Валерий Поволяев - Охота на охотников
Каукалов почувствовал, что он виноват перед напарником. Виноват в том, что плохо думал о нем, костерил его и про себя и вслух и даже подумывал о том, что Илюшку надо убрать. А ведь Илюшка Аронов - это Илюшка Аронов. Друг школьного детства. Такого больше нет и не будет. Это - такое же прошлое Каукалова, как и Сашка Арнаутов - внук скользкого старика Арнаутова.
Соседей, сослуживцев, одноклассников и родственников не выбирают, что Бог преподнесет, тем и пользуются.
- Илюша, все будет в порядке, - тихо, очень спокойно произнес Каукалов. - Сейчас самое лучшее - ни о чем не думать и удариться в загул. Пойти по бабам.
На щеки Аронова наползла легкая, какая-то странно стыдливая розовина.
- А тебе милиционерша грозная... это самое не сделает? - Он сложил вместе два кулака, получились довольно грузные, крупные, как у быка, яйца. - Не оторвет?
- Если застукает, то оторвет. Но нас она не застукает. Тем более что от неё вот-вот должна поступить команда залечь на дно. Не исключено, что где-нибудь за кордоном.
- Да-а? - Розовина на щеках Илюшки заметно погустела. - Очень приятное сообщение.
- Так что, Илюшенька, мотанем в Анталью. Или куда-нибудь еще. По следам Синдбада-морехода. Или Маленького Мука в больших лаптях. Деньги у нас есть?
- Есть.
- Так что можем не только в Анталью мотануть, а и... Ну, например, в Швейцарию, в роскошный городок Понтрезину, где когда-то отдыхали пьяненький картавый Владимир Ильич, а ныне отдыхают короли, наследники европейских престолов, катаются на горных лыжах подобно принцу Чарлзу, увлекаются скелетоном и гонками левреток на льду озера Сент-Морис...
У Аронова от таких речей даже слезы на глазах выступили. Он изумленно глянул на своего приятеля.
- Ну, ты даешь!
- Обо всем этом я, Илюшенька, читал. Я - читатель, я - не писатель, я читать умею... Так что можем поехать в Швейцарские Альпы. По следам вождя мирового пролетариата. Поедим страсбургских пирогов, спаржи и телячьих отбивных, полюбуемся левретками и на заду съедем с самой высокой тамошней горы... А?
Аронов вытер ладонью глаза: нет, он все-таки не ждал от Каукалова таких проникновенных речей. Каукалов глянул на него вопросительно, Аронов молчал, хотя губы у него шевелились.
- А? - спросил Каукалов.
- Давай Швейцарию оставим на потом, - наконец ответил Аронов.
- Хорошо, горный курорт Сент-Морис переносим на потом, - Каукалов поднял указательный палец, - так и зарисуем в кондуите: переносим, но не отменяем. В Греции и на Кипре уже холодно, по морю бегают белые барашки, половина отелей закрыта на профилактический зимний ремонт, и откроются они только в марте. Бахрейн и Арабские Эмираты нам не нужны даже даром, там неинтересно, до Маврикия, где имеются роскошные пляжи с белым песком и высокими пальмами, очень долго лететь, никакой водки на полет не хватит часов пятнадцать, не меньше - это нам не осилить... Так что же остается гвардейцам кардинала Мазарини? А, Илюша?
В ответ Аронов неопределенно вздохнул и приподнял плечи: побывать, конечно, хотелось бы всюду, но...
- Понял тебя, понял! Можешь ничего не говорить! - Каукалов вскинул руку, словно бы призывая напарника молчать. - Значит, ты считаешь, что остается нам одно - столица нашей бывшей великой Родины - город Москва? Так? Можно, конечно, хорошо отдохнуть и тут. С жаркой банькой, с мягким можжевеловым веничком, с холодным пивом "хайникен" и теплыми девочками. Нырнуть в какой-нибудь пансионат и задать там жару...
- Можно уехать в Хургаду, - неожиданно вставил Илья, - там тепло. И на берегу растут пальмы. Коралловые рифы с золотыми рыбками.
- Хургада? - Каукалов потянулся к третьей бутылке пива, наморщил лоб, словно бы вспоминая, где же он слышал это название, небольно ткнул Илюшку кулаком в плечо. - Пей пиво! Не то выдохнется, мочой станет.
- Пью, пью...
- А чего ни в одном глазу?
- Не дозрел еще.
- Хургада, Хургада... Кто-то что-то хорошее мне рассказывал про эту Хургаду.
- Курорт на берегу Красного моря. Температура воды зимой - плюс двадцать градусов.
- Да-да, - Каукалов сморщился ещё больше, словно бы желудок ему собрала в кулак лютая изжога, - пусть будет Хургада. Хотя, между нами, девочками, говоря, - Швейцария лучше.
- Но сразу так, без подготовки, после Бердичева да в Швейцарию? Так можно запросто, Жека, в больницу угодить. такие крутые перепады для нашего организма бесследно не проходят.
- Теперь о птичках, - перебил Каукалов своего приятеля, - скажи, у тебя девочки знакомые есть? Проверенные и недорогие?
- Надо подумать... - Аронов затих, потом отрицательно тряхнул головой. - С ходу в бестолковку ничего не приходит. А что?
- Неплохо было бы нам малость и оскоромиться.
- Бабочки в меховых шубках? Таких нет. Но зато есть другое - разные объявления...
- Не хотелось бы пользоваться телефонным справочником, опубликованным в газете "Московский комсомолец".
- А чего тут такого, Жека? Все ведь пользуются.
- СПИД с сифилисом в том телефонном справочнике представлен в полном объеме. Прицепится французский насморк - ни за что потом от него не отобьешься.
- Есть проститутки, от которых никогда ничего не схватишь, они проверяются дважды в день. Но эти бабочки - валютные. Ва-лют-ны-е, специально подчеркнул Аронов. - А у нас с тобой кое-какая валюта, как мы только что выяснили, имеется.
- Разве это валюта? - Каукалов презрительно сморщился. - Валюты у нас с тобою - на полбатона сервелата и две банки немецкого пива.
- Не скажи. Машину я уже могу купить запросто.
- Все равно, это не валюта, это... - Каукалов, пытаясь подобрать нужное слово, помял пальцами воздух, но слово не находилось, он досадливо хлопнул себя по коленке.
- И все-таки, - Аронов никак не мог успокоиться, - давай малость раскошелимся и вызовем на дом безопасных, с медицинскими справками барышень... А дальше - время покажет.
- Ко мне домой - нельзя. Мать может нагрянуть в любую минуту.
- А я к тебе и не предлагаю. Я к себе зову. В свой дом.
- А твои предки где?
- На даче. Там картошка загнила - перебирают.
- Только что выкопали - и уже загнила?
- Уже. Ведь труженики полей из них - известно какие...
Валютные проститутки радости не принесли. Илья отыскал у одного из своих приятелей некий секретный телефон "сауны с массажем" и "высвистал" оттуда девочек - длинноногих, элегантных, в изящных кожаных плащах, утепленных на манер пальто стеганой подкладкой, в обуви на высоченных прямоугольных каблуках-чурочках.
Одну проститутку звали Инной, другую - Ириной.
- "И" в квадрате, - оживленно потер руки Аронов и засмеялся, королевская семья... "И Первая" и "И Вторая". Две королевы.
Девушки смех его не разделили, с брезгливым видом осмотрели жилье Ильи, одна подошла к немытому, похожему на старый пластмассовый чайник кувшину, в котором находился фильтр для воды, посмотрела на зазеленевший неряшливый осадок, выцветивший дно на манер лягушечьей ряски, и нервно дернула одним плечиком, будто прикоснулась к чему-то гадкому.
- Нам куда? - спросила она, переведя взгляд на Илью.
- В комнату, пожалуйста, в комнату...
Проститутка сбросила на руке Илье кожаный плащ, прошла в комнату. На ней была коротенькая, едва прикрывающая аккуратную аппетитную попку, юбка. Илья кинул плащ на вешалку, с лету угодив на гвоздь, бросился вслед за проституткой с криком:
- Повторите, пожалуйста, разлюбезная королева, как вас зовут, "И Первая" или "И Вторая"? - Проститутка не ответила, и Илья, согнувшись на ходу, припечатался губами к одному из мягких полукружий, четко нарисовавшемуся под коротенькой юбочкой. - М-м-мнх!
Каукалов поморщился: это было что-то новое - целовать проституток в задницу.
- М-м-мнх! - Илья вновь звучно поцеловал проститутку в мягкое место и, закатив глаза, сладко почмокал губами.
- Ну ты и даешь! - не выдержав, пробормотал Каукалов.
- Вначале деньги, потом поцелуи, - неожиданно строго, учительским тоном произнесла проститутка.
И словно бы в подкрепление её слов раздался звонок в дверь. Илья нехотя отлепился от девушки и пошел открывать.
На пороге стояли двое плечистых, с высоко подбритыми висками парней. Сутенеры. Каукалов напрягся, сунул руку в карман, где у него находился пистолет.
- Наши девушки у вас? - вежливо спросил один из сутенеров.
- У нас.
- Как собираетесь проводить время? До вечера или до утра?
Аронов пожал плечами, оглянулся на Каукалова, словно бы хотел уточнить, управятся они с путанами до вечера или нет, в следующий миг лицо его расплылось в сладкой улыбке, и он решительно рубанул воздух рукой сделал это с плеча, как Григорий Мелехов в "Тихом Доне".
- Гулять так гулять. Давай до утра!
- С вас по пятьсот долларов за каждую девушку.
- Ни фига себе! - невольно вырвалось у Ильи, губы его сложились в удивленное колечко. - А если до вечера?
- Тогда по двести долларов.
- Ни фига! - вновь изумленно произнес Илья, замер на мгновение, затем вторично на казацкий манер рубанул воздух и громко, будто боясь, что его не услышат, подтвердил: - Гулять так гулять!
