Голова на серебряном блюде - Содзи Симада
– У него были ненавистники? – спросил Райан.
– Какое там! – сразу же ответил Бол. – Конечно, вряд ли кому-то хочется говорить о покойниках плохое, но, я вас уверяю, этот человек был особенным. Веселым, открытым… Он не был из тех, кто ставит подножки другим.
– Как у него обстояли дела с веществами?
– Пусть жители Лос-Анджелеса обожают их, он последний, кто стал бы их употреблять. В этом я уверен, потому что читал его книги. Эта дрянь была ему совершенно не нужна. В отличие от других, вдохновение било из него ключом, и у него была масса идей. Готов поспорить, что у него не было ни потребности, ни даже свободного времени накуриваться. Он умел кайфовать, будучи трезвым. Гений…
– Считаете его гениальным писателем?
– В высшей степени. Вам доводилось читать его книги?
– Нет. – Райан помотал головой.
– Жаль. Вернее сказать, я завидую, что вам только предстоит окунуться во вселенную его книг. Мир, который оживал под его пером, был совсем не таким, как у авторов-однодневок. Он был не из тех, кто пишет примитивную бульварщину про дома с привидениями, детей индиго или деревни в кольце злых духов. Ему удавалось пробудить в нас такой страх, какой мы никогда не ощущали.
– Он ведь писал только страшные истории?
– Да, и они были просто бесподобными. Волосы дыбом вставали.
– Однако ни одна из них не настолько ужасна, как его собственная смерть…
– Да… Все закончилось именно в стиле самого мистера Баркли.
– Нам сообщили, что прошлым вечером, прямо перед расставанием, вы с ним спорили.
– Спорили?.. Совсем нет, – недоумевал Бол. – Кто вам такое сказал?
– Возможно, я употребил не вполне точное слово. Насколько мне известно, вы громко предупредили мистера Баркли, что если он будет продолжать в том же духе, то его ждут неприятности.
– Ах, это!..
– Будьте так добры рассказать поподробнее.
– Я просто пошутил. Не думайте, что я угрожал ему всерьез. Но отчасти из-за этой шутки я и сказал вам при встрече, что смертельно напуган.
– Почему?
– Не думаю, что вы мне поверите. Это ведь серьезное расследование убийства, и вряд ли есть ли какой-то толк рассказывать вам подобное.
– Это не так. Важна любая, даже самая, казалось бы, незначительная информация.
– Полицейские в сериалах тоже так говорят, но здесь не тот случай. Черт, как бы лучше выразиться… В общем, прозвучит странно, но у него были особые отношения с некоторыми персонажами. Он преспокойно издевался над добрыми, положительными героями своих романов, иногда осыпал их отборной бранью. При том что в жизни был замечательным человеком и никого против себя не настраивал. В конце концов он хладнокровно убивал их на страницах своих книг.
– Так… И к чему вы ведете?
– Вот я и сказал: однажды вам отомстят ребята из ваших собственных книг.
Детективы слегка усмехнулись.
– Сойдут со страниц и убьют своего создателя…
На губах бармена тоже показалась слабая улыбка.
– Ну вот, видите? Поэтому я и не хотел вам говорить. А ту реплику обронил, потому что именно такая история есть в одной из его книг.
– Вот как?
– Да, в романе «Зона дьявола». У меня есть экземпляр.
Поднявшись, Бол нырнул за барную стойку и достал книгу в твердом переплете, стоявшую между бутылками. Пролистав ее, он вернулся на диван и открыл Райану и его напарнику нужную страницу.
Там шел такой отрывок:
«Из соседней комнаты Диз вернулся к себе в кабинет с охапкой документов в руках. Расстегнув пуговицу пиджака, он собирался было повесить его в шкаф, как вдруг кнопки на пишущей машинке застучали сами по себе, словно по ним проворно били невидимые пальцы. На бумаге стремительно выстроились в линию слова: “Я не могу умереть. Сначала ты дал мне жизнь, а затем своевольно убил. Знай же: моя душа блуждает вокруг, и ей некуда деться”.
От ударов по клавишам и бумаге, медленно поднимавшейся над машинкой, дымок от сигары в пепельнице слегка задрожал. Как ошпаренный, Диз швырнул документы на диван и укрылся в туалете. Приподняв крышку унитаза, он заметил, что вода окрасилась в розовый цвет. Внезапно откуда-то сверху в нее начали падать алые капли. Какое-то время они не смешивались с остальной водой, а медленно расширялись в диаметре, напоминая маленькие пончики или яркие сережки.
Боязливо приподняв голову, Диз посмотрел на потолок. Круглая стеклянная лампа, напоминавшая аквариум для рыбки, до краев заполнилась красной жидкостью, которая понемногу капала в унитаз. Это явно была кровь! Диз не мог оторвать глаз от лампы. Вдруг на белом матовом плафоне медленно проступили очертания женского лица.
Диз громко закричал и свалился на пол. На его брюках проступила тепловатая жидкость. Как же глупо!..
Лицо женщины на стеклянном плафоне показалось ему знакомым. Издав скрипучий стон, словно механизм, у которого вот-вот сгорит двигатель, Диз кое-как выполз из уборной. В конце коридора он увидел мертвенно-бледную девушку в белой ночной рубашке, шею которой поперек проткнула стрела. Она медленно двинулась в сторону Диза. Это была та самая героиня, которую он безжалостно убил и бросил в чистом поле в «Юной индианке», одной из своих старых книжек. Она была славной, доброй девушкой, любимицей односельчан. На ее беду, во время битвы с конницей один из ее товарищей попал ей в шею из лука.
Задыхаясь, Диз по-детски зарыдал. Зубы стучали, как кастаньеты у танцора фламенко. Никогда он еще не плакал во взрослом возрасте.
Юная индианка подошла к Дизу, дрожавшему от страха на полу, и, глядя на него сверху, сказала:
– Сейчас я убью тебя. Но не думай, что на этом все кончится. Я не пощажу никого – ни твою жену, ни друзей. Помнишь, как ты убил меня с помощью пишущей машинки? Готовься познать, как мучились мы, герои твоих книг…»
Оторвавшись от текста, Райан закрыл книгу и повернулся к Льюису:
– Теперь все ясно.
– Мистер Баркли был прекрасным человеком, но в своих книгах упрямо продолжал отправлять на тот свет положительных героев. Он рассказал, что и в предстоящем романе, «Вампирше из Беверли-Хиллз», убьет добрую девушку по имени Флоранс. Вот я и пошутил, что однажды с ним приключится то же самое, что и с Дизом из этой книги. Не меня одного это возмущало – моя жена и знакомые говорили то же самое. В ответ на это он провел аналогию с пряниками без имбиря, которые никто не станет есть.
– А что известно про «Вампиршу из Беверли-Хиллз»?
– Он сказал, что только что закончил рукопись. Вероятно, уже скоро ее торжественно опубликуют как посмертное произведение. Наверное, можно сходить в издательство и попросить взглянуть на рукопись.
* * *
Невеста Диза Эмили Анито сидела в пустом офисе и занималась сверхурочной работой, которую ей поручил начальник. Следуя примеру японских предприятий, компании в Лос-Анджелесе стали бессовестно требовать от сотрудников работать сверх нормы. Сейчас в госорганах массово сокращали штат ради экономии, и многие хорошие юристы переходили на работу в частный сектор. С ними забастовок можно было не бояться.
Эмили уже два часа стучала по клавиатуре в офисе, где не было никого, кроме нее. Сейчас у них меняли ковер, и звук громко отражался от оголенного пола.
«Я пассивна и стараюсь не привлекать к себе внимания – вот и итог», – думала Эмили за работой. Если б она сняла очки и начала тратить баснословные деньги на салоны красоты и косметологов, то и отношение коллег к ней наверняка поменялось бы.
Когда-то вокруг было много офисных сотрудниц вроде нее. Однако теперь женщины по всей Америке не жалели денег на свою внешность, и она, вполне симпатичная от природы, стала выделяться на их фоне. На нее смотрели так, словно она была самой непривлекательной женщиной в Калифорнии.
Может, как-то освежить внешность? Раз уж даже в офисе меняют ковер, то это точно знак. Но ее беспокоила не столько она сама, сколько их отношения с Дизом.
Диз был одним из самых популярных в Америке писателей в жанре ужасов, и сейчас он нуждался в ней. За время, что они были вместе, Эмили подала ему не одну идею, и все они воплотились в бестселлеры. Ввиду его занятости она искала для него
