Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

— Да нет, на Леночку невозможно обижаться — она милая.

Никита недоверчиво усмехнулся.

— Нет, правда! Чего ты улыбаешься? Не только вам, парням, она нравится за красивые глаза. Все девочки к ней тоже хорошо относятся, любят за искренность, наивность и доброту.

— А мне кажется, каждый раз когда Леночка подходит ко мне со словами «Никиточка, ты такой милый…», у тебя на лице промелькивает саркастическая ухмылка.

— А чего это ты, когда к тебе Леночка подходит с такими нежностями, смотришь не на неё, а на меня? — парировала собеседница.

— Потому что ты мне интересней…

Слова были сказаны без улыбки и очень тихо. И Вероника опять заметила промельк пламени свечи в глазах Никиты. Или это пламя рождалось само по себе, без участия этого романтического атрибута, украшающего стол? Девушка почувствовала, что в горле пересохло. И коктейль, как назло, закончился… Вероника поняла, пока она не сделает глоток какой-нибудь жидкости, она не сможет говорить. И она молчала. Молчала и как заворожённая смотрела на искорки, прыгающие в глазах Никиты, и он тоже молчал и смотрел на неё…

Тишину нарушил официант, появившийся из ниоткуда с огромным подносом. Расставив перед молодыми людьми тарелки, он учтиво поклонился, пожелал приятного вечера и мгновенно удалился.

Умопомрачительный аромат, которым наполнилось пространство между молодыми людьми, вернул им способность разговаривать.

— Ну, рассказывай, как правильно есть твои драники, — попросил Никита, разглядывая круглые румяные лепёшечки, выложенные на тарелку аккуратным кольцом опоясывающим соусник, расположенный в центре.

— Да тут никаких премудростей, — рассмеялась Вероника, — это же тебе не устрицы. Просто макай в сметану — и в рот.

— Понятно.

Никита ловко проделал описанный девушкой манёвр и зажмурился:

— М-м-м, действительно вкусно. Вижу, белорусы знают толк в еде.

— А то! — улыбнулась Вероника и последовала его примеру.

— Между прочим, у меня мама знает сто рецептов драников, — похвасталась Ника. — Ведь они не обязательно состоят из одной только картошки. Они бывают и с мясом, и с грибами, и даже с орехами!

— Ого! Вы, наверно, их чуть ли не каждый день ели?

— Не так часто, Алеся их не любила.

— А вы с сестрой были не очень-то и похожи, — предположил Никита, и, осознав, что вступил на опасную территорию, внимательно посмотрел в глаза Вероники. Нет, всё нормально — зрачки не расширились, значит, Нике не больно вспоминать про сестру.

— Как сказать. Внешне мы были очень похожи. Настолько, что даже близкие друзья нас путали, если мы для смеху одевались одинаково. Но такое бывало не часто, у нас были разные вкусы в одежде.

— Наверно, пользовались этой схожестью, чтобы учителей дурить.

— Было дело. Мне легко давались точные науки, а Леся, наоборот, была прирождённый гуманитарий. Я могла за неё исправить оценку по математике, а она мою тройку по какой-нибудь истории.

— Удобно. В итоге вы обе были отличницами?

— До поры до времени. Пока Лесе не вздумалось стать блондинкой. Она начала регулярно обесцвечивать волосы, и нас перестали путать.

— Хорошо, что ты не обесцвечиваешь… В смысле, у тебя очень красивый необычный оттенок волос… Тебе идёт.

— Алесе тоже шёл, но тем не менее… Вообще-то она не очень любила эксперименты. И блондинкой сделалась только потому, как мне кажется, что хотела отличаться от меня. Понимаешь, она устала от того, что у нас на двоих было одно лицо. Она говорила мне: «Я не чувствую своего „я“».

— Но ведь похожи вы были только внешне. Насколько я понял, вкусы у вас сильно отличались.

— Где-то отличались, а где-то и нет. По крайней мере, нам нравились одни и те же мальчики. И это было нелегко. В смысле, мы не могли понять, в кого из нас был влюблён очередной наш поклонник. Да поклонники, похоже, и сами были не в курсе. Вот Алеся и перекрасилась…

— Да, её можно понять…

Учтивый официант материализовался, чтобы подать молодым людям десерт. Кусочки манго, маракуйи и авокадо нежились в креманках на подушке из взбитых сливок, посыпанные тёртым шоколадом. Взбитые сливки напомнили Веронике о её питомце, который, как она успела заметить, был страстным любителем молочного.

— Знаешь, а ведь я придумала, как быть с Тимофеем. Вернее, мы с мамой придумали. На каникулах я отвезу котёнка домой. Вчера, когда мы общались по скайпу, я показала малыша маме, и она влюбилась в него с первого взгляда.

— Значит, Тимофей наш — фотогеничный товарищ, отлично смотрится на экране монитора, — улыбнулся Никита, подумав — хорошо, что он хоть как-то «смотрится». Если бы не электроника, на которую не распространяется методика оптического камуфляжа, применённая к котёнку, то мама Вероники его бы просто не увидела. Вот бы обе собеседницы удивились, что за чертовщина происходит. Но, к счастью, цифровая видеокамера смогла запечатлеть образ Тимофея и передать его на тысячи километров, чтобы он отобразился на экране ноутбука, перед которым в это время находилась будущая хозяйка котёнка.

— Мне радостно, что всё так получилось. Во-первых, мне не придётся расставаться с Тимофеем навсегда. Буду видеть его по скайпу, а на каникулах — вживую. А, во-вторых, маме давно нужен был какой-то питомец. Забота о нём будет отвлекать её от грустных мыслей. Знаешь, она до сих пор оплакивает потерю. Ей до сих пор очень тяжело.

— А тебе? — Никита взял руки Вероники в свои.

Тёплое нежное прикосновение почему-то не успокаивало, а наоборот будоражило и завораживало. «Эй, полегче, — шепнула логика, — если так и дальше пойдёт…» Но оглушающее биение сердца, не дало расслышать о чём, предупреждает Веронику здравый смысл. Она готова была целую вечность просидеть вот так, наслаждаясь нежными прикосновениями сидящего напротив парня…

— О! Привет! И вы тут, — к столику подошла компания одногруппников под предводительством Тимура.

— Привет! — отозвался Никита.

— Привет! — заставила себя промямлить с трудом вышедшая из оцепенения Вероника.

— А мы день рождения Славика решили тут отпраздновать, — пояснил Тимур. — Присоединяйтесь к нам.

— Да нет, спасибо, — торопливо ответил Никита. Было видно, что он хочет побыстрее спровадить одногруппников куда подальше.

— Ну, как хотите, — Тимур хлопнул Никиту по плечу и, наклонившись к уху, прошептал:

— Не подведи. Я поставил на тебя.

— Ладно, не будем мешать, — подмигнул Никите именинник и компания парней, загоготав, удалилась.

Вероника не столько расслышала шёпот Тимура, сколько поняла по движению его губ, по кривоватой ухмылке, по двусмысленному хохоту его друзей, о чём шла речь. Так вот, оказывается, что здесь сейчас происходит! Никита, как танк, прёт к победе, ни разу не забыл про пари, более того, он уже всем разболтал о нём. Одногруппники уже ставки делают! А она, как дура, сидит и млеет! Смотрит в глаза этого самовлюблённого осла и видит в них то, чего там в помине нет и быть не может. Господи, какая же она наивная идиотка!

— Мне пора домой! Тимофея кормить. Не провожай. Лучше десерт доешь, — выпалила Вероника и выпрыгнула из-за стола.

Предупредительный гардеробщик ловко подал девушке пальто, и она выскочила на улицу, даже не застегнувшись, как следует.

Вероника шла быстро, почти бежала, ей не хотелось, чтобы Никита успел догнать её. А она почему-то не сомневалась, что он попытается. Ещё бы — ему же надо выиграть пари. Оправдать доверие дебилов, которые уже ставки на его победу сделали.

Чёрт! Почему так больно?! Она же знала прекрасно про это дурацкое пари. Она же понимала для чего все эти штучки, вся эта романтика. Как она могла купиться? Как могла расчувствоваться? Как могла влюбиться?..

Нет! Глупости всё это! Какая любовь? Вероника, что, забыла, что Никита её главный подозреваемый? Ведь совершенно ясно — он хотел подставить её, спровоцировав залезть в кабинет ректора, в точности так же, как подставил теперь, разболтав всем про пари. И она ещё не хотела сдавать его ректору?! В сегодняшнем письме Петру Ивановичу она исправит эту ошибку.

Вероника зашла в свою комнату и заперла дверь. Свет она включать не стала. Она не хотела, чтобы Наташа заметила её приход. Она не хотела сейчас говорить ни с кем, даже с подругой. Она, не раздеваясь, встала у окна и бессмысленно смотрела на улицу. Её взгляд перетекал с сугробов на фонари, с фонарей на скамейки, со скамеек на тротуар, с тротуара на прохожих… Стоп! В одном из них Вероника узнала Никиту. Он приближался к входу в общагу. Чёрт! Неужели решил заявиться к ней? Только не это! Она всё равно не откроет ему дверь. Но, на удивление Вероники, парень, покрутившись немного возле крыльца, развернулся и пошёл прочь, но не в сторону своей общаги, а в направлении пустыря. Куда это он? Повинуясь спонтанному порыву, Вероника выскочила из общежития и направилась следом.