Будет лучше для Ватикана, если не останется свидетелей встречи, которая здесь состоится. Он дал водителю дополнительно двести евро, чтобы тот ожидал его. Возможно, что это лишняя предосторожность, но он ведь понятия не имел, для чего Монтекьесе понадобилась эта встреча и как она закончится. Не исключено, что вскоре он будет очень рад, что в его распоряжении имеется машина.
Кавелли подошел к крыльцу базилики. Благодаря двускатной крыше, трем высоким окнам и трехъярусному портику она больше походила на симпатичную патрицианскую виллу, нежели на сакральное сооружение. Нигде не было видно ни Монтекьесы, ни кого-либо еще. До восьми оставалось еще две минуты.
Кавелли медленно вошел в базилику, в очередной раз поражаясь тому, что внутри она намного больше, чем можно себе представить, глядя на фасад. Насколько ему нравился внешний вид здания, настолько же его внутреннее убранство вызывало у него отторжение. Простые белые стены казались настолько легкими, что потолок, украшенный тяжелой позолоченной резьбой, буквально придавливал вас к земле. Создавалось ощущение, что стены и потолок принадлежали двум разным церквям и что их соединили по ошибке.
Кавелли огляделся. Похоже, кроме него, в церкви больше нет ни одного посетителя. На небольшом алтаре Девы Марии горели двенадцать свечей, которые оставили верующие в качестве небольшого приношения. Все свечи были одинаковой длины, и Кавелли почему-то решил, что все они зажжены одним и тем же человеком. Внутри у него разрасталось какое-то странное тошнотворное предчувствие. Ему было невыносимо думать о том, что он снова окажется наедине с Монтекьесой. Одновременно ему пришла в голову мысль о том, как странно, что это ощущение посетило его именно сейчас. Он медленно подошел к алтарю и проверил, вдруг Монтекьеса ожидает его в одном из боковых приделов. Все они оказались пустыми. Затем приблизился к могиле святого Себастьяна, над которой в стеклянном ящике находилась искусно вырезанная мраморная статуя мученика, пронзенная несколькими золотыми стрелами. Долгое время ее ошибочно считали произведением Бернини[25].
Кавелли снова огляделся. Нормально ли, что здесь никого нет? В конце концов, Аппиева дорога одна из главных туристических достопримечательностей. Правда, расположена она довольно далеко от центра, и поэтому здесь не столь многолюдно, как на Римском форуме или в Музеях Ватикана. Или еще слишком рано для туристов и прихожан и именно потому Монтекьеса назначил встречу в это время? Кавелли еще раз взглянул на наручные часы — две минуты девятого. Непунктуальность, даже в самой незначительной степени, вряд ли свойственна Монтекьесе, ведь известно, что его пример для подражания — Хосемария Эскрива — ненавидел, когда кто-то опаздывал.
Кавелли осознал, насколько смешны его нынешние рассуждения: Монтекьеса — массовый убийца, террорист, и пожалуй, что отсутствие пунктуальности можно счесть лучшей чертой его характера. Неужели разум Кавелли цепляется за эти незначительные мелочи, чтобы избежать столкновения с тем ужасом, который он по прихоти судьбы должен предотвратить? И самое страшное, что он до сих пор понятия не имеет, как остановить этого безумца. Кавелли резко обернулся. Он не услышал ни звука, просто каким-то шестым чувством понял, что уже не один. Кто-то неподвижно стоял в ярком дверном проеме. Но это не Монтекьеса, а значительно более худой человек. Кавелли понадобилось несколько мгновений, чтобы узнать Мариано. Неприятный молодой человек молчал, но Кавелли тоже не собирался первым начинать разговор. Наконец Мариано кивнул, рукой поманил его за собой, повернулся и, по-прежнему не говоря ни слова, покинул базилику. Кавелли поспешил последовать за своим молчаливым провожатым. Звук его шагов необыкновенно громко разнесся по нефу, он толкнул тяжелую дверь, вышел на улицу и увидел Мариано. Тот стоял в нескольких метрах от маленького невзрачного кирпичного здания рядом с базиликой. Справа от входа висела желтая табличка:
КАТАКОМБЫ САН-СЕБАСТЬЯНО
ВХОД
ЧАСЫ РАБОТЫ С 10:00 ДО 5:00 ВЕЧЕРА
Кавелли досадовал на свою глупость. Конечно! Монтекьеса сказал, что они встретятся у Святого Себастьяна, но вовсе не в базилике, построенной в его честь. Первоначально святой был похоронен именно в катакомбах, и лишь в семнадцатом веке кардинал Барберини перенес его останки в базилику.
Монтекьеса имел в виду именно настоящую могилу святого Себастьяна, и это место его очень устраивало. Он назначил встречу за два часа до официального времени открытия катакомб, но, по-видимому, у него есть специальное разрешение, чтобы заходить сюда, когда вздумается. Похоже, что у этого человека связи просто повсюду.
Кавелли задумался, стоит ли ему ожидать здесь или следует войти в маленькое здание. Конечно, от Мариано помощи ждать бесполезно, тот скучающе рассматривал окрестности и по-прежнему молчал. Поразмыслив, Дон все же решил войти. Он чуть заметно кивнул Мариано, чего тот, кажется, даже не заметил, и, пройдя через узкий вход, начал спускаться по сырым, сточенным ногами бесчисленных паломников и туристов ступеням. Чем глубже он спускался, тем более влажным и затхлым становился воздух. Эти катакомбы, так же как и более известные катакомбы святого Каллиста[26] или катакомбы Домитиллы[27], тоже расположенные на Аппиевой дороге, были созданы в третьем и четвертом веках нашей эры. Они служили христианам не только укрытием, но и местом захоронений. Лишь в восьмом веке они были названы в честь того, кто нашел здесь место упокоения, — святого Себастьяна.
