Михаил Рогожин - Супермодель в лучах смерти
Маркелов не сомневался в способностях Правоторова урывать из любых сумм себе на молочишко. При этом делал вид, будто не замечает. Прикармливал мелкого хищника.
Впереди у обочины стоял крытый «ЗИЛ». Их шофер притормозил и обратился к депутату:
— Этот, что ли?
— Да, да. Наш.
Они вылезли из «газика» и, разминая ноги, наблюдали, как охранники Маркелова вытаскивали из кузова «ЗИЛа» мощные снегоходы «Буран». Ехать предстояло через лес по занесенной снегом дороге. Маркелов отошел от машин. Закурил и посмотрел в сторону заснеженных сосен. Их стройные стволы от яркого зимнего солнца казались лиловыми. А голубые ветки мерно покачивались под золотистыми шапками искрящегося снега. Величественным покоем дышал лес и маленькие елочки вздрагивали на его сугробистой груди. Сверху совсем по-театральному осыпались снежинки, играя на солнце бриллиантовыми гранями. Прозрачная тишина блуждала среди синеющих теней и звала погрузиться с головой в нетронутую человеком вечность… Неожиданно для себя Маркелов подумал о чудовищном сходстве этого леса с безнадежным раковым больным, от которого утаивают страшный диагноз. «Да теперь уж все равно», — мысленно сказал он себе и вернулся к разогревавшим «Бураны» охранникам.
— Нормально, хозяин, — сообщил ему Лавр.
— Сам я на этих штуках не ездил, — предупредил Правоторов, — говорят, отличные машины.
— Сядешь, Василин, со мной. Ох, и прокачу! — похлопал его по полушубку Лавр.
Тот боязливо поежился.
Через несколько минут пять «Буранов» устремились по занесенной плотным снегом лесной дороге. Первым прокладывал путь шофер Колька, привезший «Бураны». Он оказался племянником Правоторова. Чужим депутат не доверял. Однако легкой езды не получилось. Поскольку прежде на этих штуках никто из присутствовавших не ездил, кроме, разумеется, племянника, то снегоходы вылетали с дороги и проваливались в рыхлый снег на обочине. Приходилось останавливаться и ждать, пока охранники вытаскивали очередного бедолагу. Пару раз перевернулся и Маркелов. Но без травм и ушибов. Только снег залез за воротник. Лавр ехал осторожно и без происшествий. Правоторов обхватил его торс, точно младенец грудь матери. Во время частых остановок, молчание леса нарушалось громким матом и монотонным постукиванием дятлов. Их было много. Красно-черные небольшие птицы долбили промерзшие стволы деревьев и не обращали на людей никакого внимания.
— Вот бы мне таких работников, — присвистнул Маркелов.
— Местные мужики здесь точь-в-точь такие, — не преминул ввернуть Правоторов.
— Слушай, депутат, сколько тебе заплатили за лоббирование? Ты мне уже плешь проел! — разозлился Илья Сергеевич.
— Я чего? Я ничего. Я за народ болею… — стушевался депутат и прикрикнул на племянника: — Ну, скоро, что ли, доедем?!
— А как же! Еще немного, летом-то побыстрее получается. Так оно же, вы сами понимаете — зимняя дорога не близкая. Да, не переживайте, я места эти избродил. Зверья-то тут нету, повымерло все. А раньше, до Чернобыля, палили так, аж бабы крестились с перепугу, мол, война началась.
При каждом вынужденном привале племянник Колька уверял, что до места рукой подать. Маркелов недоумевал. На секретной карте, добытой Правоторовым, расстояние казалось совсем пустяковым. Поэтому и выбрали этот участок. Он уже начал подумывать о племяннике, как о Сусанине, заблудившемся от чрезмерной прыткости, как вдруг деревья расступились и взорам открылась большое заброшенное поле, со всех сторон окруженное непроходимым лесом.
— Ого! — одобрительно воскликнул Маркелов. — Лавр, гляди-ка, то, что доктор прописал. Карта не подвела. Мне нравится.
Лавр важно промолчал. Зато Правоторов взмахнул руками:
— Я врать не привык. Сразу понял, какой участок вас интересует. Здесь когда-то лесопилка была. Потом построили бараки, натянули колючую проволоку и свозили всякий послевоенный сброд. А после Иосифа Виссарионовича эта предвариловка пришла в запустение. Сгорело все. Участок отошел Академии наук. Чего-то они тут копались. А теперь вот оказался ничейным. То есть принадлежит району.
— Туг гектара два будет? — спросил Лавр и полез за планом.
— Два с четвертью, — уточнил депутат.
— Значит, так, — по-деловому вступил в разговор Маркелов. — До весенней распутицы забрасываем сюда технику. Ставим финские домики для рабочих. Нужно связаться с районом, выбрать поставщика продуктов. Протянуть сюда электричество. Работать будут в три смены.
— Тут недалеко высоковольтка проходит, — со знанием дела вставил Правоторов. — Только хлопот не оберешься подключаться. Может, лучше дизель поставить?
— Нет. Будем строить по-настоящему. Договоритесь в области, пусть электрики тянут прямо на участок. А по весне забетонируем дорогу.
Маркелов внимательно разглядывал плоский, словно стол, покрытый белой скатертью, участок. Лавр сверял его с планом. Племянник Правоторова подошел к ним и предупредил:
— Вы тут не особо. Я замерил, фон, скажу вам, того, пять микрорентген в час. Лучше мотать отсюда. Видать, самое радиоактивное пятно. Чего особо разглядывать-то. Поляна, одним словом.
Маркелов подчинился беспрекословно. Лавр последовал за ним. Но в тот момент, когда они усаживались на снегоходы, к Лавру подошел охранник и тихо сообщил:
— Там ребята заметили каких-то лыжников в фирменных костюмах. Промелькнули за деревьями.
Лавр тут же спросил Кольку:
— Послушай, племяш, откуда здесь могут быть лыжники? Санаторий рядом, что ли?
Тот рассмеялся. Развел руками, достал счетчик, постучал по нему.
— Какие курорты? Вы чо? Сюда народ, акромя вот вас, калачом не заманишь.
— Откуда же лыжники? Может, охотники?
— Не. Наши тут не шастают. Зверья-то нету. На Лопандино надобно ехать.
— Понятно, — коротко ответил Лавр и нахмурился. Опустил голову, уперевшись своим тяжелым мясистым подбородком в грудь. Не поднимая глаз, приказал охраннику:
— Возьми с собой трех человек и догони их. Выясни, что за народ. Свидетели нам не нужны. Если окажутся подозрительными, мочите на месте. Но чтобы без улик. Сжечь и закопать. Понял?
— Понял.
— Будем ждать вас в деревне. Действуйте без лишнего шума.
Маркелов обратил внимание на перешептывания Лавра. Подошел к нему.
— Что произошло?
— Пока ничего, хозяин. Не бери в голову. Поехали.
Они сели на «Бураны» и тронулись в обратный путь. Незаметно от всей группы отделилось четверо охранников на двух снегоходах. Они остановились и оттащили свои «Бураны», спрятав их в густом придорожном ельнике.
Расчет был прост. Если неизвестно откуда возникшие лыжники следили за Маркеловым, значит, они наверняка воспользуются накатанной дорогой и пустятся вслед за «Буранами». Через некоторое время вернулся Лавр. Он решил не пускать на самотек это дело. Охранники обрадовались его приходу.
— Давай, ложись на дорогу, — Лавр ткнул пальцем в одного из них. — Прикинься мертвым, а мы понаблюдаем, как они отреагируют.
Парень безропотно улегся на снег. Остальные спрятались в ельнике. Потянулись томительные минуты ожидания. Наконец, где-то совсем близко послышалось тяжелое дыхание и неразборчивый мат. На дороге показалось шестеро спортивных парней на отличных скоростных лыжах. Первый притормозил возле валявшегося лицом в снег охранника.
— Глянь, Воркута, чего это с ним? — обратился он к коренастому крепкому мужчине, на голове которого был вязаный шлем с прорезями для глаз, из которого клубился пар.
Названный Воркутой подъехал и бесцеремонно ткнул лежащего острием лыжной палки в бок.
— Похоже, разборка была. Снег везде затоптан. Какая-то лажа. Дрессир не дурак, таких следов не оставляет.
Остальные лыжники обступили Воркуту, подозрительно озираясь по сторонам.
— Уйдут, — сказал кто-то из них.
— Снег, глянь, возле ельника опять же притоптан. Может, там кто еще припрятан. Глянуть бы.
— Нечего глядеть. Ложись! — вдруг крикнул Воркута и, оставшись на ногах, открыл по ельнику стрельбу из скорострельного пистолета.
Произошло это настолько неожиданно, что Лавр и его бойцы не успели среагировать. Пули просвистели у них над головами. Одна срикошетила и чиркнула по шее завопившего от боли охран ника. Засада была засвечена. Лавр тихо матюкнулся, и как по команде охранники принялись палить из своих «узи».
Воркута мгновенно повалился на лежавшего парня и приставил ему к голове пистолет. Его дружки отстреливались из пистолетов. Их положение было проигрышным. Поэтому Воркута поднялся вместе с парнем на ноги и, прикрываясь его телом, медленно скрылся за поворотом. Никто из охранников Маркелова не рискнул стрелять в сторону взятого в заложники друга.
Перестрелка продолжалась недолго. Три истекающих кровью трупа заставили двух остальных лыжников сдаться. Они отбросили пистолеты и подняли руки.
