Камилла Лэкберг - Укрощение

— Как вы думаете, в данном случае мы имеем дело именно с таким поведением? — спросил Патрик. Против воли он все более очаровывался рассказом Герхарда.

— Промежутки времени между похищениями говорят в пользу такого варианта. Вполне вероятно, что потребность стала более навязчивой. Преступник уже не может ждать так долго, прежде чем начать разыскивать новую жертву. Конечно, если мы действительно ищем серийного убийцу. Насколько я понимаю, никаких тел обнаружено не было, а Виктория Хальберг была жива, когда ее нашли.

— Верно. Но вероятнее всего, преступник все же не собирался оставлять ее в живых, так что ей каким-то образом удалось ускользнуть, не правда ли? — заметил Хедстрём.

— Да, несомненно, похоже, что все так и было. Но даже когда речь идет только о похищении, паттерн поведения может быть тем же. Допускаю также, что речь идет о сексуальном маньяке чистейшей воды, который убивает ради удовольствия и сексуального удовлетворения. Вскрытие Виктории показало, что она не подвергалась сексуальному насилию, однако за такими делами очень часто стоят сексуальные мотивы. Пока нам известно слишком мало, чтобы определить, так ли это в данном случае и каким образом проявилось, — заключил эксперт.

— А вы знаете о существовании исследований, показывающих, что полпроцента населения могут быть признаны психопатами? — вновь подала голос Фальк.

— Да, — оживился Мартин. — Кажется, я что-то читал на эту тему в «Кафе». Там было что-то про начальников.

— Уж не знаю, можно ли полагаться на публикации научных исследований в такой газете, как «Кафе», но в принципе Эрика совершенно права. — Герхард улыбнулся писательнице своей ослепительной улыбкой. — Определенный процент обычного населения соответствует критериям психопатии. И хотя мы обычно ассоциируем слово «психопат» с убийцей или, по крайней мере, с преступником, это очень далеко от истины. Большинство из них живет внешне вполне полноценной жизнью. Они понимают, как вести себя, чтобы вписаться в общество, и даже могут быть очень успешными. Но внутри они отличаются от других людей. У них отсутствует эмпатия, то есть сопереживание, и понимание чувств других людей. Весь их мир и мыслительная деятельность крутятся вокруг них самих, и уровень их интеграции в окружение зависит от того, насколько хорошо они умеют имитировать чувства, которые ожидаются от них в различных ситуациях. Однако им никогда не удается притворяться до конца. В них все равно ощущается какая-то фальшь, и им трудно устанавливать долгосрочные близкие отношения с другими людьми. Нередко они используют людей в своем окружении для собственных целей, а когда это не получается, идут дальше, находят новую жертву, не испытывая ни раскаяния, ни угрызений совести, ни вины. Отвечая на ваш вопрос, Мартин: существуют исследования, которые показывают, что в высших кругах бизнес-руководства процентная доля психопатов выше, чем среди населения в целом. Многие из тех качеств, которые я только что назвал, могут оказаться преимуществом на некоторых руководящих должностях, где беспардонность и отсутствие эмпатии выполняет определенную функцию.

— Стало быть, мы можем даже не заметить, что человек психопат? — подытожил Молин.

— Во всяком случае, не сразу. Напротив, психопаты порой бывают очень обворожительны. Но всякий, кто поддерживает с ними отношения в течение долгого времени, рано или поздно замечает, что что-то не так.

Патрик заерзал на стуле. Этот стул был не особенно удобным, и полицейский уже чувствовал, как у него затекает поясница. Он бросил взгляд на своего молодого коллегу, который самозабвенно записывал «лекцию», а потом снова обратился к Струверу:

— Почему были выбраны именно эти девушки, как вам кажется?

— Думаю, речь идет о сексуальных преференциях преступника, — сказал Герхард. — Юные, «неиспорченные» девушки, не имеющие сексуального опыта. Кроме того, юную девушку легче контролировать и запугать, чем взрослого человека. Думаю, тут сумма этих двух факторов.

— Имеет ли значение, что они похожи внешне? У них у всех темные волосы и голубые глаза. Преступника привлекает именно это? — продолжил расспросы Хедстрём.

— Вполне возможно. Вернее, весьма вероятно, что это имеет значение, — согласился эксперт. — Жертвы могут напоминать преступнику о ком-то, и тогда его действия направлены против того, другого человека. Тед Банди — наглядный пример. Большинство его жертв были похожи друг на друга — и напоминали его бывшую девушку, которая его отвергла. Через своих жертв он мстил ей.

Мартин, все это время внимательно слушавший, подался вперед:

— Вы упомянули, что жертвы выполняют определенную функцию. В чем назначение тех ран, которые были у Виктории? Зачем преступнику делать такое?

— Как я уже сказал, вполне возможно, что жертвы напоминают какую-то значимую для преступника личность. И, учитывая характер повреждений, мне кажется, что цель — дать ему чувство контроля. Отняв у девушки эти органы чувств, он мог полностью контролировать ее.

— А разве не достаточно было просто держать ее в плену? — спросил Молин.

— Для большинства преступников, жаждущих контроля над своими жертвами, этого оказывается достаточно, но этот пошел еще дальше. Вдумайтесь: у Виктории были отняты зрение, слух и вкус, она оказалась заключена в темной безмолвной комнате, без возможности взаимодействовать с другими. Тем самым злоумышленник создал живую куклу.

Патрик почувствовал, как мурашки пробежали у него по коже. То, что говорил ему его собеседник, казалось таким диким, словно было взято из фильма ужасов, однако это была реальность. Полицейский задумался. Хотя все услышанное им представлялось интересным, трудно было сказать, как это может помочь в продвижении следствия.

— Исходя из всего того, о чем мы говорили, — произнес он, — у вас есть какие-нибудь идеи, как нам надлежит действовать дальше, чтобы найти этого человека?

Несколько мгновений Струвер сидел молча — кажется, специалист размышлял, как лучше сформулировать то, что он намеревался сказать:

— Возможно, я возьму на себя определенную смелость, но я бы сказал, что жертва из Гётеборга, Минна Вальберг, представляет особый интерес. Она несколько иного происхождения, чем другие девушки, и к тому же единственная, с которой злоумышленник открыто показался на людях.

— Мы не знаем точно, был ли в той белой машине преступник, — подчеркнул Патрик.

— Совершенно верно. Но если мы допускаем это, то очень интересен тот факт, что она села в машину добровольно, — заметил Герхард. — Мы, конечно, не знаем, каким образом были пойманы другие девушки, но то, что Минна сама садится в машину, указывает: водитель либо производил впечатление неопасного, либо она знала его и не боялась.

— Вы хотите сказать, что Минна знала злоумышленника? И что он имеет отношение к ней или к той местности? — уточнил Хедстрём.

Слова Струвера как нельзя лучше совпадали с его собственными мыслями — Минна отличалась от всех остальных.

— Не факт, что он ее знал, но она могла его узнать. То, что его видели, когда он подобрал ее, чего ему удавалось избегать во всех остальных случаях, может свидетельствовать о том, что он был у себя дома и расслабился, — предположил социолог.

— Разве дома он не должен был быть особенно осторожен? Ведь риск быть узнанным гораздо больше! — возразила Эрика, и супруг бросил на нее одобрительный взгляд.

— Да, чисто логически так и должно было быть, — согласился Струвер. — Однако мы, люди, далеко не всегда ведем себя логично, а привычки и стереотипы сидят в нас очень глубоко. Он наверняка почувствовал себя более раскованно в привычной обстановке, и тогда риск ошибки стал выше. Вот он и совершил ошибку.

— Мне тоже кажется, что Минна выбивается из общей картины, — проговорил Патрик. — Мы только что беседовали с ее мамой, но ничего нового не узнали.

Уголком глаза он отметил, что при этих его словах его жена кивнула.

— Ну что ж, однако, будь я на вашем месте, я бы все же продолжал идти по этому следу. Сосредоточьтесь на различиях — это общий совет при составлении профиля злоумышленника, — посоветовал эксперт. — Почему нарушен стереотип? Что делает определенную жертву такой особенной, что преступник меняет свое поведение?

— Стало быть, нам нужно сосредоточить внимание на отклонениях, а не на поисках общего знаменателя? — переспросил Хедстрём, понимая, что ученый прав.

— Да, я рекомендовал бы вам такой подход. Хотя вы в первую очередь расследуете исчезновение Виктории, дело Минны может вам очень помочь, — кивнул Герхард и, сделав паузу, поинтересовался: — Кстати, вы собирались вместе?

— Что вы имеете в виду? — переспросил Патрик.

— Все округа. Вы собирались, чтобы вместе сделать обзор всех имеющихся у вас данных?