Доминик Сильвен - Грязная война
– Главное ведь расследование, а не следователь?
– Точно. Я передаю дело Карль, а ты пока на некоторое время устранишься. Или ты остаешься, а мадемуазель Дизель уезжает в Штаты.
Чтобы пять лет носить оранжевую робу, подумал Саша. Он повернулся к Карль. Ей хотелось вопить от радости, но она сумела сохранить невозмутимость. Прекрасно. День начался с запаха растворителя. А заканчивается запахом катастрофы.
– Я иду домой. Держите меня в курсе.
– Не беспокойся, – сказал Марс, хлопнув его по плечу. – Это временно, Саша. Держись.
Глава 25
Тупица Артур опять забыл запереть дверь на ключ. Саша запер задвижку, пошел в ванную, умылся.
В зеркале на заднем плане возникла Антония. Она улыбалась. Саша подавил мучительное желание залепить ей пощечину.
– Не стесняйся, будь как дома.
– Интересная у тебя будет квартира после ремонта. – Чем могу служить? Оттрахать тебя, а твой Квазимодо снимет и потом выложит в интернет?
– Оноре не любит кино.
– А ты, как видно, наоборот.
– У нас был тяжелый день?
Он махнул ей, чтобы посторонилась. Она отодвинулась, чтобы дать ему выйти. Саша открыл окно, увидел, что луна в первой четверти. Антония и ее улыбка отражались в стекле. Она прильнула к его спине. Провела руками по груди и животу.
– Что ты делаешь?
– Ищу спрятанный микрофон.
– Зачем? Ты же никогда ни в чем не признаешься.
Она пошла и легла на диван. Изогнулась, как в “бентли”.
– Знаешь, что было бы хорошо?
Он с досадой провел рукой по волосам.
– Обожаю, когда ты так делаешь, Саша. Хочется тебя утешить.
– Спасибо, я справлюсь.
– Хорошо было бы, если бы тебя отстранили от этого дурацкого расследования. Тогда бы мы могли спокойно заняться любовью.
Марс был прав. Антония – слабое звено. Но тут нужна жестокость. А ему хотелось этого не больше, чем вспороть себе брюхо кухонным ножом. Другого плана у меня нет. Мы ничего не теряем, Саша.
– Ты с ним, потому что больше не можешь иметь детей? Или потому что ты из низов? Этот старый лис будет защищать тебя до конца жизни. Вот и все?
Она заморгала. Наконец-то. И он знал, что если бы сейчас она могла прикончить его, она бы это сделала. Ее глаза метали молнии. Нижняя губа искривилась.
– Ты красива, как надгробие, тебе это уже говорили?
– А ты… ты – пустышка.
В голосе звучала неподдельная ярость, устремленные в небо острые копья.
– Развлекайся, Антония. Развлекайся со мной, если трахаться больше не с кем.
– Ты обновляешь квартиру, но в ней никого нет.
– Возможно, потому, что в отличие от тебя я не люблю реликвии прошлого.
Она резко выпрямилась.
– Здесь есть музыка? А? Или ты из тех людей, которые не любят музыку? А любят только свою работу.
Теперь она была в бешенстве. Саша показалось, что ее скрытые шрамы поднялись с живота к лицу, словно колючие ветви, чтобы обезобразить ее. Ему не нравилось то, что он в ней разбудил.
Антония уже рылась в коробке с дисками, переворачивая все вверх дном. Она нашла, что искала, включила стереопроигрыватель.
Ар Келли. Убийственно сексуальный R’ n’ B.
Антония уже танцевала.
Келли приглашал на непрерывный сеанс секса. Ее начальник предупрежден: сегодня ее не будет. Он просил ее ехать к нему. Пусть наденет одежду, купленную специально для встреч с ним, и присоединится к нему в постели, где он часами ждет, предвкушая ее появление.
Антония танцевала все уверенней.
Wanna hear you echo, echo…
Разумеется, эта музыка восхитительно подходила ей. Она сняла свитер и швырнула в оконное стекло. Саша подошел, чтобы взять ее за руку и сказать, что у него уже была стриптизерша и ему хватит.
Sex in the morning, sex all day…
Боль. Укол в шею. Угнетающая чернота. Все кончается здесь? Почему бы и нет… В сущности, я уже многое сделал.
Он спал рядом с ней в одном саркофаге пять тысяч лет. Антония ничего ему не сказала, он сам разузнал секрет бальзамирования мертвых в Древнем Египте. Одна треть скипидара, две трети уайт-спирита…
Саша открыл глаза и увидел неравномерно белый потолок. Кто-то забыл покрасить вторым слоем. Сердитый звонок нарушал тишину.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он лежит на своей кровати голый до пояса. Его знобило. Голова раскалывалась. За распахнутым окном занималось грязно-розовое утро. Звонок все звонил, раcпиливая нервы ржавой пилой. Саша приподнялся на локте, успел наклониться, его стошнило на паркет. Он увидел красноватые разводы.
Постельное белье запачкано кровью.
Его живот и джинсы испачканы кровью.
Он ощупал себя. Никаких повреждений. Шея вспухла, Саша пощупал место укола. Пятясь, вышел из комнаты. Обошел пустую квартиру, надел куртку на голое тело. Звонок не утихает. В дверь звонят. Артур?
За дверью обнаружилась группа полицейских, Саша узнал Сегеласа из охраны общественного порядка. Тот вытаращил глаза, увидев лицо и грудь коллеги, вымазанные в крови.
– Что происходит, Дюген?
– Это ты мне скажи, Сегелас.
– Нас вызвали…
– Кто?
– Анонимный звонок. Макс наденет тебе наручники. Такова процедура, приятель, не обижайся, ладно?
– Да ты спятил?
Упомянутый Макс уже прижал его к стене и сковал руки наручниками. Саша слышал, как они топают по квартире. Сейчас войдут в спальню, увидят окровавленное белье.
Ты поймала меня, как крысу, Антония.
Глава 26
Грасьена не трогать.Наступила ночь, но никто не нарушил священное правило. По той простой причине, что адвокат явился на набережную Орфевр сам, доставленный личным шофером. Марс, воплощенное терпение, ждал, пока немой шофер, который оказался к тому же и неграмотным, закончит рисовать свои показания на листе бумаги формата А5. Талантом Леонардо да Винчи африканец не обладал, но было вполне понятно, о чем говорят его толстые пальцы. “Бентли” доставил Антонию к дому Саша. Антония приказала Оноре уезжать. Шофер повиновался и поехал спать в дом хозяина.
– Я полностью доверяю своему водителю, – заявил Грасьен. – Моя жена провела часть ночи у вашего сотрудника. Я хочу знать, где она находится сейчас. И надеюсь, что кровь не ее.
Саша и Карль стояли рядом с Марсом, но он не смотрел на них. Свое внимание он сосредоточил на высоком госте.
– Анализы в лаборатории.
– Когда будет результат, Марс?
– Я приказал сделать срочно. А также велел сделать анализ вещества, которое вкололи моему сотруднику. На него напали в присутствии вашей жены, и что-то мне говорит, что без вашего шофера тут не обошлось. Ваша супруга сама сказала, она никогда не выходит без Оноре.
– Кто вам сказал, что ваш сотрудник не сам сделал себе инъекцию?
– С какой целью?
– Чтобы все подумали, что на него кто-то напал, тогда как напал он сам.
– Повторяю: с какой целью?
– Возможно, чтобы вывести меня из себя.
– Это нелепо.
– Надеюсь, что это так, Марс. В противном случае ваша репутация пострадает.
– Вы этого добиваетесь?
– Для этого я должен считать вас опасным.
– А вы меня таковым не считаете?
– Нет, скорее жалким.
Марс улыбнулся уголком рта, встал и подсел к адвокату. Положил руку ему на плечо. Грасьен не пошевелился. Марс наклонился и заговорил ему на ухо:
– Вы знали, что ваша супруга собиралась навестить майора Дюгена?
– Я знал, что однажды она это сделает.
– Почему?
– Антония свободна.
– Похвальная широта взглядов.
– Я не собираюсь обсуждать с вами мою супружескую жизнь. Я хочу знать, где моя жена.
– Ответьте на один вопрос. Зачем она хотела скомпрометировать следователя, ведущего дело Видаля? У меня есть кое-какие соображения, но мне интересно послушать вас.
– Вы из тех, кому нравятся теории заговоров? Поразительно. И печально.
Марс прошелся по кабинету, затем вернулся к Грасьену и повысил тон:
– Кокаин в “Калипсо” – ваших рук дело?
– Тут, знаете ли, вы меня озадачили. О чем, черт побери, идет речь?
Саша, проведший сотни допросов и наделенный шестым чувством, помогавшим определить ложь, мог поклясться, что если во всем сказанном Грасьеном и были слова правды, то это именно они. Да и зачем организовывать два почти одинаковых нападения? Грандиозного выступления Антонии было достаточно. Марс кивнул, словно разделяя эту точку зрения.
– Я расскажу вам другую историю, которая вас заинтересует, Грасьен. Она случилась уже давно, но очарования не утратила. Это история африканского журналиста, нанятого подполковником французской секретной службы, чтобы выкрасть компрометирующие записи у крупного адвоката, специализирующегося на торговле оружием. Преследуемый наемниками, подкупленными адвокатом, журналист не успевает встретиться с подполковником и передает записи своему лучшему другу, лейтенанту парижской полиции. Адвокат пытает лейтенанта, чтобы вернуть свои записи. Он устраивает особую казнь – “казнь папаши Лебрена”, – которая наводит на мысль об африканской мести. Проходит пять лет. И вот однажды доверенное лицо адвоката, молодой человек, к которому он привязан, умирает так же, как и парижский полицейский. Адвокату уже не до смеха. Он теряет вкус к жизни. Он хочет вершить правосудие сам, наказать того, кто убил его приемного сына…
