Дамский LADY - Почти детективная история
– Вы не поверите... – снова завел интригу Вессон.
– Да не тяни уже! – не выдержал шериф.
– От анафилактического шока! – закончил доктор.
– От аллергической реакции? – недоверчиво переспросил Рамирес. – То есть это просто был несчастный случай?
– Не совсем, – хитро улыбнулся Вессон. – Анализ крови показал наличие аллергической реакции, вы не поверите, на землянику.
– Вы хотите сказать, что кто-то намеренно накормил мисс Боулз земляникой? – задумчиво произнес Рамирес. – Тогда наш подозреваемый должен был хорошо ее знать...
– А вот не совсем, никаких следов земляники в желудке не обнаружено, – сказал доктор и снова выдержал драматическую паузу.
– А что же тогда? – не выдержал Рамирес.
– Экспертиза показала, что за несколько минут до смерти покойная выпила небольшое количество полусухого земляничного вина. Осмелюсь предположить, «Фуджиширо Ичиго».
– Это существенно облегчает задачу, – саркастически протянул шериф, – в нашем городе такое вино точно не продается. Следовательно, убийца – приезжий.
– Так какой у нас план действий в свете нововыявленных обстоятельств? Пойдем арестовывать Шермана? – глаза Рамиреса светились нетерпением.
– Не так быстро, Луис, – сказал шеф. – Ты сейчас пойдешь в кабаре – нужно снять показания с коллег убитой – вдруг мы что-то упустили и не видим полной картины? А я пока побеседую с отцом Кэтрин. И не забываем о поисках Хейфеца. Вряд ли он убийца, но мог видеть или слышать что-то важное.
Рамирес решил не спорить с начальником, но на его лице явно читалось неодобрение. Молча одевшись, он вышел из участка.
– Ну, раз я больше не нужен, пойду-ка вздремну, – потирая руки, сказал Вессон. – Звони, если что.
– Эй! – возмущенно воскликнул Эйб. – А отчет?
– Какой отчет? Я полночи не спал, чтобы сообщить вам хоть что-то! Занимайтесь своим делом, а я ушел спать.
Доктор Вессон ушел, хлопнув дверью. Эйб Смит вздохнул и взял чашку с почти остывшим кофе. Пожалуй, беседу с мистером Айзенменгером откладывать не стоит. Какие бы отношения ни были у старика с дочерью, он должен был узнать о ее смерти.
Угрюмый и нелюдимый Рихард Айзенменгер ненавидел Рождество. Именно в этот праздник десять лет назад из дома – если так можно назвать покосившуюся, продуваемую всеми ветрами хибарку на окраине города в бедном квартале – сбежала его любимая дочь Кэти. Характер у старика и без того был не сахар, а уж после этого события он и вовсе озверел. И жители города очень радовались, что Айзенменгер не так часто выходил из дому. И именно с этим неприятным типом шерифу предстояло побеседовать. Настоящий рождественский подарок.
Однако ангелы Рождества были благосклонны к Эйбу Смиту. Домик встретил шерифа молчанием, на крыльце ветер трепал вчерашнюю газету. Шериф задумался. Мог ли Айзенменгер, узнав, что блудная дочь не просто осмелилась вернуться в город, но еще и привезла с собой нагулянного неизвестно от кого ребенка, прислать ей земляничного вина, а потом удариться в бега? Это совсем не соответствовало его характеру, но в жизни порой происходят и более удивительные вещи. В доме необходимо было произвести обыск.
Но полоса везения на этом не закончилась. Стоило шерифу сделать пару шагов, как из соседней лачуги выглянула крайне словоохотливая и любопытная соседка.
– Вы к старому черту, шеф? – дама явно жаждала общения. – А он уехал навестить сестру в соседний город! Ему телеграмма пришла...
– Давно? – мгновенно сориентировался Смит.
– Да дня два как. Видать, и у этого грымзы есть кто-то, кому он небезразличен.
– Не подскажете, как с ним связаться? – попытал счастья шериф. – Может, он оставил номер телефона, адрес?
Женщина рассмеялась.
– Да он же ни с кем никогда не разговаривает, какой адрес? Но я дружила с его сестрой до того, как она вышла замуж и уехала из этих мест. Правда, мы давно не общаемся, но у меня сохранился ее старый номер. Попробуйте, может, он еще действует.
И Смит отправился в участок, вооруженный мятым листочком с заветными цифрами.
Миссис Эйлин Дарси, сестра Айзенменгера, подтвердила, что Рихард прибыл к ней двадцать второго декабря семичасовым рейсом и с тех пор города не покидал. Сообщив родственникам о смерти Кэтрин и выслушав всхлипы Эйлин, которая помнила ее лишь пятилетней пухлощекой крошкой, и заверения, что Айзенменгер вернется ближайшим рейсом, шериф решил перекусить и выпить кофе.
Не успел он сделать глоток, как дверь участка снова распахнулась, и шериф понял, что трапеза отменяется.
– Здравствуйте, сенатор, – сказал он.
Джон Шерман выглядел неважно. От него уже не несло спиртным, но под глазами залегли тени, волосы были всклокочены, а костюм стоимостью в три зарплаты шерифа – помят.
Шериф Смит вдруг поймал себя на мысли, что он не слышал шума мотора. Неужели сенатор пришел пешком? Значит, разговор предстоит серьезный.
Чутье его не подвело.
– Я должен кое в чем признаться, – глухо сказал Шерман.
После ухода сенатора шериф пытался осознать полученную информацию. Оказывается, несколько лет назад перспективный, подающий надежды политик Шерман без памяти влюбился в никому не известную серенькую провинциалку, делающую первые робкие шаги в шоу-бизнесе. Роман завертелся стремительно и грозил испортить политику карьеру и радужные перспективы – несмотря на более чем скромные по меркам Чикаго аппетиты фаворитки, ее компания едва ли подходила для фото на первой полосе газет. К тому же сын сенатора был всего на год старше любовницы, и строгие блюстители морали едва ли отдали бы свой голос за столь легкомысленного кандидата. Соратники по партии горе-влюбленного не стали ждать дальнейшего развития событий. И девушке сделали предложение, от которого она не смогла отказаться – ведущую роль в известном мюзикле и мировое турне. Не тратя времени на раздумья, старлетка испарилась в неизвестном направлении. Политик пытался ее разыскать, но безуспешно. К тому же, на носу были выборы в сенат, которые он просто не мог проиграть.
И только спустя шесть лет Шерман узнал всю правду, случайно столкнувшись с бывшей любовницей на рождественском приеме в мэрии маленького городка N. Случайная встреча быстро переросла в бурную сцену, свидетелями которой стали все присутствующие на банкете. В процессе выяснения отношений сенатор узнал, что у них с Кэтрин есть дочь. Подробности остались невыясненными, так как к этому моменту к ссорящимся подоспела охрана. Именно поэтому сразу после приема сенатор побежал в гостиницу к Кики – ему не давала покоя мысль о внезапно обретенной дочери. Добравшись до гостиницы, сенатор даже не сразу понял, что произошло, и лишь дома сын рассказал ему, что Кики больше нет. Шерман больше ничем не мог помочь матери, но о дочери он просто обязан был позаботиться.
Шериф все сидел над чашкой остывшего кофе и не мог определиться: можно ли объяснить странный визит сенатора лишь стремлением позаботиться о дочери? Правду ли рассказал Шерман? И всю ли правду? А может, идиотская идея Рамиреса о заказном убийстве не такая уж и идиотская? Разум твердил Эйбу одно, но интуиция, которая крайне редко его подводила, говорила совсем другое. В течение разговора шериф пытался окольными путями выяснить, мог ли его собеседник знать об аллергии Кики, но Шерман, как истинный политик, говорил много, но ухитрился не сказать ничего из того, что интересовало Смита. В любом случае, слова сенатора следует тщательно проверить. Вот только кто ж позволит?
А может, он рано расстраивается.
Эйб Смит улыбнулся своим мыслям и набрал номер телефона.
– Привет, Андерсен. Узнал?
А полоса невезения Луиса Рамиреса все продолжалась. В столь ранний час сотрудники кабаре не горели желанием отвечать на вопросы назойливого полицейского. Большинство из них видели десятый сон, поэтому следующие два часа ему пришлось просидеть в баре, попивая отвратительный кофе. К тому времени, как проснулись самые ранние пташки, Рамирес успел выпить около четырех чашек безвкусного напитка, что тоже не повышало настроения. Он был зол, поэтому разговор с прелестной Мими, лучшей подругой убитой, начал неправильно и никаких полезных сведений не выяснил. Дальше было только хуже. К вечеру его мозг готов был взорваться от сплетен, слухов и нелепых предположений, и помощнику шерифа стало казаться, что он находится в центре какой-то бесконечной мыльной оперы. А из щебета прекрасных дам складывалось отчетливое ощущение, что каждая из прелестниц была готова плеснуть яду в чай сопернице, чтобы занять ее место. И даже об отце ребенка Кики никто ничего не знал, хотя опыт подсказывал полисмену, что скрыть такие вещи практически невозможно. И лишь когда разочарованный Рамирес уже собрался покинуть негостеприимное заведение, ему улыбнулась удача.
Проходя мимо приоткрытой двери одной из гримерок, он услышал разговор, привлекший его внимание.
