Светлана Алешина - Козырь в рукаве

Светлана Алешина

Козырь в рукаве

Глава 1

— Ольга Юрьевна Бойкова, главный редактор газеты «Свидетель», — терпеливо повторила я в телефонную трубку.

— Одну минуточку, — ангельским голоском отозвалась трубка, — я записываю. Ольга Юрьевна…

— …Бойкова, — тяжело вздохнув, закончила я, и воображение живо нарисовало школьницу, старательно выводящую в тетрадке буковку за буковкой.

— …Бойкова, — послушно повторила «школьница».

— Передайте Ефиму Григорьевичу, чтобы он обязательно до меня дозвонился. Это очень важно.

Я положила трубку и снова вздохнула, теперь уже с облегчением.

Маринка, моя подруга и секретарь редакции в одном лице, посмотрела на меня с сочувствием.

— Оль, кофе будешь?

Кофе Маринка готовить умела. Я молча кивнула и потянулась за пачкой «Русского стиля». Плохой день, неудачный. В пачке сиротливо лежала единственная сигарета. Заначка тоже кончилась. На всякий случай я заглянула в боковой ящик стола. Разумеется, там было пусто. То есть там было все, что угодно, кроме сигарет. Маринка принесла чашечку дымящегося кофе, я снова молча кивнула ей в знак благодарности, закурила и погрузилась в тяжелые раздумья, запивая печальные мысли ароматным напитком.

Ефим Григорьевич Резовский, до которого я безуспешно пыталась дозвониться, зарабатывал себе на хлеб с маслом и еще на многое другое тяжким адвокатским трудом. Время от времени Ефим Григорьевич, для друзей — просто Фима, оказывал мне самые разнообразные услуги, так как таланты его не ограничивались только профессиональной сферой. Кроме того, у нас с Фимой давно установились прочные дружеские отношения. Общаясь с ним уже не первый год, я привыкла к его сложной и непредсказуемой натуре, но последняя выходка данного субъекта не влезала ни в какие ворота.

Около месяца назад Фима буквально вломился среди ночи ко мне в квартиру и, бросив на ходу: «Привет!» — промчался прямо на кухню, всем своим видом показывая, как он торопится. Его курчавая непослушная шевелюра торчала в разные стороны больше обычного. Я же от неожиданности так и осталась стоять около открытой входной двери, с возмущением разглядывая грязные следы от его ботинок. А я-то весь вечер убила на ненавистную уборку. И вообще, какого черта? Поймав в этот момент свое отражение в зеркале, я рассмеялась, захлопнула дверь и тоже поспешила на кухню.

Фима стоял ко мне вполоборота и спешно выкладывал из многочисленных карманов какие-то сверточки и пакетики, при этом он сурово вещал:

— Ольга Юрьевна, ситуация чрезвычайная, надежда только на вас. Необходимо спасти жизнь, стать, так сказать, ангелом-хранителем, то есть спасителем.

— О, господи, — вырвалось у меня.

— Мадам, вы мне льстите, — самодовольно ухмыльнулся Фима, возвращая мне назад мою же старую шутку.

— Мадемуазель, между прочим, — автоматически пробормотала я, опускаясь на стул и с интересом разглядывая пакеты.

Фима перехватил мой взгляд.

— Я тут по пути кое-что прихватил, но не уверен, что это именно то, что нужно, — начал было объяснять он. — Значит так, здесь, — он ткнул пальцем в один из пакетов, потом подумал и махнул рукой: — А-а, сама разберешься.

Затем он осторожно полез за пазуху, с сомнением покосился на меня и внезапно нырнул под стол. Все это время я молчала, пытаясь спросонья сообразить, что происходит.

— Все, красавица, мне пора, — радостно закричал Фима, выбираясь из-под стола. — Некогда, некогда, — замахал он руками, хотя я продолжала ошеломленно молчать. С той же скоростью, с какой и примчался, Фима вылетел из кухни, на ходу чмокнув меня в щеку.

— Не волнуйся, это не навсегда, на днях я что-нибудь придумаю, — донесся до меня его голос. Во мне начало расти смутное подозрение.

— Фима, — жалобно позвала я. С грохотом хлопнула входная дверь. Фима смылся.

Я осторожно заглянула под стол. Пусто. Ничего.

— Ерунда какая-то, — пробормотала я. В этот момент на мою ногу что-то наступило. Я с диким воплем взвилась со стула, в одно мгновение оказавшись около двери. В метре от меня сидело маленькое пушистое чудо.

— Мя-я-у, — обиженно сказало чудо, мотнуло головой, при этом его занесло немного в сторону, и неуверенной походкой направилось ко мне. Героически преодолев разделяющее нас расстояние и вытаращив глаза, котенок снова предпринял попытку восхождения по моей ноге.

Ругая Фиму на чем свет стоит, я подхватила котенка, снова уселась на стул и принялась инспектировать пакеты. В них я обнаружила: молоко, куриную ножку, детское питание, рыбные консервы, шоколад. Шоколад, надо полагать, предназначался мне в качестве взятки. Любитель животных, черт бы его побрал.

В эту ночь толком заснуть мне не удалось, впрочем, не только в эту. Котенок — в отместку я назвала его Фимкой — повадился спать у меня под мышкой, и всю ночь я бдила, боясь его придавить. Через пару недель этот звереныш окончательно освоился и из чуда превратился в настоящее маленькое чудовище. С утра пораньше, выспавшись, чего нельзя было сказать обо мне, он начинал бродить по квартире в поисках, чего бы пожрать. Это сопровождалось истошным «мяу» на все лады. Когда я в конце концов вставала и с причитаниями плелась на кухню, он, снова голося, теперь уже радостно, мчался к своей миске, при этом все время попадал мне под ноги, вследствие чего у меня очень быстро выработалась привычка перемещаться, высоко поднимая ноги.

Фима, зараза, куда-то запропастился. Похоже, он решил просто-напросто самоустраниться. Но сегодня утром я встала с твердым намерением принять решительные меры по устройству котенка в хорошие руки, с Фиминой помощью или без. Кроме того, когда сегодня утром настойчивое «мяу» раздалось прямо мне в ухо, а вслед за этим последовало покушение и непосредственно на него, я внезапно поняла, что еще немного, и я окончательно привяжусь к этому чудовищу.

Мои тяжелые раздумья прервала Маринка. Она уже несколько раз заглядывала в кабинет и наконец не выдержала.

— Ольга, мне совершенно не нравится твое настроение. — Маринка пересекла кабинет и села на край стола. Затем вдруг участливо спросила: — Что-то случилось, да? Ты от меня ничего не скрываешь?

— С чего ты взяла? — изумленно уставилась я на нее.

— Ну, — Маринка немного смешалась, — ты уже пятнадцать минут смотришь в одну точку и ни на что не реагируешь.

Я расхохоталась.

— Ну что за народ, пятнадцать минут посидеть спокойно нельзя.

— Но я же за тебя волнуюсь.

— Признайся лучше, что тебя любопытство замучило.

Маринка обиженно поджала губы. «Как бы то ни было, а она права, — подумала я. — Пойду-ка я прогуляюсь, благо и причина есть — сигареты кончились. А по пути надо обязательно заглянуть в кафе, узнать, как там Иринка, от любви совсем голову, наверно, потеряла».

Объясню сразу, что эта самая Иринка, барышня восемнадцати лет от роду, уже три месяца работала официанткой в кафе «Диана» и мечтала о журналистике. Однажды, случайно услышав, чем я занимаюсь, она, смущаясь и краснея, подошла ко мне, посвятила в свою тайну и попросила совета, с чего начать. Мы немного поболтали, к концу разговора Иринкина робость прошла окончательно, а в следующий раз мы встретились уже как подруги. Кажется, я была единственным человеком, кому девчонка могла доверить свои секреты.

Трудно сказать, почему Нина Андреевна, директор кафе, взяла под свое крыло эту застенчивую девчонку без опыта, только что со школьной скамьи. Может, она напомнила Нине Андреевне ее собственную юность, о которой я, правда, знала совсем немного, общались мы мало, да и то в основном по поводу Иринки. Ее работой Нина Андреевна была довольна, но беспокоилась из-за того, что девушка ни с кем не дружила, разве что со мной. Когда же выяснилось, что Иринка начала встречаться с мужчиной, а произошло это буквально неделю назад, Нина Андреевна заволновалась еще больше. Пару дней назад Иринка подсела ко мне за столик, ее смена как раз закончилась, и возбужденно зашептала:

— Ольга Юрьевна, ну где же вы пропадаете, мне так много рассказать вам хотелось! Ох, если бы вы его видели, он такой, такой!.. Правда, в возрасте уже, ему лет тридцать пять, даже больше, наверное, и он так меня любит, а голос у него бархатный, прямо завораживает!

И еще полчаса в таком же духе. Потом мы немного посудачили о мужчинах вообще, поговорили о работе журналиста, а под конец условились, что Иринка на следующий день, вчера, стало быть, зайдет в редакцию и принесет наброски заметки, которую я предложила ей написать. Запланированная встреча почему-то не состоялась.

— Пойду-ка я прогуляюсь, — повторила я вслух свою мысль и на всякий случай спросила: — Иринка не объявлялась, из «Дианы» которая?

— Нет, — фыркнула Маринка, — наверное, пораскинула мозгами и решила, что на фига ей эта журналистика сдалась. Не понимаю, что ты с ней носишься, своих проблем мало?