Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом
— А я полагаю, что попаду на гильотину.
— Может, и попадешь.
Сэнди связался с компанией учеников, которые ходили в соседний городок выпить и, как они утверждали, познакомиться с девушками. Берни называл их транжирами, и Гарри соглашался с ним, хотя после попытки Тейлора завербовать его в шпионы стал смотреть на вещи немного глазами Сэнди — темной лошадки, парня, за которым нужно приглядывать. Гарри не завидовал его статусу. Сэнди учебой занимался по минимуму, а к учителям и школе вообще относился с едва скрываемым презрением.
В том семестре Гарри полюбил гулять в одиночестве. У него прояснялась голова, когда он много часов бродил по лесам Сассекса. Однажды дождливым ноябрьским днем он завернул за угол и с изумлением увидел Сэнди Форсайта, который сидел на пятках и вертел в руках темный круглый камень.
— Привет, Бретт, — сказал он, вскинув взгляд.
— Что ты делаешь? У тебя весь пиджак в пыли.
— Ну и что. Смотри сюда.
Сэнди встал и передал камень Гарри. Сперва он показался тому обычным куском кремня, но, приглядевшись, Гарри заметил на его поверхности концентрические круги, спиралью загибавшиеся внутрь.
— Что это?
Сэнди улыбнулся, не как обычно — с цинизмом, а широко и радостно:
— Это аммонит. Окаменевшее морское животное. Когда-то все это пространство было морем, и в нем водились вот такие штуки, они там плавали. А когда умирали, опускались на дно, и долгие годы их раковины превращались в камень. Ты не представляешь, сколько прошло лет. Миллионы.
— Я не знал, что окаменелости такие. Я думал, они огромные, вроде динозавров.
— О, динозавры тоже были. Первые окаменелые останки динозавров нашел недалеко отсюда лет сто назад человек по фамилии Мантелл. — Улыбка Сэнди стала злобной. — Он не пользовался популярностью в определенных кругах. Окаменелости были вызовом идее Церкви о том, что Земле всего несколько тысяч лет. Мой отец до сих пор считает, что Бог специально подкладывает окаменелости, чтобы испытать людскую веру. Он очень верный традициям англиканин.
Гарри никогда еще не видел Форсайта таким. Его лицо оживилось восторженным интересом, форма была испачкана пылью, а густые черные волосы, обычно аккуратно причесанные, стояли торчком.
— Я часто хожу на охоту за окаменелостями, — улыбнулся Сэнди. — Этот аммонит просто отличный. Я никому не рассказываю, а то еще посчитают меня зубрилой.
Гарри рассматривал камень, счищая с завитков раковины грязь:
— Он удивительный.
На самом деле он хотел сказать «прекрасный», но таких слов в Руквуде избегали.
— Если хочешь, можешь как-нибудь пойти со мной, — робко предложил Сэнди. — Я собираю коллекцию. У меня есть камень с мухой внутри, ему три миллиона лет. Насекомые и пауки такие же древние существа, как динозавры, они гораздо старше нас.
Он помолчал, слегка покраснев оттого, что выказал свою увлеченность.
— Правда? — удивился Гарри.
— О да. — Сэнди посмотрел на Даунс. — И они останутся на планете, когда нас не станет.
— Тейлор боится пауков.
— Что? — захохотал Сэнди.
— Я случайно узнал.
Гарри залился краской и пожалел о сказанном.
— Тупой старый пидор. Я займусь окаменелостями, когда выберусь с этой помойки. Поеду в экспедицию куда-нибудь в Монголию. — Он усмехнулся. — Хочу приключений, подальше отсюда.
И так они стали в некотором роде друзьями. Они подолгу вместе гуляли в поисках окаменелостей, и Гарри многое усвоил о жизни, которая текла в древних морях, плескавшихся там, где они стояли. Сэнди был знаток. Однажды он нашел в осыпи каменоломни зуб динозавра, игуанодона, и, ликуя, сказал:
— Это редкость. Такие вещи стоят денег. В выходные отнесу его в Музей естественной истории. — (Деньги были важны для Сэнди; отец выделял ему щедрое содержание, но сыну было мало.) — С деньгами ты можешь делать то, что хочешь, — говорил он. — Когда стану старше, заработаю много денег.
— На костях динозавров? — спросил Гарри.
Они обследовали один из старых железорудных карьеров, разбросанных по лесу. Сэнди устремил взгляд на горизонт. Было начало зимы, день стоял тихий и холодный.
— Сперва я сколочу себе состояние, — заявил Сэнди.
— Я не особенно задумываюсь о деньгах.
— Пайпер сказал бы, это потому, что у тебя их много. Как у всех нас. Но это деньги наших родителей, а я хочу иметь собственные.
— Мне деньги оставил отец. Жаль, что я его совсем не знал. Он погиб на войне.
Сэнди снова посмотрел на горизонт:
— Мой отец служил священником на Западном фронте. Говорил солдатам перед боем, что Бог с ними. Мой брат Питер пошел по его стопам, он сейчас в теологическом колледже, а потом поступит в армию. Был старостой школы в Брейлдоне, капитаном команды, получил приз в конкурсе по греческому языку, и все такое. — Лицо Сэнди помрачнело. — Но он глуп, так же глуп со своей религией, как Пайпер со своим социализмом. Все это чушь. — Он повернулся и посмотрел на Гарри, при этом в его глазах читалась какая-то необыкновенная горячность. — Знаешь, моя мать ушла, когда мне было десять. Никто не говорит об этом, но я думаю, она просто не могла выносить весь этот бред. Она часто повторяла, что хочет немного радости в жизни. Помню, мне было жаль ее, я знал, что никакой радости нет.
Гарри стало неловко.
— Где она сейчас? — спросил он.
Сэнди пожал плечами:
— Никто не знает. Или мне просто не говорят. — Он широко улыбнулся, обнажая квадратные белые зубы. — Она была права, в жизни без радости никак. Хочешь пойти со мной и нашей компанией? В городе мы встречаемся с девушками.
Он приподнял брови. Гарри заколебался.
— Что ты делаешь? — робко спросил он. — Когда общаешься с ними?
— Все.
— Все? Правда?
Сэнди захохотал, затем соскочил с камня, на котором сидел, и хлопнул Гарри по руке:
— Нет, не совсем. Но когда-нибудь это случится. Я хочу быть первым.
— Не хочу нарываться на проблемы. — Гарри пнул камень. — Оно того не стоит.
— Да ладно тебе!
Гарри физически ощутил, как Сэнди давит на него силой своей воли.
— Я все спланировал, мы всегда смываемся, когда рядом никого нет, и никогда не заходим туда, где можно встретить учителей. А если они вдруг окажутся в таком месте, то будут больше нашего переживать, что их там застукали, — хохотнул Сэнди.
— В каком-нибудь притоне? Не уверен, что мне туда хочется.
— Нас не поймают. Меня уже ловили за нарушение дисциплины в Брейлдоне, так что теперь я стал осторожнее. Это весело — зная, что на тебя идет охота, обводить преследователей вокруг пальца.
— За что тебя выгнали? Из Брейлдона.
— Я был в городе, и один учитель застал меня на выходе из
