Лариса Соболева - Петля Афродиты
– До свидания, дядя Богдан.
Что и требовалось доказать. Богдан Петрович плюхнулся в кресло, ругаясь про себя последними словами. Сказать по правде, от Кости всеми любимый дядя Богдан не ожидал холодности и скрытности. Он, наивный, полагал, что занимает в его жизни определенную нишу, заслуживает доверия.
– Что, дядя Богдан, Костик тебя бортанул?
– Подслушивал?
– А че, нельзя? – как обычно, искренне изумился мальчик, когда ему указывали на неприличное поведение. – Мне тоже интересно, какие в нашем тихом болоте завелись чертики. Я же тоже живность из этого болота. Ужинать будешь? Картошка сварилась еще час назад.
Ну, жизнь полна сюрпризов: Артем никогда не подходил к плите и вдруг… вареная картошка. Как же отказаться? Богдан Петрович лишь кивнул, мол, буду. Но когда на столе появилась разваренная, треснутая и наполовину освободившаяся от «мундиров» картошка, предложил сварить еще сосисок.
– И Марьяна куда-то пропала, – сокрушался Богдан Петрович, запивая водянистую и потому невкусную картошку чаем. – Звонили, но она оставила сумку с телефоном на даче и не вернулась за ними. Дома не появлялась. Должна же она сообщить нам, где находится?
– Тоже сбежала, как Костя. Они оба одинаковые. Ты хоть веришь, что папину… э… Инну не я? Я только машину покалечил. Маму жалко. Если б эта выдра дала отцу отпор… может быть, ничего не было б.
– Ах, если бы… – вздохнул Богдан Петрович. – Не бывает «если бы». Ладно, я спать. Устал.
– Дядя Богдан, ты классный чел.
Чел подмигнул и ушел в спальню, Артем – в свою комнату. Сев за компьютер, юноша рассматривал картины, потом взял телефон и написал: «А мне больше нравится Гойя». Отправил ей. Она прислала: «Сон разума»?» Артем написал: «Нет. Портрет Исабель Кобос, она на тебя похожа».
12
Момент истины
Коренастый, крепкий мужчина лет сорока пяти с веселыми глазами, толстыми губами и носом – хоть сейчас снимай кино «Карлик Нос» – протянул на нескольких листах акт исследования трупа:
– Вот, держи. Что неясно – дополню на словах. Да ты садись.
Патологоанатом засел за компьютер в углу небольшого кабинета, а Богдан Петрович устроился на стуле у второго рабочего стола и погрузился в чтение. Уже на второй странице его заинтересовали некоторые выводы, он спросил:
– А что еще можешь рассказать о кровоподтеках… как тут написано: «примерно четырех-пятидневной давности на момент смерти Лопатиной»?
– В папке есть фотки, посмотри…
Но анатом решил наглядно показать, чем любопытны снимки, ведь их много, разобраться, какие наиболее интересные, не так-то просто. Он вернулся к Богдану Петровичу, выбрал несколько фото с фрагментами тела девушки, разложил их на столе и начал тыкать пальцем в снимки, а там кровоподтеки различной формы, ничего не говорящие несведущим людям:
– Понимаешь, за четыре-пять дней до убийства девушка с кем-то боролась не на жизнь, а на смерть…
– Да-да, на нее было совершено нападение, – подтвердил Богдан Петрович. – Во дворе ее дома поздним вечером. Скажу точно, сколько времени кровоподтекам: если на нее напали в четверг ночью, то в понедельник, когда Валера обнаружил труп… было четверо суток… Вскрытие вы делали утром… Это четыре с половиной дня.
– Значит, я прав…
Странное дело: любого человека радует, если его предположения верны с точностью до 100 %, но анатом почему-то своей правоте не радовался, скорее, озадачился, что не преминул заметить Богдан Петрович:
– Что-то не так?
– Ну, есть немного. Смотри. Видишь? Это предплечье. На нем два пореза. То есть у нападавшего в руках было оружие, а девушка почему-то избежала смерти в тот раз. Это же было покушение, как я понял.
– Правильно понял, – кивнул Богдан Петрович и вдруг задумался. – Со слов Инны, убийца поджидал ее во дворе. Черт возьми! Не могли же это быть два разных человека!
– Однозначно. Это один человек, и пользовался он одним и тем же орудием убийства. Разрез на шее, разрезы на предплечье… они идентичны. Уверен – оружие было одно. Не понимаю, почему напавший не убил ее в первый раз.
Объяснение данному факту у Богдана Петровича имелось, ведь Болотов подробно пересказал свой диалог с Инной:
– Когда убийца повалил девушку на землю и душил, ему пришлось убежать, потому что из подъезда вышла компания. Не убивать же прилюдно, свидетели никому не нужны.
– Час от часу не легче! Получается, он сначала напал с ножом, потом стал избивать девушку (кровоподтеки тому подтверждение), в завершение душил… Нелогичная последовательность, обычно нож появляется в завершающей стадии…
– Это во время ссоры. А на Инну покушались.
– Если нападают с ножом, да еще из-за угла, преимущество на стороне убийцы. Кстати, посмотри снимки шеи – пальцы отчетливо видны, ее действительно душили. И все же, имея в руках преимущество – оружие, преступник не убил? А сделал это через несколько дней, заявившись к девушке домой?
– Причем на этот раз убийца обошелся без драки, – дополнил Богдан Петрович. – Всего один удар и – рассек артерию.
– Между прочим, удар нанесен сзади. – Но анатому не давала покоя борьба Инны с убийцей. – В принципе, я допускаю: оружие могло выпасть из руки убийцы и тогда ему ничего не оставалось, только руками замочить. Слушай, и что ж это за убийца, а? Неумеха какой-то, если у него ножи выпадают.
– Кстати, Инна впустила в квартиру свою смерть сама.
– Или убийца открыл дверь своим ключом.
От этой фразы Богдана Петровича передернуло. Ключ-то имел только друг Валера, алиби на момент убийства у него… Впрочем, чертового алиби нет ни у одного представителя семейства, как будто все договорились разбежаться из дома на это время и не показываться ни одному смертному на глаза. Если абстрагироваться от Болотова и многолетней дружбы с ним, то Комиссаров имел веские причины взять у Валеры подписку о невыезде. Ну, вот так, чисто гипотетически – мог Болотов убить надоевшую, требующую определенности, любовницу? Могла его терзать, к примеру, такая «дивная» ситуация: приходит Инна к Наде и детям, выставляет свой выросший до подбородка живот и говорит, дескать, в этом животике ребеночек вашего мужа и папы? Правда, Валера утверждает, что о ребенке не знал… так ведь говорить можно все что угодно, язык без костей. Загулов у Болотова было предостаточно, но едва отношения перерастали в семейные, он давал деру, как заяц от охотника. Он не из тех, кто спокойно меняет весь уклад, нет, Валера перемен не любит. Значит, мог… Мог, конечно, как человек, загнанный в угол, но в том-то и дело, что угол хлипкий.
А что касается Надежды… Вот! Момент истины: Богдан Петрович попросту отказывался верить в ее вину. Надя убивает, да к тому же умело? В страшном сне не приснится! Либо ее подставили, либо случайно она явилась в ненужное место в ненужный час. Это следует признать как данность, чтоб уже без изнуряющих сомнений разбираться, стоя на позиции заступника Нади.
– Чего-то тут не хватает, – заключил он.
Собственно, анатом высказал ту же мысль, только другими словами, а сейчас кивал и пожимал плечами, мол, я даже предположить не рискую, как на самом деле происходило.
Выйдя из морга, по дороге к автомобилю Богдан Петрович размышлял: «Надо просто перебрать все возможные варианты, вплоть до фантастики с участием инопланетян, иначе всю оставшуюся жизнь будет мучить незавершенность».
* * *Друг Валера тем более начал путаться, отсюда нервничать, так что представить хотя бы в общих чертах убийцу Инночки не вышло. Болотов считал, друг занимается ерундой, а Богдаша, напротив, убеждал его, что мелочей в таком деле не бывает и чем глубже копнуть, тем яснее нарисуется картина. У Валерия Витальевича нашлись контрдоводы, он их высказал с нетерпимостью подростка:
– Ты что, не видишь? Все улики против Надежды, все! Просто тебе не хочется признавать это (он угадал). А придется! Боня, Надя убила Инну. Не знаю, что побудило ее – ревность, злость на меня, уязвленное самолюбие, боязнь остаться одной на старости лет, но от факта никуда не денешься.
И это речи мужа, а не мальчика. Тридцать один год прожит вместе, сделали троих детей и вырастили их, пережили взлеты и падения, а что в сухом остатке? Богдан Петрович не узнавал друга, а может, никогда не знал? Может, заблуждался на его счет? Валера сдался без боя, хотя сам же и явился причиной конфликта – если таковой возник между Надей и Инной, следовательно, и ответственность лежит на нем тоже. Богдаша, не доверяющий практичному злу, которое настраивает на пассивность, не впадал в состояние Болотова, а искал выход:
– Нет, давай подумаем, чем помочь. Что против Нади? Фотографии Инны и молодого человека… Ну понятно, что снимала Надя. Ее отпечатки в квартире…
– Боня, – на взводе произнес Болотов, – она не отрицала, что убила Инну! Ты понимаешь это?
– Но и не призналась, – в резкой тональности возразил Богдан Петрович. – Видишь ли, после убийства, думаю, у нее хватило б ума стереть отпечатки – это же элементарно. Мы все грамотные люди, вот молодежь ни хрена не знает, потому допускает ошибки в подобных случаях…
