Темный остров - Дэниел Обри
Том пожал плечами и отвел взгляд.
– За весь день мне вроде как больше не с кем было поговорить.
– И что ты ей наплел?
– Сказал, что у тебя пищевое отравление из-за моей стряпни.
– Кажется, мы сослались на пищевое отравление, когда отменили встречу с ней на прошлой неделе.
– Ну, она не задавала вопросов. Должно быть, знает, насколько плохо я готовлю.
Он ухмыльнулся, и Фрейя улыбнулась в ответ. Она перегнулась через стол и поцеловала его, все еще пытаясь справиться с чувством вины.
– Спасибо.
– Не беспокойся. Кстати, она восприняла это спокойнее, чем я ожидал. Похоже, ее больше разочаровало то, что ей не удастся поделиться с тобой «сенсацией», которую она приготовила.
Том жестом изобразил кавычки.
– Сенсация, неужели? – Фрейя усмехнулась. Она вспомнила детские годы, когда ее мать приходила с работы домой с неизменным багажом историй. Наверняка и теперь подразумевалось нечто подобное. Фрейя с отцом улыбались друг другу через обеденный стол, пока Хелен рассказывала об очередной драме в учительской, как о Карибском кризисе. Отец подначивал Хелен «Ты шутишь?» или «Не может быть!», а потом бросал взгляд на Фрейю и подмигивал. Фрейя улыбнулась воспоминаниям.
– Так ты хочешь услышать эту сенсационную новость или я напрасно делал заметки?
– Серьезно? Ты делал заметки?
Том рассмеялся и покачал головой.
– Нет, но ты хочешь это услышать?
– Да, продолжай. – Фрейя согласилась бы на что угодно, лишь бы отвлечься от работы и инцидента с Джилл. Она уже решила, что Тому лучше не говорить об этом.
– Так вот, очевидно, прошлым вечером твоя мама была на рождественской лекции по археологии.
– Она теперь увлекается археологией?
– Там рассказывалось о Несс-Бродгар, должен был выступать парень, руководивший первыми раскопками после того, как обнаружили этот объект. Звучало довольно интересно, если честно. Я был бы не прочь пойти.
Звучало и впрямь заманчиво, потому Фрейя и удивилась, что ее мать посещает такие собрания. После первой школьной экскурсии в Скара-Брей у Фрейи возникло сильное желание стать археологом. Вот почему отец взял ее с собой на раскопки, но Хелен никогда не поощряла увлеченность Фрейи этой темой и сама не проявляла к ней интереса.
Фрейя не испытывала неприязни к матери, но они никогда не были близки. После смерти отца Фрейя еще больше замкнулась в себе; ее не привлекали игры с другими детьми, она предпочитала одиночество, однако мать считала, что так быть не должно.
– Это противоестественно, – говорила она. – Ребенку нужно общаться с другими детьми. Тебе следует пойти поиграть со своими друзьями. Сделай над собой усилие.
Хелен без конца таскала Фрейю по врачам, пытаясь выяснить, что с ней «не так», но эскулапы все как один объясняли поведение девочки внезапной потерей отца. Мать бросалась в слезы и сердилась, когда дочь отказывалась проявлять к ней чуткость, и со временем Фрейя приучила себя к дежурным нежностям, лишь бы ее оставили в покое. Словом, они никогда не понимали друг друга, и вряд ли что-то могло измениться в их отношениях.
– Что ж, захочешь пойти в следующем году – я уверена, она возьмет тебя с собой, если попросишь, – с усмешкой сказала Фрейя.
– Да ладно, – отмахнулся Том. – Оказалось, что лектор так и не появился. И ничего не отменял. Все его ждали, но он просто не пришел.
Фрейя рассчитывала услышать больше.
– И это все?
– Почти. Хелен сказала, что ее подруга замужем за одним из секретарей Археологического общества, так вот они с прошлого вечера пытаются связаться с тем парнем. Но он как в воду канул. Она считает, что это слишком большое совпадение.
– Совпадение в чем?
– Что он пропал в тот же день, когда было обнаружено тело девушки.
Фрейя покачала головой. Она могла только вообразить, как ее мать произносит эти слова.
– Кто-нибудь наведывался к нему домой?
– Думаю, да. Впрочем, она не сказала.
Фрейя почувствовала укол беспокойства за судьбу того человека. В отличие от матери, она не находила совпадений, но подумала, что, если он действительно пропал, из этого мог бы получиться сенсационный материал. Впрочем, она все-таки надеялась, что с ним все в порядке.
Когда они покончили с пиццей, пришло время для чизкейка, который они так и не успели отведать накануне. Десерт стоил ожидания. После ужина Фрейя и Том отвели Луну на легкую прогулку к берегу. Ранним вечером дождь перешел в мокрый снег, но теперь прекратился, и облака начали рассеиваться небольшими клочьями. Хотя луна не могла пробиться через них, отчего царила непроглядная тьма, Фрейю это не беспокоило. Ей даже нравилось такое состояние природы. Когда наступали холод и темнота, они втроем оставались наедине с миром. Том надел фонарик на голову, и они брели по пустынным улочкам, пока не добрались до песчаного берега бухты Суонбистер. Начинался отлив, и Фрейя стояла, пряча лицо в воротник пальто от пронизывающего ветра, вслушиваясь в шелест убегающих волн. В этот момент к ней вернулись воспоминания о прошедшем дне, и снова накатило смущение, стоило ей прокрутить в голове последний разговор с Джилл. Она попыталась забыть об этом и сосредоточиться на чем-то другом.
Фрейя все еще не знала, что делать с Кэти Марвик. Женщина явно что-то скрывала о вечеринке в Харрее, казалось, она не хотела сообщать об этом даже полиции. К вечеру ее уже должны были повторно допросить. Фрейя задумалась о том, как выведать у нее подробности и стоит ли обратиться за помощью к Фергюсу. Ее по-прежнему занимали и Лиам с Джейсоном Миллером; замешаны ли они в чем-то, и, если так, почему тогда Джейсон спорил с Олой, а не с Лиамом? И куда так стремилась уехать Ола после ссоры с ним?
– Я что, так никогда и не увижу северное сияние, да?
Голос Тома прервал ее размышления. Он стоял всего в нескольких шагах от нее, но выключил фонарик, и Фрейя едва могла разглядеть его в безлунной тьме. Она различила лишь его силуэт и лицо, обращенное вверх, к пустому небу, где облака скрывали большинство звезд.
Она забыла о работе и шагнула к мужу, обхватывая руками его торс. Ее голова едва доставала ему до груди, и ей нравилось ощущать щекой материал его теплой зимней куртки. Она чувствовала, как поднимается и опускается его грудь в такт ровному дыханию, слышала, как Луна шарит в темноте неподалеку. До них не доносилось никаких звуков, кроме шума ветра и волн, и, возможно впервые за все время, она почувствовала радость оттого, что находится здесь.
– У нас это «веселые плясуны».
– Не понял?
– Так в Оркни
