Софи Ханна - Солнечные часы

– Поездка Сандры Фригард могла длиться от часа до двух, – продолжил Комботекра. – Она живет в Хаддерсфилде.

– Что близ Уэйкфилда, – вставила Чарли. Не смогла отказать себе в удовольствии. На ее лице ни один мускул не дрогнул – пусть Снеговик попробует доказать, что ею двигало что-то, кроме желания быть полезной.

– Похоже, театр, где все происходило, находится ближе к месту жительства Келви и Фригард, нежели к Роундесли, где живет Дженкинс, – сделал вывод Пруст.

– Вряд ли Келви и Фригард возили туда же, куда Дженкинс и жертву номер тридцать один, – возразил Саймон. – Ни Келви, ни Фригард не упоминают сцену.

Комботекра согласно кивнул:

– Обе описывали длинную узкую комнату с матрацем в одном конце и пространством для публики в другом. Зрители стояли. Ни стульев, ни накрытого стола. В случае Келви и Фригард зрители выпивали, но не ели. По словам Фригард, им подали шампанское.

– Существенное отличие, – недовольно пробубнил Пруст.

– Сходства, однако, больше, чем отличий, – заметила Чарли. – Предложение «разогреться перед шоу» неизменно во всех трех случаях. Келви сказала, что комната была ледяной, и Наоми Дженкинс вспомнила, как насильник уходил включать отопление. На Фригард напали в августе – неудивительно, что она не упоминает о холоде.

– Сандра Фригард и Прю Келви упомянули странную акустику в комнате. – Комботекра опять заглянул в свои записи. – Келви подумала, что это гараж. Фригард тоже решила, что это нежилое помещение, – мастерская или чтото вроде. Кроме того, стены показались ей ненастоящими. Та стена, которую она могла рассмотреть с матраца, была как будто из плотной материи. Ах да. Окон в комнате, описанной Фригард, не было.

– А Дженкинс говорит, что видела окно, – сказала Чарли.

– И вы решили, что дела Келви и Фригард надо объединить в одно? – спросил Пруст.

– Да. Весь отдел решил.

– Дженкинс изнасиловали совсем в другом помещении, – твердо заявил Саймон.

– Если насилие вообще имело место, – добавил Пруст. – Я по-прежнему сомневаюсь. Она постоянно врет. Прочитала письма жертв насилия на сайте – оба опубликованы до ее истории – и решила наплести нечто подобное. После знакомства с Хейвортом сунула и его в свою фантазию – сначала в роли спасителя, а потом, когда осточертела ему и он ее бросил, в роли насильника.

– Вы психолог, сэр, – не удержалась Чарли.

Саймон ухмыльнулся, и у нее слезы подступили к глазам. Как часто шутку понимали только они двое и никто больше. Так почему они не вместе? И не будут никогда, скорее всего? Чарли хотелось плакать. Вспомнился Грэм Энгилли, которого она оставила в недоумении и расстроенных чувствах, пообещав звякнуть. До сих пор не собралась. Грэм слишком мелок, чтобы заставить ее плакать. А может, это и хорошо? Может, ей как раз и нужны отношения попроще?

У Комботекры тоже имелся ответ на замечание Пруста:

– В заявлении Дженкинс есть некоторые подробности, о которых она не могла узнать из писем на сайте Келви и Фригард. Например, Дженкинс приказали описать ее сексуальные фантазии и в какой позе она предпочитает заниматься сексом. Аналогичный приказ получили Келви и Фригард. Кроме того, их заставляли говорить непристойности и рассказывать, какое удовольствие они получают от секса с насильником.

Селлерс зарычал от отвращения:

– Насильники, конечно, ребята не из приятных, но этот всех переплюнул. Он ведь не из отчаяния на женщин набрасывается, он планирует все, наслаждается своей силой, у него это навроде хобби.

– Только сила фальшивая, – заметил Комботекра.

Саймон согласился:

– Он болен, но не догадывается. Держу пари, ему будет приятнее услышать, что он чудовище, но только не больной.

– Ему не секс нужен, – сказала Чарли. – Унижение женщины – вот чего он добивается.

– Унижение его заводит, – возразил Гиббс, – а нужен секс. Иначе зачем столько усилий?

– Ради шоу, – ответил Саймон. – У него все рассчитано. Первый акт, второй акт, третий… Заставляет женщин говорить. Шоу не только для глаз, но и для слуха. Кто публика – зрители, которые платят за спектакль, или друзья?

– Мы не знаем, – отозвался Комботекра. – Мы многого не знаем. Тот факт, что мы не поймали ублюдка, страшно нас удручает. Представьте, каково Пруденс Келви и Сандре Фригард. Если мы сможем добраться до него…

– У меня идея! – Селлерс просветлел лицом. – Что, если Роберт Хейворт изнасиловал Пруденс Келви и Сандру Фригард, а потом рассказал жене и любовнице? Это объясняет, откуда и Джульетте, и Наоми известны все детали.

– А зачем Дженкинс лгать, что он ее изнасиловал?

– По той самой причине, которую она назвала? – предположила Чарли. – Наоми сомневалась, что мы примем ее первое заявление всерьез и займемся поисками Хейворта. Она собиралась забрать заявление об изнасиловании, как только Хейворт отыщется. И рассчитывала, что на том дело и закончится. Она не могла предполагать, что мы узнаем про Келви и Фригард.

Саймон решительно возразил:

– Не пойдет. Наоми влюблена в Хейворта, на этот счет никаких сомнений. Джульетта Хейворт, возможно, и осталась бы с человеком, который насилует женщин ради удовольствия или прибыли, а Наоми Дженкинс – нет.

Пруст вздохнул.

– Чушь. Ты ничего не знаешь о женщинах, Уотерхаус. Дженкинс лгала нам с первого слова. Так или нет?

– Так, сэр. Но мне кажется, что по натуре она человек искренний, а лгала от безысходности. В то время как Джульетта Хейворт…

– Споришь ради спора, Уотерхаус. Тебе ничего не известно ни о той, ни о другой.

– Дождемся результатов анализа ДНК Хейворта, – дипломатично вмешалась Чарли. – Думаю, что завтра получим. Кроме того, Сэм покажет Келви и Фригард фотографию Хейворта.

– Еще одно сходство во всех случаях – приглашение к участию зрителей, – сказал Комботекра. – Дженкинс назвала имя Пол. По словам Келви, насильник приглашал всех, но чаще всего обращался к некоему Алану. Все повторял: «Давай, Алан, уж ты-то наверняка попробуешь?» Остальные его поддерживали, науськивали этого Алана. Та же история с Сандрой Фригард, только подзуживали парня по имени Джимми.

– И что? – спросил Пруст. – Алан и Джимми согласились?

– Не согласились. Ни тот, ни другой. Фригард сообщила ответ Джимми: «Я поостерегусь».

– Когда слышишь про таких, начинаешь жалеть об отмене смертной казни, – пробормотал Пруст.

Чарли скорчила рожу за его спиной. Сейчас им недостает только спича Снеговика о старых добрых временах, когда виселицы стояли на каждом углу. Чтобы повздыхать по отмене высшей меры наказания, ему годился любой повод, хоть кража дисков из видеомагазина. Готовность инспектора отправлять граждан на смерть приводила Чарли в уныние, хотя в отношении насильника этих женщин она была согласна с Прустом.

– Тогда откуда различия? – задумчиво произнесла она. – Мерзавец наверняка один и тот же…

– Совершенствуется от раза к разу? – предположил Селлерс. – У него есть основа, но он любит легкое разнообразие.

– И потому заставил Келви и Фригард раздеться в машине, – продолжил мысль Гиббс. – Чтобы не скучать по дороге.

– А зачем сменил место действия? И почему вычеркнул из сценария ужин для гостей? – с раздражением прищурился Снеговик.

Чарли не удивилась смене его настроения. Перебор с неясностями в деле всегда бесил начальника. Она заметила, что Сэм Комботекра внезапно застыл. До сих пор он не встречался с Прустом, не испытывал на себе его ледяное воздействие и наверняка теперь гадал, почему не в силах слова произнести.

– Возможно, у него не было больше доступа в театр, – сказала Чарли. – Или начался сезон и на сцене стали играть «Джек и бобовый росток». – Она говорила намеренно спокойно, стараясь разрядить атмосферу, поскольку по опыту знала, что никто другой из ее команды на это не способен. – Дженкинс в своем заявлении говорит, что насильник подавал зрителям ужин. Автор письма номер тридцать один упоминает о том же.

– Хочешь сказать, он решил упростить процедуру? – уточнил Саймон.

– Возможно. Ведь с Наоми Дженкинс ему пришлось нелегко: сначала похитить, потом везти жертву довольно далеко, затем несколько раз насиловать, подавать ужин и, наконец, проделать такой же долгий обратный путь.

– Есть вероятность, что насильник в промежутке между Дженкинс и Келви переехал в Западный Йоркшир, – сказал Комботекра. – Это объяснило бы смену места действия.

– Или он всегда жил в Западном Йоркшире, ведь, по словам Дженкинс, ее везли гораздо дольше, – подсказал Селлерс.

– А возможно, – продолжила Чарли, – это был отвлекающий маневр, который впоследствии негодяй счел слишком утомительным. Он может жить в Спиллинге, поэтому и знал Дженкинс или слышал о ней, и просто катал ее вокруг города, чтобы сбить с толку.

– Догадки можно строить до бесконечности, – процедил Пруст.

– Кое-чего мы не коснулись, – сказала Чарли. – Все женщины утверждают, что похититель знал их имена и подробности их жизни. Откуда? Нужно выяснить, что у всех этих женщин есть общего, кроме очевидного: средний класс, профессия, успешный бизнес. Наоми Дженкинс делает солнечные часы. Сандра Фригард – писательница, автор детских книг. Пруденс Келви – адвокат.