Поющая раковина Одиссея - Наталья Николаевна Александрова
– Полночь, господа! Наступило время снять маски и показать свои настоящие лица!
И все присутствующие сняли маски.
Марина удивленно огляделась.
Без масок все люди в зале были удивительно похожи друг на друга, да что там – у всех, и мужчин, и женщин, было одно и то же лицо, словно нарисованное под копирку.
Это лицо было Марине очень хорошо знакомо.
Еще бы – ведь это было ее собственное лицо…
Она заметила, что все люди в зале смотрят на нее – пристально, внимательно.
Она почувствовала себя очень неловко, ей хотелось провалиться сквозь землю…
Тут к ней подошел Арлекин и проговорил строго:
– Все сняли маски. Все, кроме тебя. Ты тоже должна показать свое лицо.
И все присутствующие подхватили:
– Покажи лицо! Покажи лицо!
Марина попыталась снять маску – но с ужасом поняла, что это не удается, что маска приросла к ее лицу… Что маска – это и есть ее настоящее лицо…
– Сними маску! – грозно проговорил Арлекин.
– Сними маску! – вторили ему все остальные.
Тут из-за дверей донесся оглушительный удар грома, как будто расколовший небо…
И Марина проснулась.
Она была в своем гостиничном номере, в кресле.
Взглянув на часы, поняла, что уже утро, – а значит, она проспала в кресле всю ночь.
От неудобной позы все тело затекло и болело, рот пересох, в голове бухали тяжелые молоты.
Марина встала, размяла одеревеневшие мышцы, умылась, выпила тепловатой воды.
Ей стало немного легче, но молоты все еще неумолчно гремели в ушах…
Наконец она поняла, что эти звуки рождаются вовсе не в ее голове, а доносятся с улицы.
За окном гремела гроза, угрюмо и свирепо завывал ветер, струи дождя хлестали в стекла. Вот тебе и южное лето, прямо как в Петербурге осенью!
Марина хотела принять душ, но вода отчего-то шла только холодная, и то совсем тоненькой струйкой. И так-то в номере было прохладно, так что она натянула тонкий свитер, а сверху еще куртку и отправилась в гостиничный холл – ей очень хотелось кофе.
В холле скопились все постояльцы.
Они обсуждали новости – и тут же поделились этими новостями с Мариной.
Со вчерашнего вечера погода бесновалась.
На город обрушился настоящий шторм – сильный ветер, который ломал деревья и рвал провода, непрерывный ливень, из-за которого все ручьи и реки вышли из берегов.
Из-за непогоды городской аэропорт не принимал самолеты, все сегодняшние рейсы были отменены, никакие корабли и лодки не выходили в море.
Вдобавок к прочему, из-за обрыва проводов в гостинице не было электричества. А значит, мечте Марины о чашке кофе не суждено было осуществиться. Не было ни кофе, ни горячей еды. Постояльцам предлагали позавтракать сухими хлопьями и йогуртом – пока он не испортился, ведь холодильники тоже не работали.
За стойкой сидела все та же полноватая портье, которая когда-то поменяла номер Марине, рядом жался Феликс, вид у него был пришибленный, двигался он неловко, но лицо чистое, видно, те двое по лицу не били.
– Безобразие! – возмущалась ухоженная дама средних лет. – Мне необходимо горячее питание! Врачи категорически запретили мне питаться всухомятку!
– Что мы можем сделать? – пожимала плечами портье. – Все претензии туда… – и она выразительно подняла глаза к потолку.
– Вы имеете в виду владельца гостиницы?
– Я имею в виду Господа Бога! – довольно резко ответила портье.
– А где директор? – не уступала недовольная дама. – Где Донна? Я хочу поговорить с ней!
– А что она может? Она, конечно, может многое, но даже она не в силах прекратить шторм!
– Но я все равно хочу с ней поговорить!
Дежурная переглянулась с Феликсом и нехотя призналась, что сама с утра не видела Донну, Феликс молча кивнул.
– Безобразие! Она не имеет права покидать гостиницу, особенно в такое время!
– Но она и не покидала…
– И где же она тогда?
– Мы послали Цветана проверить ее машину.
– И где он?
Как раз в это время входная дверь гостиницы открылась, впустив внутрь жестокий порыв ветра, потоки дождя и человеческую фигуру, закутанную в дождевик.
Человек поспешно закрыл за собой дверь, отряхнулся, как собака после купания, и оказался гостиничным садовником Цветаном, по совместительству электриком и автомехаником.
Вокруг него тут же образовалась лужа.
Цветан снял плащ, зябко поежился и огляделся.
– Где Донна?! – приступила к нему озабоченная дама.
– Ее нигде нет, – неохотно признался садовник.
– Я так и знала! Она уехала! Она оставила нас в такой ужасной обстановке…
– Да никуда она не уехала! Ее машина стоит в гараже.
– Тогда где же она?
– Понятия не имею… пешком в такую ужасную непогоду далеко не уйдешь…
И в эту самую секунду из глубины гостиницы донесся истошный, истерический крик.
– Что там еще случилось? – с недовольной миной проговорила дама, требовавшая горячий завтрак.
И тут в холле появилась горничная.
На ней буквально не было лица.
– Там… – пролепетала она, оглядываясь, как будто за ней кто-то гнался. – Там…
– Да что там такое?
– Там… Донна…
– Где?! – воскликнула дежурная. – Что с ней?
Горничная не отвечала – она только затравленно оглядывалась и тряслась.
Феликс, который ошивался поблизости, подал ей стакан воды.
Девушка выпила его залпом, при этом ее зубы отчетливо стучали о край стакана.
– Ты можешь хоть что-то объяснить? – рявкнула портье, сообразив, что от Феликса никакого проку не будет.
Но из горничной больше не удавалось выдавить ни слова. Она просто утратила дар речи.
Тогда Феликс, повинуясь взглядам отдыхающих, сказал:
– Покажи!
Горничная развернулась и пошла назад по коридору – медленно и осторожно, как будто шла по минному полю.
И все присутствующие двинулись за ней.
Девушка спустилась на пол-этажа и пришла в гостиничную прачечную – низкую комнату без окон, где стояло несколько больших стиральных машин.
Горничная подошла к одной из них и ткнула пальцем:
– Вот! Вот она!
Круглая дверца машины была открыта.
Марина с трудом протиснулась между сгрудившихся вокруг машины постояльцев и работников гостиницы и увидела внутри барабана, среди мокрых простыней и полотенец, свернувшееся в позе эмбриона женское тело.
Женщина была в светло-бежевом пиджаке. Ее голова была неловко, неестественно вывернута затылком наружу, так что были видны платиновые волосы. Даже сейчас, в стиральной машине, они казались тщательно уложенными.
Марина вспомнила и эти платиновые волосы, и пиджак, в котором первый раз увидела Донну на берегу моря, возле выпавшей из окна женщины…
– Это она, Донна! – воскликнули несколько голосов.
Горничная, нашедшая тело, рыдала.
Цветан наклонился, подхватил труп начальницы под
