Ольга Володарская - Хрустальная гробница Богини
От всех этих мыслей у Эвы окончательно испортилось настроение. Почему-то ей стало очень обидно оттого, что Пол не устоял перед другой женщиной! Глупо, конечно, ревновать не своего мужчину, но ничего не могла с собой поделать! Хотя, застав две недели назад своего в постели какой-то старлетки, не испытала ничего, кроме брезгливости. Ей не было даже обидно, только одно заботило – не забыл ли он о презервативе, укладывая свою случайную любовницу в койку.
К счастью, он не забыл! И это спасло их отношения. Официально они до сих пор пара. Пока пара…
Порыв ветра, разметавший полы манто и пробравшийся к голому животу, заставил Эву прервать размышления и заспешить к двери. Хватит с нее вечерних прогулок! А уж душевных терзаний подавно. От них морщин появляется даже больше, чем от ледяного ветра.
Кстати, не забыть бы наложить на лицо питательную маску, а на глаза компрессы! Иначе завтра кожа будет шелушиться, под глазами набрякнут мешки, а веки повиснут, как у старого бассета. Мысли об утраченной красоте вытеснили из Эвиной головы все остальные и заставили покинуть башню незамедлительно.
В тот момент, когда она скрылась за дверью, в комнате Пола зажегся свет.
Часть IV
Глава 1
Под маской
Проснувшись от всегдашнего кошмара, сполоснувшись и одевшись, Фемида спустилась в столовую. Она ожидала увидеть всех там, но длинный овальный стол, за которым вчера проходил обед, пустовал. Оказалось, что гости «Красной скалы» обосновались прямо в кухне, завтракая всухомятку. Несмотря на наличие плиты и микроволновки, никто не додумался сварганить яичницу или хотя бы сделать горячие бутерброды. Единственное, на что оказались способны, – так это сварить кофе. Его пили все, кроме Эвы, которая (Фемида знала это наверняка) употребляла только травяной чай. А поскольку в доме такого не оказалось, ей пришлось ограничиться соком. И обезжиренным йогуртом. Остальные наворачивали бутерброды, как потом выяснилось, порезанные Антоном, и наскоро покрошенным им же салатом из помидоров. Фемида не стала есть ни того, ни другого, она взяла из холодильника коробку молока, налила в стакан и, высыпав в него найденные на полке кукурузные хлопья, принялась за завтрак.
Пока ела, исподтишка наблюдала за Эвой. Она всегда делала это. Уже несколько лет она ловила каждое ее движение, каждый взгляд. Она научилась читать по ее красивому лицу, как по книжному листу. Сейчас, например, Эва была чем-то расстроена, но пыталась свое состояние скрыть и более того – перестать расстраиваться. Видно, то, что ее огорчало, не стоило никаких переживаний, но Эва все терзалась и терзалась по пустяку, изводя себя ненужными страданиями. Ноготь, что ли, сломала, бедняжка? Фемида глянула на ее руки. Нет, все акриловые ногти были одинаковой длины, значит, не из-за этого…
– А Пол что, с нами на натуру не едет? – спросила Эва у Ганди, старательно изобразив праздное любопытство. – Почему он еще не встал?
– Я тоже хотел бы это знать, – буркнул клипмейкер. – Я вчера ясно сказал – в восемь начинаем! К нему это тоже относится! А коль он позволяет себе игнорировать мои распоряжения, значит, мы без слуги-якута обойдемся! Шубу тебе кто угодно может подать. Хоть бы и Дуда!
– Может быть, Пол просто проспал? – проявила несвойственное ей понимание Эва. – Его просто надо разбудить.
– Ларифан уже стучала к нему, он не открывает. И дверь заперта…
Эта новость Эву обеспокоила так сильно, что она, забыв о правиле никогда не хмуриться, дабы избежать ранних морщин, свела брови и в волнении прошептала:
– Уж не случилось ли чего?
Ее состояние тут же передалось всем. До этого безмятежно жующие люди разом прекратили двигать челюстями и начали испуганно друг на друга посматривать. Назревающую панику предотвратил Антон, появившийся в кухне с двумя большими термосами.
– Ваш Пол полтора часа назад проснулся, перекусил и ушел, – сказал парень, водрузив трехлитровые емкости на стол и принявшись готовить кофе, чтобы их наполнить. – Взял сноуборд, спросил у меня, где можно покататься, выслушал и покинул дом.
– Он не собирался к восьми вернуться? – нахмурилась Эва.
– Судя по всему, нет. – Антон начал переливать приготовленный кофе в термосы. Делал он это сноровисто, видно, имел большую практику. – До так называемой трассы пешком тридцать минут ходьбы, я сказал ему об этом. Он попросил снегоход, я не дал, но он все равно пошел. Значит, не ограничивал себя во времени.
Ганди, услышав об этом, принялся витиевато ругаться, а Эва загрустила. Наблюдая за ее помрачневшим лицом, Фемида посмеивалась про себя. Вот ведь какие дела! Эва, похоже, втрескалась в этого Аполлона! Ирония судьбы! БОГИНЯ влюбилась в парня, носящего имя БОГА красоты и гармонии…
А впрочем, Фемида другого и не ждала! За те годы, что она исполняла роль Эвиной тени, она изучила ее вкусы, привычки, пристрастия и могла с уверенностью сказать: те мужчины, с которыми она встречалась и романы с которыми так активно освещались в прессе, нисколько ее не трогали. Они были ей под стать, только и всего! Она – БОГИНЯ, они полубоги! Талантливые, богатые, умные, роскошные – достойные быть рядом с САМОЙ ПРЕКРАСНОЙ ЖЕНЩИНОЙ НА СВЕТЕ, но не избранные ее сердцем. Фемиде всегда казалось, что Эве хотелось видеть рядом с собой кого попроще. Симпатичного, милого, своего в доску, с которым можно забыть о своем заоблачном статусе, о макияже по утрам, брильянтах по вечерам, о шелковом белье, диете, этикете. С которым можно быть собой – не очень умной, не очень красивой, совсем не аристократичной и далеко не сексапильной. Обычной! Как все… Бедняжка Эва так устала корчить из себя БОГИНЮ перед камерами, что делать это еще и дома ей просто не по силам. С Полом она могла бы себе это позволить. Парнишка прост, как сатиновые трусы, но чертовски привлекателен, обаятелен, сексуален, с таким ей будет легко и комфортно. Именно ей – простушке Эвелине, коей она до сих пор себя ощущает, а не роскошной Эве, в которую играет перед камерами и на публике…
– Время восемь, пора! – провозгласил Ганди, залпом допив кофе. – Все шнеле-шнеле в машину!
Поскольку некоторые еще не справились с завтраком, то «шнеле-шнеле» не получилось. Тут же покинули кухню только Эва да Фемида, остальные же продолжали доедать и допивать, лишь делая вид, что поторапливаются.
– Давайте, куры, клюйте быстрее, – прорычал Ганди. – Иначе почешете пешочком! Я вас ждать не буду, мне еще кучу подготовительной работы надо сделать!
Перспектива добираться до места съемок своим ходом никого не прельстила, поэтому все побросали недоеденные бутерброды и заспешили к выходу. К тому моменту, как они высыпали на улицу, Ганди уже успел угнездиться на сиденье и, включив свой ноутбук, погрузиться в просмотр отснятого материала. Эва тоже заняла свое место рядом с водительским, которое в тот момент пустовало. А вот Фемида не стала торопиться – приостановилась у дверей, делая вид, что стряхивает с сапога снег, а сама тем временем наблюдала за человеком, которому сегодня суждено умереть. Это занятие нравилось ей почти так же, как следить за Эвой. Смотришь на них, ничего не ведающих о своей участи, и смеешься про себя, представляя, как удивились бы эти люди, узнав, что их судьбы уже предопределены. И не Господом Богом, как они хотели бы думать, а Фемидой! Вот взять ту же Эву. Уж как она трясется над своим лицом, как изнуряет тело диетами, а все для того, чтобы сохранить молодость и в сорок лет выглядеть на двадцать пять. Одного она не знает – до сорока она не доживет. Пусть спасибо скажет за последние годы, которые Фемида ей, можно сказать, подарила! Но не по доброте душевной, а потому, что, помня о пословице «Месть – это блюдо, которое едят холодным», она остужала день за днем свою жгучую ненависть, ожидая, когда она превратится в ледяную ярость. И вот момент настал! Теперь Фемида готова откушать обещанного судьбой деликатесного кушанья…
Ее размышления были прерваны окликом Ганди:
– Роднуля, чего застыла? Забирайся!
Фемида бросила последний взгляд на свою жертву и послушно шагнула к машине.
Глава 2
Как стать Фемидой
(Продолжение)
Прошло два месяца с тех пор, как умер ее мальчик. За это время Аня смирилась с потерей, но боли внизу живота не позволяли до конца забыть о случившемся. А боли были страшными! Особенно в «критические дни», тогда она каталась по топчану, воя и рыча, а Ленчик давал ей спазган, укрывал одеялом (которое она тут же сбрасывала) и ласково гладил по голове. Он вообще стал гораздо душевнее к ней относиться. Почти не бил, редко насиловал, зато все больше беседовал с ней, интересно рассказывая о школьных делах. Иной раз он приносил Ане книжку, и они вместе читали. Еще Ленчик позволил ей рисовать. Дал альбом, карандаши, ластик. Когда увидел, как здорово у нее получаются портреты, раздобыл где-то отличные краски и подарил их Ане.
