Жажда расплаты - Евгения Михайлова
Она накинула махровый халат и сразу открыла. Боже! На площадке стоял Влад. Он был сильно пьян. Ей случалось несколько раз видеть Влада нетрезвым. Но не в такой же степени. И что делать? Еще можно захлопнуть перед ним дверь. Но на улице мороз, он, вероятно, умудрился приехать на машине… Короче, к такому преступлению она не готова.
Даша впустила его в прихожую и почти со страхом посмотрела в лицо, ставшее отчужденным, если не враждебным.
— Как ты меня нашел? — постаралась она спросить спокойным тоном.
— Ты сама-то понимаешь, как фальшиво у тебя получается роль наивной, обманутой дурочки, которую ты играешь в последнее время? Такая удобная роль. Как говорится, «изображая жертву».
— Объяснись сейчас же, — произнесла Даша уже звенящим от возмущения голосом. — Ты о чем?
— Ну, во-первых, у тебя достаточно мозгов, чтобы сообразить, как легко мне было проследить тебя от офиса до этой конуры. Мы однажды вообще ехали в одном вагоне метро. Но ты слишком вошла в роль страдалицы. Я заехал, только чтобы спросить: а Дмитриеву ты пожаловалась на свою несчастную участь и на вероломство человека, которому ты доверила свое чистое тело и такую же душу?
— Господи, какой ужас. Ты что несешь! Ты нажрался, как подзаборный бомж, ты так выглядишь и так благоухаешь… И выбрал для своих безумных обвинений именно ту, которая, как ты уверен, не сможет ответить. Не к Валерии же ехать в таком виде, тем более что черепно-мозговая травма все еще стучит в твое сердце…
— Вот как ты, оказывается, умеешь разговаривать. Сразу видно, что количество покровителей увеличилось. Так что там Дмитриев? А Мих-Мих в курсе?
Даша впервые в жизни ударила человека по лицу. Это потрясло ее гораздо больше, чем его. Влад только ухмыльнулся — бессмысленно и жестоко. И она почувствовала, что ненавидит сейчас это бывшее красивое лицо, которое стало уродливым, отталкивающим и бесконечно жестоким.
— Уходи, — проговорила она.
— Да ты что! — Он с такой силой схватил ее за руки выше локтей, что она застонала от боли. — Ты же так всегда меня ждала, так любила, когда это было только приятно. Но теперь я, конечно, испорченный и плохо пахнущий продукт. Не обеспечил тебе полную идиллию, ведь только такая тебя может устроить. Не то что Дмитриев в лесах и облаках. Так что же у нас с Дмитриевым? С Леней, который так любил свою милую Лилю.
— Отпусти меня, — измученно попросила Даша. — Я уже поняла, что объектом твоего ревнивого, пьяного бреда стал Дмитриев. Вернись на секунду в разум и подумай. Пойми, насколько это нелепо и… Как же все это уродливо.
— Серьезно? — вдруг переспросил Влад почти трезвым голосом. — Нелепо и уродливо? Именно поэтому Леня сегодня звонил Ковальскому и просил, даже умолял отправить тебя в командировку в Иркутск. С ним!!! У него там постоянные зимние встречи с читателями, соратниками по любви к природе и прочими экологами. Ему всегда бронируют президентский номер, для тех, кто не в курсе.
— Ты это все сейчас придумал? Это же все неправда! Я понятия не имею ни о каких встречах, Иркутске тем более.
— Ну, значит, он был настолько уверен в том, что ты согласишься, что даже не стал тебе сообщать. Сюрприз, как говорится. Можешь спросить у Ковальского. Я был у него в кабинете, когда Дмитриев позвонил. Антон удивился, но, кажется, не очень… Даша, я страшно устал… Не гони меня. Оставь тут, в прихожей, я на коврике посплю. Мне некуда идти на самом деле.
— Хорошо, — сказала Даша. — Посиди тут, в кресле. Я что-то придумаю.
Она схватила телефон, бросилась с ним в ванную, закрылась и позвонила Тамаре. Сбивчиво все рассказала.
— Черт, — отреагировала Тома. — Разумеется, человека в таком состоянии нельзя выставлять на мороз, особенно если он на машине. Хорошо точно не кончится. Но и у тебя он остаться не может. Делаем так. Пусть сидит в том кресле, можешь дать ему горячего чая, это его успокоит и даже может усыпить. Я еду к тебе. Я заберу его, привезу к себе. Окажу первую помощь, чтобы он уснул как младенец и проснулся со свежей головой и в таком сознании, которое ясно даст ему понять, каким он был кретином. Фигня с Дмитриевым и Иркутском смущает, конечно, но все легко проверяется. Вряд ли пьяное вранье. Слишком все конкретно. Возможно, Дмитриеву пришло это в голову из совершенно чистых побуждений: хотел как лучше. Принял тебя за единомышленника и вовлекает в свой избранный круг.
— Влад не поедет с тобой, — обреченно произнесла Даша.
— Нет такого пьяного придурка, который не поехал бы со мной хоть на край света, — ответила Тамара. — Они всегда чувствуют руку мастера. Жди, буду через пятнадцать минут.
Даша увидела машину Тамары из окна. Вернулась в прихожую: Влад то ли спал, то ли просто закрыл глаза, потому что не мог больше смотреть на опротивевший ему белый свет. Но когда Даша открыла дверь и впустила Тамару, он живо вскочил и вполне трезво произнес:
— А вот и сестра явилась. Как обещала. Я только не рассмотрел: она уже с косой? Рад встрече, жаль, что она так запоздала.
Тамара в ответ на удивленный взгляд Даши коротко бросила:
— Потом объясню.
Она посмотрела на Влада:
— Здравствуйте, Владислав. Тему косы пока закрываем. Вы едете со мной лечиться, возвращаться в человеческий облик, чтобы потом трудиться. Содержать вас некому, да и с работы пока не гонят. Я беру вас до утра на сохранение. Плохо точно не будет, это по моей части. А Даше тоже нужно отдохнуть, прийти в себя, подумать или прекратить думать и поспать. Что возможно только без вас, Владислав Владимирович.
Влад посмотрел на них обеих проясненным и печальным взглядом, спросил:
— Я могу перед отъездом в хранилище сестры посетить туалет?
— Давай, — грустно ответила Даша.
Когда он вышел из прихожей, Тамара произнесла:
— Я встречалась с ним однажды. Была в твоей редакции, когда ты болела. Познакомилась там не только с ним. Иногда общаемся. Люди в основном приятные, неглупые и наблюдательные. И хочу тебе сказать одну вещь для полноты картины и справедливости. Жена Нестерова является к нему на работу в дни, когда вы получаете на карты зарплату, то есть раз в две недели. И — это подтвердили секретарь Нина Ивановна и главный бухгалтер — открыто, на
