Димитр Пеев - Зарубежный детектив
— Хе-хе! Разве не ты еще в самом начале предложил искать Каталину Томпа и утверждал, что в ней ключ к разгадке. Или уже не помнишь?
— Прекрасно помню.
— Так вот, благодаря усилиям твоего коллеги, выдающегося сыщика современности, товарища Сабо, твоя идея воплотилась, в жизнь. Он напал на след семьи Томпа и в результате осветил все деревце как прожектором. Таким образом, мы, как видите, значительно продвинулись вперед. Теперь эта линия для нас вполне ясна. А это означает, что дом Ференцне Кольбех и усадьба Акоша Драгоша должны быть взяты под удвоенный контроль.
— Хорошо, но куда провалилась белокурая Хельга? — спросил Бордаш. — Кроме того, я не понимаю, почему жена Драгоша выступает под именем Илоны Пайж, если, как ты сказал, ее удочерил в свое время Ференц Кольбех, второй муж Каталины Томпа?
— Это еще выяснится. В настоящий момент нам следует дождаться ответа на наш запрос о выселенной в Германию семье Коллеров, в частности, об их сыне Ференце Коллере. А потом мы выложим все на стол и будем, как гадалка, решать, кто убил вдову Кочишне. Гестаповец Кольманн? Или Ференц Коллер? Или какой-нибудь другой фашист?
— Не исключено, что с ней покончил Иштван Хорняк, бывший нилашистский «фюрер» тех мест, — заметил Козма. — Он получил свое, и допросить его мы уже не имеем возможности. А может быть, и кто-нибудь из жандармов?
— Как видите, — сказал я, — перед нами еще немало неразрешенных загадок. Каждая возможная версия требует самого тщательного анализа. Факты, факты и еще раз факты, вот чего нам недостает.
— Получается, что это дельце куда сложнее, чем я его себе представлял, — заметил Бордаш.
— И к тому же абсолютно безнадежное, — со вздохом добавил Козма.
— Безнадежное? — тут я уже вспылил. — Откуда у вас этот пессимизм? Забудьте об этом и думать. Время работает на нас. Но если хотите успеха, надо работать, упорно, терпеливо работать и работать. И результат не заставит себя ждать.
— Ну да, копайся, как курица в навозе, найдешь жемчужное зерно, — с кислой миной отозвался Бордаш. — Только беда в том, что на эту кучу у нас нет ни времени, ни сил. Ведь и других дел по горло.
— Это верно. Но все равно, дорогие коллеги, мы обязаны ни минуты не ослаблять внимания к делу «американской вдовы». Тайна смерти Кочишне должна быть раскрыта, и убийцы преданы суду, — так я закончил совещание, подбадривая не только своих сотрудников, но и самого себя.
О новых поворотах дела я доложил генералу, а также сообщил майору Кеньерешу. Дело нужно продолжать — таково-было всеобщее мнение. Да, сказать легко...
Прошло еще несколько недель. Наконец пришло долгожданное известие о семье переселенцев Коллеров. Оно гласило, что выселенное в 1945 году из Будаэрша «чистопородное арийское» семейство Коллеров, в том числе и Ференц Коллер, проживает в Западной Германии, недалеко от Франкфурта, где они ведут хозяйство на собственной ферме. Эмма Коллер среди членов семьи не обнаружена. Ференцу Коллеру исполнилось тридцать пять лет, он высокого роста, светловолосый. По имеющимся данным, Ференц Коллер действительно служил в гитлеровской армии, но где и в какой части, установить не представляется возможным.
— Вот, значит, какие дела, — заключил я, проинформировав своих сотрудников. — Большой знак вопроса, повисший над делом Кочишне, как видите, не уменьшился в размере и продолжает висеть.
Время от времени я напоминал пограничникам о том, что, с какими бы паспортами ни появились на границе Рёгер Хунт или Хельга Хунт, его дочь, вместе или порознь, все равно я прошу немедленно сообщить об этом мне. Эта моя просьба в форме специального приказа начальника погранвойск была распространена на аэропорты и все границы страны, не только западную, но и восточную, северную и южную.
Расследование понемногу дополнялось мелкими деталями. Наблюдение за объектами продолжалось, дело потихоньку разбухало от оперативных донесений, но с места не двигалось. Все словно повисло в воздухе.
Так незаметно прошли три года, а следствие по делу об убийстве вдовы Кочишне находилось все в том же замороженном состоянии. За все это время мы не сделали вперед ни шагу. Все перемены исчерпывались тем, что престарелая Ференцне Кольбех, урожденная Каталина Томпа, серьезно заболела и слегла, а ее дочь, Акошне Драгош, урожденная Илона Пайж, переселилась в ее дом, официально прописавшись. Поскольку дом был в свое время национализирован, а старушка могла умереть со дня на день, причина была ясна — сохранить за собой жилье и прочее движимое и недвижимое имущество.
За эти годы через наш отдел прошли многие сотни преступлений. Однажды капитан Козма расследовал кражу со взломом, совершенную на вилле известного киноартиста. Одного из взломщиков ему удалось вскоре задержать. Его передали другой группе, которая еще раньше арестовала его сообщника и уже почти завершила формальную сторону дела. Только значительно позже, просматривая протоколы и кассационные жалобы, я узнал, что среди похищенных преступниками вещей находились и различные драгоценности. Бо́льшую часть этих драгоценностей нашли и возвратили владельцу, но бриллиантовые серьги, самые ценные из всех украшений, бесследно исчезли.
В коридоре я встретил коллегу, проводившего следствие по этому делу. Я спросил у него, какие новости. Коллега чертыхнулся.
— Этот Гажи упрям, как сто ослов. Ни за что не хочет признаваться, кому он сплавил эти проклятые сережки!
— Гажи? Постой, ведь он еще совсем недавно отправился на скамью подсудимых прямехонько из моего кабинета.
— Тем более ты должен знать его дурацкий характер.
— Разумеется. Если ты не возражаешь, я с ним потолкую.
— Сделай милость! — охотно согласился капитан. — В данный момент он как раз у меня в комнате.
Мы вошли. Увидев меня, Гажи тотчас поднялся со своего стула возле окна.
— Добрый день, господин начальник! — поздоровался он весьма любезным тоном.
— Ай-ай, Гажи, — с укоризной сказал я. — Получается, что я вас опять вижу в этих стенах?
— К сожалению. Попался из-за идиота, которого сам взял в напарники.
— Я думаю, теперь уже поздно по этому поводу расстраиваться. Вам надо себя выручать, чтобы поменьше срок дали. — Я угостил Гажи сигаретой. — Закуривайте.
— Весьма благодарен. — Парень прикурил и с наслаждением затянулся.
— Вы помните, Гажи, прошлый раз вы могли заработать гораздо более тяжкое наказание, чем получили. И благодаря чему? Благодаря чистосердечному признанию, не так ли?
— Так, но, видите ли, господин начальник...
— Погодите, — прервал его я. — Ваше дело до тех пор не передадут прокурору, пока вы не скажете правды, всей правды. Это первое, о чем я хочу вас предупредить. Второе: я думаю, вам не безразлично, сколько вам дадут на этот раз. А потому весьма важно, что напишет следователь в своем постановлении об окончании следствия. Искренне ли рассказал подследственный об украденных вещах и куда он их сбыл, или их нашли в результате длительных поисков, а он молчал или врал. Вы меня понимаете?
— Понимаю. — Тон ответа явно говорил о том, что Гажи колеблется.
— Тогда отвечайте мне без утайки. Будете отвечать?
— Так-то оно так, господин начальник. Но...
— Никаких «но». Отвечайте прямо — да или нет?
Гажи скорчил жалобную гримасу, затем, поколебавшись, выдавил из себя:
— Вам я не могу сопротивляться, господин начальник. А ведь я поклялся, что не продам этого малинщика ни за какие коврижки. Но вы разговариваете со мной как родной отец. И я не могу не сказать правду.
— Так-то лучше. Итак, кому вы их продали?
— Бузашу.
— За сколько?
— За тысячу форинтов.
Час спустя передо мной сидел Бузаш собственной персоной.
— У меня мало времени, резину тянуть не будем, — сказал я ему. — Кажется, вы меня знаете.
— Встречались, — ответил Бузаш.
— Тогда говорите, где сережки, которые вы купили у Гажи за тысячу форинтов?
Бузаш вознегодовал:
— Я поражен, господин начальник! Эта гнида, этот мерзавец все-таки раскололся, хотя клялся землей и небом, что все останется между нами.
— Оставим это, Бузаш. Где бриллиантовые серьги?
— У меня на квартире.
— Поехали!
Через минуту мы сидели в машине.
По дороге Бузаш начал было оправдываться:
— Поверьте мне, господин начальник, я только...
— Знаю, знаю, Бузаш, все знаю. Знаю и скупщиков краденого вашего сорта, будьте спокойны. Вы отлично знали, сколько стоят эти сережки. Почему? Да потому, что предварительно вы успели их показать специалисту. Или не так?
— Так.
— Их смотрел Чёрге?
— Он.
— И что же он сказал?
— Он сказал: «Можешь спокойно отвалить две косых».
— Так. А вы дали Гажи одну. Потому что знали, что наш общий знакомый отнюдь не унаследовал их от бабушки. Правильно?
— Прошу прощения, но я как раз собирался позвонить и заявить...
