Маг и Отшельник - Маргарита Малинина
Я попыталась встать и вскрикнула от боли. Руку саднило, по ребрам будто катком проехались. Надеюсь, я ничего себе не сломала… Но делать нечего, приходится выпрямляться и, держась за стену, идти в то место, где я нашла сапог. Вот он — проем отсутствующих дверей той квартиры, где я пряталась от Алекса. Уличные фонари дают немного света, поэтому его видно. Сапог я нашла дальше — это точно. Только вот насколько дальше?
Я сделала еще несколько осторожных шагов и присела, чтобы начать ощупывать пол. Руки собирали грязь и пыль, иногда натыкались на какие-то фантики и целлофан, но только не на то, что надо. Я начала вставать и ударилась головой. Отлично, так увлеклась поисками, что не заметила, как достигла стены. Хоть вообще не распрямляйся. Искать все равно приходится на ощупь. Эх, Алекс… Не мог ты мне оставить зажигалку поновее? Или на днях заправленную? А лучше свечи, которые я бы этим предметом зажгла. Жаль, что ты не романтичный парень и ужин при свечах — это не твое.
Я стала ходить наугад — просто в надежде, что задену ногой свой собственный сапог или наступлю прямо на него. Выбирать место, куда поставить босую стопу (эластичные колготки уже, я уверена, порвались в пяти местах и их можно не считать), было некогда, поэтому иногда я вскрикивала от резкой острой боли в ноге (даже думать не хочу, на что именно я умудрялась напороться в этом пристанище извращенцев, наркоманов и бомжей). Таким образом я достигла лестницы и начала спускаться. Левая рука беспомощно махала в воздухе в поисках перил, но даже при наличии небольшого узкого оконца я не могла их отыскать — ни глазами, ни на ощупь. А когда моя ладонь скользнула наконец по чему-то деревянному кончиками пальцев, я оступилась и снова упала с лестницы. Здесь расстояние до площадки было не таким большим, я проехала всего лишь три-четыре ступеньки, однако тормозила руками, которые угодили в какие-то осколки. Я взвыла от боли и почувствовала, как сквозь пальцы потекло что-то теплое: видимо, это была моя кровь.
Заплакав от беспомощности, я продолжала ранеными руками искать сапог. Или хоть что-то, пригодное для броска с крыши в людей, стоящих на земле. Каждое шевеление пальцев давалось мне с трудом. Слезы стекали по лицу обильным потоком, и единственное, что могло меня приободрить — это мысли о том, что обычно в таком состоянии зрение ухудшается и глаза щиплет от боли, из-за чего их приходится часто закрывать, но сейчас, в полнейшей мгле, слезы не играли абсолютно никакой роли. Даже моральное угнетение я не могу им приписать, ведь я и так уже была на самом дне. Так, наверно, чувствует себя камушек, брошенный игривым ребенком в колодец. Смотрит он, несчастный, наверх и понимает, что никогда не всплывет: не позволят законы физики. Так он и останется погребенным в этой мутной жиже. Только камушку максимальный вред от этого — покроется тиной. Он не умрет. В отличие от меня…
Как только я подумала о смерти, мои саднящие пальцы, мокрые и липкие от крови, будто наперекор моим мыслям, нащупали что-то гладкое с маленькими острыми выступами. Неужели это стразы на лакированной коже? Не веря своему счастью, я вела ладони дальше по предмету, повторяя его форму, и дошла до каблука, представляющего собой острую изящную шпильку. Я поднялась с третьей попытки — ноги не держали, и сильно болели колени, которые тяжело было разогнуть, — и поднесла сапог к окну. Стразики ответили на это слабым блеском. На солнце они, конечно, ведут себя иначе: ярко и игриво. Но мне и этого было достаточно, чтобы узнать свой сапог. Вспоминая этот момент, я неизменно думаю о том, что разум уже начал помаленьку меня покидать. Ну какая мне, скажите, разница, свой сапог кидать или чужой, оставленный здесь кем-то другим, приведенным, возможно, тоже против своей воли? В процессе поисков я уже забыла о цели самих поисков. Просто из-за всей этой возни с окном я потеряла драгоценные секунды. Дело в том, что, как только я кивнула себе, поняв, что это конкретно мой сапог, кто-то сзади схватил меня за руку.
— А! — заорала я с испуга и попыталась вырваться. Меня не пускали. — Алекс? — в надежде спросила я. Почему-то в тот момент он казался мне лучшим вариантом… Хотя что в этом удивительного? Ведь вход по-прежнему заблокирован. Здесь только я и то странное существо. Полубомж-полузомби. А Алекс, как выяснилось, умеет летать, и он реально мог вернуться за мной. Только вот я не учла в своих чаяниях, что Алекс-то, наверно, погиб при взрыве, как и все остальные…
— М-м! — ответил кто-то сзади, кто не хотел меня пускать.
Резко пахнуло гнилью и чем-то еще, что я не могла идентифицировать, но воняло так, что у меня тут же возник приступ тошноты. По всей видимости, существо открыло рот, и «аромат» идет оттуда. Оно явно доело уже свою крысу, или что это было, и принялось теперь за меня…
Я взвизгнула еще раз от этих мыслей, взяла сапог поудобнее и наугад стала бить бомжа в лицо острием каблука, надеясь угодить в глаз. Не знаю, попала или нет, но хватка ослабла, и я сумела вырваться.
«Бежать! Бежать!» — неистово билось у меня в голове, словно рой некстати разбуженных ос, которые в попытке найти и наказать обидчика, разгромившего их улей, носились туда-сюда, резко меняя направление.
Не знаю, как я добралась до железной лестницы… Не знаю, как умудрилась ни разу больше не упасть… Страх за свою жизнь, вставший остро как никогда, давал мне сил и ориентировал в пространстве чуть ли не мистическим образом. Я даже не ударилась о лестницу, а просто взлетела сразу на первую ступеньку, ухватившись за перила, как будто знала, где она. Может, не только у Алекса есть экстраординарные способности? Или это все же обыкновенные инстинкты, которые есть у каждого, вели меня?.. Так или иначе, но очень скоро я добралась до края крыши со вторым — последним! — сапогом в руке, понимая, что обратно уже не вернусь. Как хотите, я лучше умру здесь, чем стану ужином для персонажа из «У холмов есть глаза» или «Поворот не туда».
Зевак оставалось все меньше. Спецтехники тоже. В последнюю пожарку залезали люди в форме. У меня секунд пять. И теперь это точно
