Знак белой лилии - Наталия Николаевна Антонова
– А с женой племянника они ладили?
– С их слов, да. Я не сомневаюсь, что они не лгут и на самом деле приняли Елену Валентиновну в свой родственный круг. Может, они и не питали к ней большой любви, но были благодарны ей за рождение Олега. Как-никак, а внук. Единственно, что Арсения Сергеевича напрягало, репетиторство Елены Валентиновны.
– Он подозревал ее в чем-то? – заинтересовался Морис.
– Трудно сказать. Скорее, он не одобрял того, что она отсутствует по вечерам и даже ночует в той квартире.
– А что думает по этому поводу его жена?
– Марию Кондратьевну он в свои сомнения не посвящал.
– Почему? – удивился Морис.
Мирослава пожала плечами.
– Не хотел волновать понапрасну.
– Но конкретно дядя Андриевского не сказал вам ничего? – решился уточнить Морис.
Мирослава покачала головой, потом сказала:
– Разговаривала я и с экономкой Андриевских. Хотя Тамара Михайловна, скорее, член их семьи. Во всяком случае, точно не прислуга.
– И она тоже не сообщила ничего стоящего?
– Нет, Прудникова понятия не имеет, кто мог желать зла Елене Валентиновне. После беседы с экономкой я решила заехать в школу, в стенах которой вспыхнул роман между учительницей и учеником.
Морис устремил на нее вопросительный взгляд, и она проговорила:
– Директор теперь в школе другой. Адрес бывшей директрисы у меня есть. Навещу ее позднее, но навряд ли она прольет хоть какой-то свет на наше дело. Из всех учителей, работавших в школе вместе с Андриевской, осталась только преподаватель русского и литературы Галина Павловна Петровская. Кстати, она считала Елену Валентиновну чуть ли не подругой. И, по-моему, до сих пор обижена на нее, что та ничего не сказала ей о своих отношениях с учеником.
– Наверное, Елена Валентиновна побоялась выглядеть в глазах коллеги аморальной, – высказал свое мнение Морис.
– Я тоже так думаю. Тем более Петровская и не скрывает своего осуждения поступка Горчаковской.
– Тем более. И все-таки я не могу представить, – не выдержал Морис, – как им удавалось скрывать свой роман?!
– Для меня это тоже загадка. Остается только предположить, что Елена Валентиновна была великим конспиратором.
– И мальчик тоже ни разу не прокололся? – с сомнением произнес Морис.
– Ты не допускаешь, что он усваивал не только физику, которую преподавала Горчаковская, но и другие ее науки.
Морис уловил в голосе Мирославы намек на иронию и покачал головой.
– Петровская рассказала мне, что в Эммануила Андриевского в те годы была влюблена одноклассница, некая Люба Осташевская. Думаю, что она могла что-то знать. Или хотя бы догадываться.
– Вы хотите с ней встретиться?
– Угу. Вот только узнаю ее адрес у Гульнары Руслановны Рашидовой.
– С чего вы взяли, что директор на пенсии помнит адреса всех своих учеников? – удивился Морис.
– Я не говорила ничего подобного.
– Но… – растерянно вырвалось у Миндаугаса.
– Осташевская приходится Рашидовой дальней родственницей.
– Теперь понятно.
Мирослава вздохнула и призналась:
– Знаешь, Морис, мне кажется, что я не там ищу…
– А где надо?
– Пока не знаю, поэтому и топчусь под фонарем…
– Вы уверены?
– Скажем так, почти уверена. Но все-таки я отработаю версию выстрела из прошлого до конца. Даже если я не найду там следа преступника, узнаю больше о личности жертвы, и это поможет мне понять, почему ее убили. Если же узнаю почему, то пойму и кто.
Морис был согласен с ней. Но вместо того, чтобы высказать вслух одобрение ее рассуждений, он взял у нее пустую чашку и налил в нее свежий чай.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Глава 16
Следующее утро выдалось дождливым. Птицы спрятались в укромные местечки. И был слышен только шелест дождя, доносившийся из сада, и шлепки капель о подоконники.
– Какая чудесная погода! – обрадовалась Мирослава и подумала: «Сразу после завтрака, пока солнце не очухалось и не выглянуло из-за туч, поеду в город».
Так она и сделала, хотя Морис пытался ее отговаривать:
– Может, подождете, пока перестанет идти дождь и прояснится.
– Что ты! – испуганно отвечала она. – Сейчас самое то, что надо! Прохладно и уютно.
– Я бы этого не сказал, – осторожно заметил Морис и добавил: – Такая погода хороша, должно быть, для квакушек.
– И для нас с тетей Викторией, – весело рассмеялась Мирослава.
Ее тетя Виктория, как и она сама, плохо переносила жару. Зато тетя Зоя, или Зая, как звали ее родные, обожала солнцепек. Она никогда не обгорала на солнце и могла спокойно прогуливаться в полдень под палящими лучами солнца.
Мирослава чмокнула Мориса в кончик носа и выскользнула за дверь.
Тихий дождь поспешил было ей навстречу, но она, едва столкнувшись с ним, вошла в гараж. Так что на ее волосах осталось всего несколько крошечных росинок.
Морис же прикрыл рукой кончик своего носа и некоторое время стоял точно в оцепенении.
Дон, дремавший на диване, приоткрыл один глаз и подумал: «Ты бы еще его в футляр спрятал. Меня хозяйка целует по нескольку раз в день. Я, можно сказать, весь зацелованный, однако в оцепенение не впадаю. Может, это у него от недостатка поцелуев? – раздумывал кот. – Так называемая поцелуйная недостаточность», – поставил он диагноз Морису, зевнул, продемонстрировав миру розовый язык и белые клыки. После чего, закрыв оба глаза, снова погрузился в сладкую, обволакивающую теплом дремоту.
«И чего это людям под дождь не спится, – промелькнуло в кошачьей голове перед засыпанием, – вечно у них какие-то дела. Суета сует…»
Несмотря на субботний день и на лето, автомобилей на дороге было мало. Вероятно, все, кто решил провести выходные на даче, уехали туда в пятницу, а пыл любителей пикников на природе, скорее всего, остудил дождь, начавшийся еще ночью. Так что до города Мирослава добралась быстро, на городских дорогах пробок также не оказалось.
Навигатор в машине детектива имелся, но она еще вечером нашла на карте дом Рашидовой, поэтому и отыскала его легко.
Гульнара Руслановна жила в старом кирпичном доме в двух кварталах от школы, в которой была когда-то директором.
Мирослава подумала, что в хорошую погоду директриса ходила на работу и с работы пешком, а в плохую…
В нескольких метрах от двора Рашидовой находилась автобусная остановка.
Въехав во двор бывшего директора по узкой, давно не асфальтированной дорожке, Мирослава была приятно удивлена обилием деревьев. Приглядевшись, она удивилась еще больше: все растущие во дворе деревья были фруктовыми – яблони, ранетки, груши, вишни, сливы, рябины и несколько кустов
