Лиана Мориарти - Большая маленькая ложь
Саксон был забавным и сексуальным. Успешный застройщик. Он не говорил слова «успешный», но это подразумевалось. Они все смеялись и смеялись, пока стеклянная кабина лифта скользила вверх. Потом приглушенная ковром неожиданная тишина коридора. Он вставил ключ в замочную скважину, и зажегся крошечный зеленый огонек.
Она напилась, но не сильно. Легкое опьянение и оживление. Почему бы и нет? Она все повторяла про себя: почему бы не оторваться по полной? Почему не встать на край и не спрыгнуть в никуда? Стать немного испорченной? Это весело. Это забавно. Это настоящая жизнь, которую хотел испытать Зак, отправившись в автобусный тур по Европе и залезая на Эйфелеву башню.
Саксон налил ей бокал шампанского, и они вместе выпили, глядя на открывающуюся из окна панораму, а потом он взял у нее бокал и поставил его на ночной столик. У нее было ощущение, будто она участвует в сцене из кино, которую видела до этого не раз, хотя в душе смеялась над его претенциозной властностью.
Он положил ей ладонь на затылок и притянул к себе, словно исполнял безупречное танцевальное па. Потом поцеловал, положив другую руку ей на поясницу. Его лосьон после бритья пах деньгами.
Она пришла сюда, чтобы заняться с ним сексом. Она не передумала, не сказала «нет». Безусловно, это не было изнасилованием. Она, глупо хихикая, сама помогла ему раздеть себя. Потом легла с ним в постель. Был один момент, когда они прижимались друг к другу обнаженными телами, и она, увидев эту волосатую, незнакомую ей грудь, испытала вдруг отчаянную тоску по родному телу Зака, по его запаху, но все было нормально, она была готова довести дело до конца.
– Презерватив? – в нужный момент пробормотала она подходящим для случая хриплым шепотом, подумав, что он позаботится об этом с той же осмотрительностью, с какой делал все остальное, и что презерватив будет первоклассный, но в этот момент он сомкнул руки вокруг ее шеи и спросил: – Когда-нибудь пробовала такое?
Она почувствовала твердые тиски его рук.
– Это здорово. Тебе понравится. Кайф, как от кокаина.
– Нет, – сказала она.
Схватив его за руки, она пыталась остановить его. Сама мысль об удушье была ей невыносима. Она не любила даже плавать под водой.
Продолжая сжимать ей шею, он не сводил с нее глаз. Потом осклабился, словно не душил, а щекотал ее.
Потом отпустил.
– Мне не нравится! – еле выдохнула она.
– Извини, – сказал он. – Вкус к этому можно развить. Тебе надо расслабиться, Джейн. Ты какая-то одеревенелая. Давай.
– Нет. Прошу тебя.
Но он сделал это снова. Она слышала издаваемые ею самой омерзительные и позорные рыгающие звуки. Она думала, ее вырвет. Тело покрылось холодным потом.
– Все-таки нет? – Он отвел руки. Глаза его стали жесткими. Но, скорее, они всегда были жесткими.
– Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не делай этого больше.
– Ты занудливая маленькая сучка. Просто хочешь, чтобы тебя трахнули. Ты за этим сюда пришла, а?
Навалившись на нее, он толчками вошел в нее, словно управлял каким-то механизмом. Двигаясь, он приблизил губы к ее уху и разразился потоком обидных, злых слов, которые проникли прямо ей в душу и остались там.
Ты ведь просто жирная, уродливая девчонка, правда? С этой дешевой бижутерией и дрянным платьем. Кстати, у тебя изо рта разит. Надо бы заняться гигиеной полости рта. Господи. И похоже, никаких оригинальных мыслей. Хочешь совет? Научись немного уважать себя. Займись похудением. В спортзал, блин, пойди, что ли. Перестань есть всякую дрянь. Ты никогда не станешь красивой, но по крайней мере не будешь толстой.
Она никак не отреагировала на эти слова, а только таращилась на светильник под потолком, который смотрел на нее немигающим злобным оком, все подмечая и соглашаясь со всем, что он сказал. Когда он отодвинулся от нее, она не пошевелилась, словно ее тело больше ей не принадлежало, словно она была под анестезией.
– Посмотрим телик? – взяв пульт, сказал он, и телевизор в ногах кровати ожил.
Шел один из «Крепких орешков». Пока он переключал каналы, она надела платье, которое ей нравилось. Никогда прежде она не тратила столько денег на платье. Она двигалась медленно и напряженно. Только через несколько дней она обнаружит синяки у себя на руках, ногах, животе и шее. Одеваясь, она не пыталась спрятаться от него, потому что он был вроде врача, который прооперировал ее и удалил нечто отталкивающее. Зачем пытаться спрятать тело, если он уже знал, какое оно омерзительное?
– Уже уходишь? – спросил он, когда она оделась.
– Да. Пока, – сказала она, понимая, что говорит, как тупоголовая двенадцатилетняя девчонка.
Она так и не поняла, зачем ей понадобилось сказать «пока». Иногда ей казалось, она больше всего ненавидит себя именно за это. За это глуповатое «пока». Зачем? Зачем она это сказала? Удивительно, что не сказала «спасибо».
– Ну давай, пока!
Похоже было, он еле сдерживает смех. Он находил ее смехотворной. Отталкивающей и смехотворной. Она была отталкивающей и смехотворной.
Она спустилась вниз в стеклянном лифте.
– Вам вызвать такси? – спросил консьерж.
Она знала, что он с трудом сдерживает отвращение: толстая, растрепанная, нетрезвая и распутная девица собралась домой.
После этого она на все стала смотреть по-другому.
Глава 32
О-о, Джейн!
Мадлен захотелось взять Джейн на руки и покачать, как она качала Хлою. Вот бы найти этого мужика, и врезать ему, и осыпать бранью.
– Наверное, надо было принять на следующее утро противозачаточную таблетку, – сказала Джейн. – Но я даже не подумала об этом. В юности я страдала эндометриозом, и врач говорил, что мне трудно будет забеременеть. У меня по нескольку месяцев не бывает менструаций. Когда я наконец поняла, что беременна, было… – Джейн говорила тихим голосом, и Мадлен приходилось напрягаться, чтобы услышать ее, но теперь она перешла на шепот, поглядывая в сторону коридора, ведущего в спальню Зигги. – Было поздно делать аборт. А потом умер мой дед, и для нас это стало большим потрясением. И со мной творилось что-то странное. Наверное, депрессия. Не знаю. Я бросила университет и вернулась домой. Я почти все время спала. Часы напролет. Так себя чувствует человек, принявший успокоительное или совершивший длительный перелет. Я злилась, когда меня будили.
– Наверное, ты еще пребывала в шоке. Ах, Джейн, мне так жаль, что с тобой это случилось.
Джейн покачала головой, словно ей дали что-то, чего она не заслуживает.
– Да ладно. Меня же не изнасиловали в переулке. Надо отвечать за свои поступки. Не так уж это страшно.
– Он оскорбил тебя! Он…
Джейн подняла руку:
– Множество женщин прошли через отрицательный сексуальный опыт. Вот и со мной то же. Вывод: не гуляй с незнакомыми мужчинами, которых встретила в баре.
– Уверяю тебя, я тоже встречалась с мужчинами из бара, – сказала Мадлен. С ней это случалось пару раз. И никогда не было ничего подобного. Она бы выколола ему глаза. – Даже и не думай, Джейн, что ты в чем-то виновата.
– Знаю. – Джейн покачала головой. – Постараюсь приберечь это на будущее. Некоторым действительно нравится подобная чепуха с эротическим удушением. – (Мадлен заметила, что Джейн непроизвольно потянулась к шее.) – Кто знает, тебя это могло бы заинтересовать.
– Для нас с Эдом это могло бы быть эротичным, окажись мы в постели без извивающегося ребенка посередине, – сказала Мадлен. – Джейн, дорогая моя девочка, это не было сексуальным экспериментированием, то, что сделал с тобой этот человек, не было…
– Ну, не забывай, ты слышала мою версию истории, – перебила ее Джейн. – У него могут быть другие воспоминания. – Джейн пожала плечами. – Если он вообще что-нибудь помнит…
– А оскорбительные слова. Те, что он сказал тебе. – Мадлен почувствовала, как в ней вновь закипает гнев. Как бы разделаться с этим подонком? Как заставить его ответить? – Все эти низости.
Когда Джейн рассказала Мадлен свою историю, ей не было нужды в точности вспоминать те слова. Она проговорила его оскорбления скучным монотонным голосом, как будто читала стихотворение или молитву.
– Да. Жирная, уродливая девчонка.
– Ты не такая, – поморщилась Мадлен.
– Я была полной, – возразила Джейн. – Некоторые, возможно, назвали бы меня толстой. Я много ела.
– Гурманка, – сказала Мадлен.
– Нет, все гораздо проще. Просто я любила всю еду, и особенно ту, от которой толстеют. Пирожные. Шоколад. Масло. Я очень любила масло. – На ее лице появилось почти благоговейное выражение, словно она не могла до конца поверить, что описывает себя. – Сейчас покажу тебе фото. – Джейн бегло пролистнула дисплей телефона. – Моя подруга Эм только что разместила его в «Фейсбуке» к вечеру встречи. Это я на ее дне рождения, когда ей исполнилось девятнадцать. Всего за несколько месяцев до того, как я… забеременела.
Она поднесла телефон ближе к Мадлен. На фото была Джейн в облегающем красном платье с глубоким вырезом. Она стояла между двумя девушками одних с ней лет, и все они широко улыбались. Джейн казалась совершенно другим человеком – более мягким, раскованным и совсем молодым.
