Елена Арсеньева - Мужчины Мадлен
И приятели заговорщически засмеялись.
– Мой сын еще мальчик, – доверительно сообщил отец Этьена, повернувшись ко мне. – Препоручаю его вам. Вы будете у него первой, вы понимаете? Я хочу, чтобы он понял: женщин не нужно бояться, ибо они могут быть источником величайшего наслаждения.
А поскольку мсье Дени по-прежнему смотрел с опаской, мужчина вынул пухлый бумажник:
– Послушайте, мсье Дени, во сколько вы оцениваете свое спокойствие? Называйте сумму! Вы знаете, деньги для меня не имеют значения. Главное, не мешайте нам до тех пор, пока мы вас не позовем, пусть даже утром. Любая сумма, ну!
Дени что-то там сказал, Брюн отсчитал франки не торгуясь.
Я смотрела на Этьена. Мне было не по себе, и ему тоже было не по себе. Юноша старался даже ресниц не поднять в мою сторону, но как же они трепетали…
По его бледному, красивому лицу я читала, словно по раскрытой книге.
Ах, эта бездна между женских ног!Ах, эта тьма, благоуханье это,Вместилище нездешнего секрета…Кто эту власть осилил, превозмог,Кто хоть однажды в бездну ту не канул —И к плотской жизни бодро не воспрянулС мечом, готовым снова, снова, сноваПронзать ему раскрывшееся лоно?
Ну да, силы его были неистощимы. Его отец и будущий тесть, которые казались крепкими как дубы, далеко отставали перед юношеской неутомимостью Этьена. Мы пили много шампанского. Я опьянела, но на мальчишку оно никак не действовало.
Оба представителя «старой гвардии» вздремнули, а Этьен все не унимался. Я была совершенно пьяна и плохо соображала, что со мной, учительницей, делает не в меру ретивый ученик.
Я так пьяна! Я не соображаю,Куда и как меня имеет этот homme.Я то ору, то песни распеваю,А в голове ужасный бом-бом-бом.Мой взор исколот сотнями искр-игл,В моем сознании profundis – бездна – дно…«Ну кто бы вас, красавица, не выпил,Как за обедом легкое вино?»[19]
Потом проснулись старшие – проснулись с новыми силами. Им было совершенно наплевать на меня, на мою усталость, мое изнеможение. Я была почти без памяти и мечтала только об одном: чтобы это поскорей кончилось. Вообще два деревенских мужлана были мне отвратительны буквально всем, начиная от запаха их пота и кончая тем, что они, опившись шампанского, никак не могли достичь оргазма, снова и снова терзали меня.
Mon Dieu, Bon Dieu,Все это людьёТакое мудьёВ обращеньи со мной,Что охота «Adieu!»Им навеки сказать —И отправиться спать… Одной.
Но вот что удивительно! Как ни замучили меня Брюн и Бугье, стоило ко мне прикоснуться Этьену, я оживала. А в конце концов, опьянев, я вовсе потеряла голову и начала просить, чтобы те двое ушли и оставили меня только для Этьена… Потом вдруг уснула как убитая и ничего далее не помню.
* * *Салон «Sun rays» оказался вполне схож со своей черно-геометрической вывеской, однако оформлен был в песочно-оранжевых тонах. Располагался он в подвальном помещении, и Алё– не невыносимо захотелось поскорей броситься отсюда прочь. Вообще-то клаустрофобия ей не была свойственна, однако в этой гнетущей цветовой гамме – такое ощущение, что вокруг бушевал самум! – немудрено было впасть и в клаустрофобию, и в депрессию, и даже в мизантропию.
В салоне играла какая-то релаксирующая мелодийка (черт его знает почему, но подобные нашу героиню никогда не успокаивали, а, напротив, всегда поднимали ее, героини, боевой дух). Для кого музычка играла, неведомо, потому что в салоне царила полная тишина. Впрочем, возможно, все клиентки и клиенты залегли по кабинетам и релаксировали на полную катушку. За стойкой ресепшен было пусто. Алёна начала оглядываться, как вдруг из двери с табличкой «Солярий» вышла девушка, при виде которой она на миг неприязненно прищурилась. Надо же, видела брюнеточку только дважды, и то мельком, но, несмотря на свою отвратительную зрительную память, запомнила ее, как сфотографировала. Сейчас, в форменном халатике лимонного цвета (Алёне немедленно пришло в голову сравнение с принцем Лимоном и бароном Апельсином), девица выглядела совсем не столь эффектно, как в аэропорту, где она была вся такая с иголочки (писательнице снова вспомнился диалог из романа «Граф Монте-Кристо»)… И в выражении ее лица было что-то другое… Нервное ожидание, вот что!
«Интересно, Коротков рассказал ей про наши с ним дела? Или жена, как обычно, все узнает последней? А может, здесь как раз тот случай, когда муж и жена – одна сатана?»
– Добрый день, – произнесла Киска, видимым усилием нагоняя на лицо профессиональную улыбку, которая в народе называется американской, рекламной, «улыбкой Карнеги» или попросту «сушить зубы». – Вы к кому-то на прием? Или вы у нас впервые? Я готова рассказать вам обо всех услугах, предоставляемых нашим салоном.
– Извините, вы случайно не Катя Короткова?
Лицо у девушки мигом изменилось – стало испуганно-ожесточенным:
– Вы… та самая писательница, да?
«Та самая» – это было хорошо сказано… Прозвучало очень выразительно! Да, похоже, муж и жена – все же одна сатана.
– Шура уже едет сюда, а вы… вам придется чуточку подождать. Проходите.
– Куда?
– Вот сюда.
Киска открыла дверь в тесный кабинетик с табличкой «Диагностика». Здесь стояли крошечный столик с большим компьютером, крутящийся стул и раскладное кресло. Много места занимал стеллаж с какими-то папками, наполовину загородивший дверь в соседнюю, смежную комнату. На стене висели различные сертификаты, подтверждающие квалификацию работников «Sun-rays».
Еще на полу стояли электронные весы. При взгляде на них Алёна вспомнила, что сегодня она, от всех треволнений, в принципе забыла поесть, а завтрак ее состоял только из чашки кофе с молоком и банана. Для фигуры замечательно, но для самочувствия не слишком.
Кабинетик Алёна мигом окинула взглядом. Но прежде всего заметила, что тут нет окна – вместо него в стену вмонтирован кондиционер. Вообще крохотная комнатушка была похожа на ловушку. Алёна вспомнила игру с Дракончегом в рифмы и инстинктивно попятилась: комнатушка-ловушка – недурно в смысле буриме, но мало устраивает в обыденной жизни. А вдруг ее здесь запрут? Конечно, у нее есть мобильный, с которого можно вызвать на помощь милицию, но сама мысль о том, что придется ее вызывать, вселяла тоску. И Алёна повернулась к Киске:
– Извините, а можно мне сначала в туалет?
– Вон туда, по коридору.
Не то чтобы Алёне в туалет было радикально нужно – просто хотелось, как выражаются военные, примениться к местности. А именно – отыскать пути к отступлению. Что-то как-то неважно было у нее на душе… Фразочка Виталия, брошенная вчера, насчет того, что нынче на Патриарших будет интересный детектив, продолжала оставаться актуальной и сегодня.
Наверное, зря она все это затеяла. Может, лучше забрать из бумажника Короткова свои десять тысяч, а остальное вернуть, потом отдать второму фигуранту то, что тот столь бешено ищет, – и, снова повесив свой экстравагантный парижский сувенир на стену, жить дальше так, как жилось прежде… В общем-то, и теперь еще не поздно отработать обратный ход. Киска ведь не сумеет удержать Алёну, если она вдруг бросится наутек. Да и не станет удерживать, если швырнуть в качестве отступного бумажник ее благоверного…
Или все же станет?
Впрочем, проверять, как будет действовать девица, наша героиня не намеревалась. Она не повернула назад, а пошла вперед.
Минуя приотворенную дверь с табличкой «Солярий», из-за которой слышалось гудение вентилятора, Алёна бросила туда взгляд и увидела очень бледного молодого человека в черном. Очевидно, тот ждал своей очереди загорать. Вид у него был ужасно болезненный, и поднабрать ультрафиолета ему бы очень даже не помешает.
Дохляк, конечно, редкостный. В случае чего на его помощь рассчитывать нечего.
Нет, никакого «случая чего» не должно произойти, не надо нагонять негатив!
А вот и туалет. К своему огорчению, Алёна убедилась, что в нем тоже атмосферу создает исключительно кондиционер и окон, через которые можно было бы удрать, нету.
На нужное время наша героиня задержалась в туалете, а потом вышла, вернулась в холл к Киске, и та снова провела ее в кабинетик диагностики. Алёна села в единственное кресло, которое, как ей было известно по посещениям других косметических и массажных салонов, легким движением руки превращается в элегантную кушетку.
Телефон в сумке зазвонил. Егор!
– Ну что, девица-красавица, – весело произнес частный детектив, – посмейте только упрекнуть меня в неоперативности! Я все разузнал. Есть время выслушать?
– Разумеется, – быстро сказала Алёна, хотя Коротков мог явиться в любой момент.
Егор начал рассказывать. Она слушала, иной раз удивленно восклицая, иной раз смеясь или неодобрительно качая головой. А в общем-то, в который раз убеждалась, что с помощью элементарной догадливости, умения логически мыслить и простейшего жизненного опыта можно выяснить очень многое, даже не прибегая к услугам информаторов. Кажется, к таким выводам приходила и небезызвестная мисс Марпл… С одной стороны, это невольно возникшее сравнение польстило Алёне, с другой – огорчило ее, ведь мисс Марпл была хоть и милая, но очень старенькая леди, а назвать нашу героиню старухой могла лишь какая-нибудь совершенно безмозглая злопыхательница лет семнадцати-восемнадцати от роду. С третьей стороны – если бы молодость знала…
