Дарья Калинина - Циклоп в корсете
– Довольно странная точка зрения для девочки восьмидесятых, – заметила Мариша, и мы все выжидающе уставились на Вольдемара, но он только вздохнул и развел руками.
Слова Крысы майор проверил в тот же вечер. Про дискотеку тот не врал. А чтобы проверить правдивость рассказа Аполлона Митрофановича, майор отправился прямиком к Ирине Юрьевне. И его нельзя было в этом винить, так как рассказанная ему история отдавала душком дешевого мексиканского сериала. Николай Валентинович не видел Милину мать с тех пор, когда она ворвалась к нему в кабинет с воплем, что ей известен человек, ставший причиной всех бед и в конечном счете смерти Милы, это Вольдемар – растлитель малолетних.
Сегодня Ирина Юрьевна выглядела уже значительно лучше. О том, что она пережила трагедию, в доме уже ничто не напоминало. В кухне сидели две подружки, и майор еще из-за двери услышал переливы веселого смеха. А сама хозяйка была безупречно накрашена и причесана. Ухоженные ногти сверкали свежим маникюром.
– Андрей сегодня улетел в Испанию за телом Милы, – сказала ему женщина. – А меня оставил готовиться к похоронам, но сейчас все так дорого. К счастью, у меня подруга работает в похоронном бюро, обещала все сделать по первому классу и по льготному тарифу. Но сами понимаете, просто так ничего не делается, вот и пришлось позвать ее в гости. Она еще одну знакомую привела, и хорошо, что привела. Они меня хоть немного отвлекли, а то я бы совсем в четырех стенах с ума сошла, все время думаю о дочери.
– Я беседовал с вашим старым знакомым Аполлоном Митрофановичем, и он сказал мне удивительную вещь. Не знаю, верить ли ему. Он сказал, что ваша дочь рождена не от вашего супруга, а от него, – и майор вопросительно посмотрел на женщину.
– Это правда, – после некоторого колебания все-таки призналась Ирина Юрьевна. – Теперь это уже не имеет большого значения. Мой муж мертв, и Мила…
– Если не возражаете, я бы хотел взглянуть на результаты анализов ДНК вашей дочери и Аполлона.
– Конечно, конечно, – заторопилась женщина. – Я их сохранила. Аполлоша тоже долго не хотел верить, пришлось пойти на то, чтобы сделать тест на отцовство. Знаете, тогда это было еще так трудно. У нас в городе делали всего в одном месте. То есть мне удалось узнать только про одно место, где взялись за тестирование.
Говоря это, Ирина Юрьевна торопливо перебирала папки, лежавшие в ящике стола. Наконец ей удалось найти нужные бумаги, и она протянула их следователю.
– Огромное спасибо, – поблагодарил ее майор. – Мне бы хотелось показать их нашим специалистам. Сам я ничего в этом не понимаю. Разрешите мне взять эти бумаги с собой? Конечно, на время.
– Берите, раз нужно, – не очень охотно, как показалось майору, согласилась женщина.
Сжимая в руках добычу, майор вышел из квартиры. Только на улице он взглянул на листки. Это был какой-то старый ежеквартальный отчет. Майор вернулся. Ирина Юрьевна извинилась за ошибку и снова полезла в шкаф, но нужные бумаги найти не удалось. Особой беды в этом не было, так как у майора сохранился экземпляр Аполлона.
Но на сегодня его рабочий день еще не закончился. Не успел он отдать папку с тремя листочками эксперту, который уже собирался уходить, вернуться к себе в кабинет и налить чашку кофе, как его позвали к телефону.
– Вы меня простите, я так растерялась, когда увидела вас, что совершенно вылетело из головы, что я вам собиралась рассказать, – раздался в трубке женский голос, в котором майор с трудом узнал голос Ирины Юрьевны.
– Я вас внимательно слушаю, – сказал он, поглядывая на чашку с остывающим кофе.
– Не знаю, может быть, это и не важно, судите сами. Как-то раз я зашла в гости к дочери. У нее, как обычно, даже чаю не было. Пришлось ей идти за ним в магазин, а я осталась дома, Степа спал в большой комнате. И тут раздался звонок в дверь. Разумеется, я спросила, кто там, мне не ответили, но в щель я сумела разглядеть, что в двери торчит что-то белое. Я осторожно набросила цепочку, открыла дверь, и прямо мне в руки упал белый конверт без адреса. Он был не заклеен, и я его открыла.
– И что?
– Там была всего одна строчка: «Берегись, тебе уже недолго осталось купаться в счастье». Разумеется, когда пришла дочь, я показала ей это письмо, но она сказала, что такие письма приходят к ней уже целых пять месяцев и пока с ней ничего не случилось. И посоветовала мне не обращать внимания на ерунду. Вот, собственно, и все.
Майор поблагодарил Ирину Юрьевну и снова потянулся к кофе, но ему снова помешали.
– Знаете, я вспомнила! – раздался в трубке взволнованный женский голос.
– Очень хорошо, – похвалил майор и, плюнув на условности, принялся отхлебывать кофе, решительно не догадываясь, с кем на этот раз говорит. – А что именно?
– У нас в классе учился Леша Мухин, – принялась рассказывать женщина. – И помнится, мне говорили, что еще в школе он всерьез начал употреблять наркотики и даже приторговывал ими. А я их много раз видела вместе с Милой, по-моему, он к ней неровно дышал. Ну и наркотики, сами понимаете.
Майор наконец сообразил, что звонит ему Наташа – подруга Милы.
– А где сейчас этот Мухин? – спросил он у нее.
– Как где? Да все там же. Живет надо мной на пятом этаже, – сказала Наташа. – Жениться-то он так и не женился, живет с родителями. Работать его папаша пристроил в какую-то туристическую фирму. Вы с ним переговорите, может быть, он расскажет вам что-нибудь новое про личную жизнь Милы.
– Мы так и сделаем прямо сегодня, – сообщил ей майор.
Беседовать с Мухиным он отправился сам, благо тот жил по пути домой. Парень оказался дома. На вид он был совсем невзрачный, какой-то мелкий и сухощавый. Не верилось, что ему уже почти тридцать, выглядел он словно шестнадцатилетний подросток. Только умные карие глаза выдавали в нем взрослого человека.
– Чем обязан? – спросил Алексей, пригласив гостя в комнату, обставленную дорогой мягкой мебелью, и отгоняя от майора веселого спаниеля, во что бы то ни стало желавшего познакомиться с ботинками гостя.
– Я хотел бы поговорить с вами о вашей школьной подруге, – сказал майор.
– Ясно, о Миле, – кивнул Леша. – Мне Наташа уже успела сообщить, что Милу убили. Так что я предполагал, что вы можете нанести мне визит. Правда, не знаю, чем могу помочь. Я с Милой не виделся почти со дня окончания школы. Знаете, бывает такая дружба – пока люди вместе, то вроде бы приятели, а как разъедутся в разные места, то и дружба кончилась.
– Расскажите то, что знаете, – сказал майор. – Я сам решу, что важно, а что – нет. Мне говорили, что вы в школьные годы баловались наркотиками?
– Кто вам сказал? – вскинулся Леша. – Хотя, впрочем, знаю. Наташка постаралась. Вот уж язык без костей. Было дело, только потом я бросил. Папаша доходчиво объяснил, чем я рискую, и для вящей убедительности повел меня на экскурсию в наши Кресты. Знаете, я как увидел, как в крохотных камерах набито в три этажа, так наркотики словно отрезало.
– Не собираюсь преследовать вас за давние грешки, – успокоил его майор. – Я веду дело об убийстве, а ваши былые пристрастия мне неинтересны. Но скажите, вы доставали для Милы наркотики?
– Иногда, еще в школе, я ей давал, а иногда она меня угощала. Денег мы друг с друга не брали.
– То есть она попробовала наркотики еще перед знакомством с вами? – насторожился майор. – Поймите меня правильно, я здесь не для того, чтобы судить вас. Расскажите правду, это может оказаться важно для поимки убийцы Милы.
– Я и говорю правду, – обиделся Леша. – Если хотите знать, то это она меня в первый раз угостила травкой. Принесла в школу и дала мне попробовать вместо обычной сигареты на переменке. Мне понравилось, и я попросил ее сказать, где она берет.
– А она?
– Не сказала, – задумчиво произнес Мухин. – Но я в общем-то и не настаивал, так как знал у себя во дворе парня, который продавал травку.
– А потом сказала?
– Нет, – покачал головой Леша. – Так и не узнал. Она что-то говорила, мол, этот человек не обычный продавец, он делает это только ради нее и ни для кого другого травку доставать не будет. Я ей тогда не поверил, решил, что она просто хочет придержать барыгу для себя. Хотя странно, зачем ей это понадобилось, если она все равно мне никогда ничего не продавала, а всегда давала так. Сначала травку, а потом эфедрин. У меня сложилось впечатление, что наркотики ей доставались даром, иначе не стала бы она так щедро ими делиться.
– Как, по-вашему, этим таинственным благодетелем мог быть Вольдемар? Вы про такого слышали?
– Конечно, – кивнул Леша. – Весь класс был в курсе похождений Милы. Она всем хвасталась, что в нее влюбился такой интересный человек. Даже экскурсия на киностудию была. Но я не думаю, что наркотики давал Миле он. По-моему, Вольдемар появился уже поздней.
– У Милы был открытый характер?
– Очень, она просто обожала все и про всех рассказывать, и про себя, конечно, в первую очередь.
