Светлана Алешина - Грех на душу
А Горохова что-то удержало от признания — возможно, сработала осторожность, выработанная годами волчьей жизни. Но старому кумиру он все-таки доверился, и это привело его за решетку. Сумев бежать, он думал уже только о мести.
Найти адрес Пашкова не составило труда — ведь тот ни от кого не скрывался. Горохов не стал мудрить. Он попросту пошел к Пашкову домой, пропустив для храбрости стаканчик. К этому времени он уже раздобыл действительно надежный пистолет.
Простота замысла сработала. Все произошло на удивление легко и быстро. Горохов позвонил в дверь, и, едва фигура Пашкова возникла на пороге, Горохов, не раздумывая, выстрелил ему в сердце. Пистолет был с глушителем — никто ничего не услышал. Когда тело Пашкова рухнуло на пол прихожей, Горохов захлопнул дверь и спокойно удалился.
Так все выглядело в изложении Горохова. Можно было считать его рассказ фантазией, но почему-то ни мне, ни Виктору, ни Тимуру такая мысль даже не пришла в голову. Слишком убедительно выглядели все детали.
Но тогда кого провожали в Москву супруги Каваловы? И провожали ли они кого-нибудь? Спрашивать об этом Эдиту Станиславовну было бессмысленно — теперь я была в этом уверена. Ее ответ в любом случае будет звучать однозначно: да что вы, милочка, конечно, мы проводили Игоря Николаевича — странно даже, что вы об этом без конца спрашиваете!
Но ведь хоть один человек должен был что-то видеть, что-то слышать — какой-нибудь случайный обрывок разговора, какой-нибудь странный жест! Кто-то еще мог ведь провожать Пашкова на поезд — его отъезд не был секретом.
И вдруг я вспомнила о Бертольдове. Этот человек был с Пашковым в одной компании. Они вместе пели под гитару. Чем черт не шутит — может быть, они и потом поддерживали отношения? Я решила срочно разыскать экстремального Макса.
Проще всего, как мне казалось, было это сделать, позвонив на телевидение. Но там мне сказали, что Макс готовит сейчас новую программу и искать его нужно где-нибудь на крыше небоскреба, или на дне Волги, или в лучшем случае дома. Домашний телефон упорно не отвечал. Терпения у меня не хватило, и я, набравшись нахальства, связалась с отделением Союза художников. У меня была надежда, что Регина, подруга Макса, художницей не только отрекомендовывалась. Хотя, признаться, в творческих способностях этой безмолвной курильщицы я сильно сомневалась.
К моему удивлению, в Союзе художников о ней действительно знали — равно как и о ее романе с легендарным Максом. Мне даже дали ее адрес — Регина Нечаева жила в центре города, в Мирном переулке, но у нее не было телефона. Я не стала раздумывать и сразу отправилась по указанному адресу.
Художница совершенно не удивилась, увидев меня на пороге своей квартиры. Впрочем, мне кажется, ее вообще было трудно удивить. Меня это даже устраивало.
Квартира у Регины была однокомнатная, довольно удобная, но, на мой вкус, уютной ее назвать было трудно — такой там царил хаос. Вдобавок там было так накурено, что даже стены пропахли табаком. Все это вызвало у меня нехорошие ассоциации с той малиной, где мы побывали минувшей ночью. Я невольно настроилась на все плохое.
Но Регина неожиданно оказалась довольно милой и вполне словоохотливой женщиной. Она была немного резковата в суждениях, но вовсе не собиралась от меня что-то скрывать. Мы довольно быстро нашли общий язык.
Разговаривали мы на кухне. Регина угостила меня кофе и печеньем собственноручного изготовления. Она оказалась мастерицей готовить кофе — не Маринка, конечно, но все же. Похвалив ее кулинарные способности, я поинтересовалась, как она в такой тесноте пишет картины.
— Ну что вы! — улыбнулась Регина. — Я работаю не здесь. Для этого я снимаю мастерскую. Стоит чертовских денег, но что поделаешь! Приходится идти на всякие уловки. Например, мы снимаем помещение пополам с Вельтманом — вы не видели его пейзажи? — но зато и время тоже приходится делить, понимаете? На этой почве иногда чуть не до драки доходит… — Она рассмеялась. — Но вы, наверное, не моим творчеством интересоваться пришли? Выкладывайте, зачем я вам понадобилась?
Да, эта женщина оказалась совсем не такой, как я ее представляла. Интересно, почему в гостях у Каваловых она предпочла изображать из себя безмозглую куклу?
— Ну что ж, — ответила я. — Мне нравится ваша непосредственность. Тогда я тоже скажу прямо — к вам я пришла, в общем-то, наугад. Сначала искала вашего приятеля Макса, но не нашла. Меня интересует один вопрос, который, возможно, покажется вам странным. Вы случайно не встречались после восьмого марта с участниками той вечеринки? Я имею в виду Каваловых или Пашкова…
— Пашков — это, надо полагать, тот прожорливый субъект с внешностью мачо? — иронически произнесла Регина. — Вы знаете, не приходилось. Откровенно говоря, эти люди не вызывают у меня симпатии. Я и в тот раз оказалась в их доме только потому, что меня Макс затащил. Он любит пустить пыль в глаза. Он и сам у нас уникум, и женщины должны его сопровождать загадочные и эффектные. Признаться, в тот вечер я ему подыграла. Мне было забавно. Но вы, наверное, приняли меня за дуру, да?
— Было немного, — с улыбкой сказала я. — Значит, Каваловых вы близко не знаете? Жаль…
— Ну мне-то ни чуточки не жалко! — категорически заявила Регина. — Невелика потеря. Я у них чуть от скуки не померла.
— Да, пожалуй, было не слишком весело, — согласилась я. — Но мне показалось, что Макс чувствует себя у Каваловых как дома.
— Он везде чувствует себя как дома, — не слишком одобрительно заметила Регина. — Он вообще не слишком разборчив. Когда-нибудь у него будут из-за этого большие проблемы!
— Вы думаете? — удивилась я. — У меня создалось впечатление, что для Макса проблем не существует.
— Это все одна видимость, — серьезно сказала Регина. — Проблем у него — выше головы.
— Неужели? — заинтересовалась я. — Может быть, просветите?
Регина внимательно посмотрела на меня и потянулась за сигаретами.
— Вы будете? — спросила она.
Я отказалась от предложенной сигареты. Тогда Регина закурила и, окутавшись дымом, сообщила:
— Например, Макс по уши в долгах. Совершенно не умеет считать деньги. Когда у него заведется в кармане копейка, он тут же тащит в ресторан какую-нибудь девицу. Причем ресторан должен быть самым лучшим. Вдобавок этот придурок обожает играть в рулетку. За последние два месяца он проиграл не менее десяти тысяч — и это только то, что я знаю!
— Десяти тысяч рублей? — уточнила я.
— Долларов, — с чувством сказала Регина. — Я же говорю, он по уши в долгах. Скоро он начнет прятаться от кредиторов. Ему уже грозили. Теперь он задумал какой-то новый сложный проект, нашел спонсора, закупил диковинную аппаратуру, набрал команду — все встало! Представляете? Этот тип вдруг все бросает и заявляет, что ему нужно срочно ехать в Москву!
— В Москву? — насторожилась я. — И когда он едет в Москву?
— Он уже уехал! — с негодованием ответила Регина. — Все совершенно внезапно. Даже со мной не пожелал проститься. Позвонил перед самым отъездом, что-то невнятно бормотал, неумно оправдывался… Я послала его на три буквы — моему терпению тоже есть предел!
— Постойте! — возбужденно сказала я. — Когда это было? Какого числа?
Регина на секунду задумалась.
— Как когда было? — сказала она недоуменно. — Вчера и было. Двадцать пятого числа. Рано утром он позвонил…
— Вчера? — поразилась я. — Вы уверены? И, говорите, это был внезапный отъезд? Без объяснения причин?
— Ну да! — с обидой ответила Регина. — Я человек свободных взглядов, но всему есть границы. Меня не устраивает роль безответной наложницы в гареме. А здесь наверняка замешана какая-то новая пассия. Когда Макс кем-то увлекается, он совершает самые безумные поступки. Правда, до вчерашнего дня мне казалось, что мне нечего опасаться, соперниц на горизонте я не видела. Но этот внезапный отъезд… — Так-так-так! — пробормотала я. — Вы говорите, соперниц не наблюдалось. Но Макс тем не менее куда-то сорвался. А вы не заметили еще что-то странного в последние дни?
— Вы имеете в виду за Максом? — спросила Регина. — С ним постоянно происходят какие-то странности. Например, на днях он вдруг постригся и побрился. Вы бы его сейчас не узнали. Между прочим, я считаю, что он сделал это напрасно. Тот его диковатый анархистский стиль как нельзя лучше соответствовал его имиджу. Сейчас он стал похож на морского пехотинца, уволенного из рядов за пьянство…
Я попыталась мысленно представить себе Бертольдова без шевелюры и всклоченной бороды, но мне действительно это плохо удавалось. Наверное, сейчас я прошла бы мимо него, не обратив внимания. И наверняка не одна я.
— Слушайте, — поинтересовалась я. — А кроме прически? Может быть, он был озабочен чем-то, нервничал?
— А он всегда нервничает, — спокойно пояснила Регина. — Он хладнокровен только когда лезет куда-нибудь на стену или пьет водку. В жизни он постоянно дергается и орет — а потом просит прощения. — Она вздохнула. — В общем-то, я его понимаю. Он живет на износ. В его крови переизбыток адреналина. Своего рода наркомания, а наркоманы все как один психопаты.
