Эхо преступления, или Интервью с Царевной - Алёна Александровна Комарова
Участковый воспользовался советом и с присущей скромностью поинтересовался:
— Вы юрист? Адвокат?
— Нет.
— Тогда идите, Маргарита, сейчас майор Фёдоров приедет.
— Согласна. С ним у меня разговор не получится. Рома, я в коридоре буду ждать.
Борис скептично повел бровью. Он был уверен, что в коридоре лет десять не просидишь. Именно столько понадобится, чтобы отсидеть за убийства.
Рита, как и обещала, устроилась в коридоре сельской администрации. Привлекать к себе особого внимания она не собиралась, но тут же вокруг нее образовалась толпа сотрудников. Расспросы посыпались, как горох из дырявого мешка. Горох оказался гнилой, то есть вопросы ей совершенно не нравились. Она отнекивалась, делала вид, что ничего не знает, а если и знает, то не имеет право распространять информацию. Но отговорка: «Тайна следствия» мало на кого действовала. Через некоторое время сотрудникам администрации надоело задавать вопросы, на которые они не получали ответы, и разошлись по своим рабочим местам. Хотя Рита подозревала, что на это их подтолкнул приход главы администрации Роулова Станислава Игоревича.
Рита поймала себя на мысли, что давно его не видела. Он отпустил седую бороду. Вообще — то мужчины с бородой ей категорически не нравились. Брезгливые отголоски детства — в те времена заросли на лице носили люди без определенного места жительства, не имеющих ни раковины, ни мыла, ни бритвы. От них веяло ужасными ароматами, и, завидев такую личность, люди старались перейти на другую сторону улицы. Рита не исключение. Однажды ей «посчастливилось» столкнуться с подобным человеком. Местами безобразная желтизна бороды смотрелась отвратительно. Наверное из — за того, что ей было всего лет десять, поэтому ощущения впились в сознание мрачностью.
Но Роулову борода была к лицу, как бы это смешно ни звучало, с учетом того, что она растет только на лице. Седина придавала Станиславу Игоревичу благородный вид. Представительности в его виде было предостаточно. Дорогой костюм, запонки, галстук, кожаная обувь. Если не знать, кто он, то можно подумать, что он правая рука президента нефтяной компании, ну или страны. Все знали его нескрываемую привычку выпячивать достаток и много говорить. О себе. Но уже два дня все привычные темы для разговора ушли, возникло чувство нарастающего беспорядка. И он (он!) не мог повлиять ни на что.
— Ох уж этот Ромка — вздохнул он, плавно настраивая Риту на нужную тему.
Он тоже был не прочь пообсуждать Беликова, как убийцу (такое громкое резонансное дело на его территории), но делал это деликатно.
— Вся деревня уже знает, что ты поймала Беликова — присаживаясь напротив нее в кресло, вздохнул он.
— Не поймала, а уговорила не прятаться — возразила Рита.
— А это не одно и то же?
— Нет. Ромка не убийца. Бегая и прячась, он не обдумано кидает на себя подозрение. А ему нужно все объяснить в полиции. И снять с себя подозрение.
Последние слова она проговорила, когда по коридору, четко вышагивая, прошел майора Фёдорова. Он протянул руку Роулову, кивнул Рите и прошел в коморку Бориса.
— Станислав Игоревич, а вы же знали Гордеевых?
Глава сельского совета явно удивился. Рита сама легко меняла темы разговора, прямолинейно, без всякой деликатности, понимая, что глава администрации обязан отвечать не за всё, так за многое.
— Конечно. А почему ты интересуешься?
— Узнала, что внук Гордеевых выкупил дом у Ванюшиных.
— Решил вернуться в родные пенаты — по-хозяйски подтвердил начальник администрации. И поправил пробелы в информации — и дом он купил не у Ванюшиных, а у Пестроуховых.
— Может быть. А вы убийство помните? Что произошло в тот день, когда их убили?
— А ты сама-то не помнишь?
— Я еще маленькая была. Помню только страх.
— Да, тогда страх захватил каждого — грустно покивал головой Роулов.
— А подробности не помните?
— Все помнят это жуткое преступление. В красках. И бабушка твоя Надежда Семеновна тоже помнит.
— Я у нее не интересовалась.
— Почему?
— Не интересно было.
— А сейчас значит интересно — не поверил Роулов.
— Не так часто в нашем селе преступления происходят.
— Ох.
— Раз в двадцать лет. Вот я и вспомнила — Рита не могла себе объяснить почему так яро интересуется преступлением у главы поселения, но попыталась — вы ведь ровесники с Гордеевым покойным. Дружили?
— Дружить не дружили. Вместе работали. А так и не помню подробности. Вроде бы у них автомобиль угнали. Его потом нашли. В местном канале. Утопленный. Угонщик не справился с управлением. Скатился в канал с водой. Там и потонул. Но это все не точно. Я старался все забыть. Ты правильно подметила. Мы все тогда боялись. Думаешь взрослые не чувствовали такой же страх и ужас, как дети? Не хочу вспоминать. Тяжело.
Роулов не был трепетной барышней. Всю жизнь он работал, отращивая клыки акулы бизнеса, но событие двадцатилетней давности, а точнее его воспоминание отражались на его лице горькой грустью.
Станислав Игоревич многое пережил, многое видел в этой жизни, возможно, по этой причине хотел быстрее закончить неприятную тему разговора. Рите и самой было мучительно больно ворошить ее. Но также она знала, что очень сложно утихомирить свою любознательность. Не добившись ответов на все поставленные вопросы, она потеряет сон, покой, нервы и разучится разговаривать, потому что мысли будут заняты конкретной проблемой. Вопрос, на который нет ответа, обрекает её на муки. Зудящий головной мозг болезненное состояние.
Она еще не знала, как далеко может завести ее любовь к расследованиям. Она еще не догадывалась, что пойдет намного дальше, чем это разрешено собственной любознательностью. А если уж быть точной, то Рита не собиралась влезать в это дело. Причина до простоты банальна — двадцать лет прошло с того преступления. Временной интервал слишком велик, чтобы пытаться разобраться и найти преступников. Но более весомая причина скрывалась в боли. Да, в душевной боли. Она ничем не отличалась от раны, которая долгое время не может зарасти. Она медленно заживает, покрывается корочкой. Но приходит какая-то Рита и расковыривает ее. Кровь хлещет.
Роулов перевёл тему разговора, как будто почувствовал её мысли, но потом Рита догадалась, что ему просто хотелось пожаловаться.
— Я пришёл на эту должность, чтобы восстановить село. Столкнулся с такими трудностями.
— С какими? — без интереса спросила Рита.
— За каждую копейку приходится бороться. Приходится выпрашивать. Шагу шагнуть нельзя без разрешения вышестоящих органов. И в тоже время нужно со всеми дружить. Не станешь дружить, бюджет уплывёт в другое село. А чего стоит неосвоение бюджета? Это же зубная боль. Приходится выкручиваться,
