Улика из прошлого - Валентина Владимировна Гасс
— Пытаюсь, — нахмурилась Эля.
— Получается, что мы, не замеченные никем, выходим из моего подъезда, садимся в «не засвеченную» ранее твою «антилопу-гну», и через какое-то время за нами пристраивается «ровер». Тебе не кажется это подозрительным?
— Может, случайно так вышло? Просто ехали мимо, увидели развалюху, я же на ней к Дер Ляйнам приезжала…
— Может, конечно, и случайно, но всё равно не склеивается. А что, разве Штырь видел «антилопу-гну» раньше?
— Нет, — после некоторой задумчивой паузы была вынуждена признаться Эля. — Он приезжал, когда Макар уехал.
— Вот. А то, что ты появишься у меня дома, тем более никто предположить не мог! И Штырь не успел бы сообщить что-то про тебя за то время, пока мы отъезжали от дома. Ему ещё освободиться надо было! Короче говоря, никак и нигде не склеивается.
— А к чему ты клонишь-то, не пойму? — Эля глянула на спутника слегка подозрительно.
— Скажи мне, милая Элис, — прищурился Никита. — А с тобой никто неожиданно не заговаривал после того, как ты из Кочек приехала? Может, кто-то на улице подходил или что-то в этом роде. Ничего необычного не случалось?
— Блин, — сказала Элис и резко остановилась.
— Что? Я прав?
Эля не ответила, а подняла к лицу левую руку, на запястье которой болтался дешёвый пластмассовый браслет.
— Мне эту штуку матушка Марфа вернула сегодня, — сказала она, начиная прозревать.
— Какая ещё матушка Марфа? — угрюмо переспросил Баженов.
— Тётя Кларисы. Ведунья. Она тут, в Городе живёт. — Эля расщёлкнула застёжку и теперь вертела безделицу в руках.
— Дай-ка, — попросил Никита, принял вещицу и после небольшого осмотра поддел ногтем пластмассовую пластинку у основания застёжки. Пластинка легко отвалилась, открывая под собой крошечную микросхемку с малюсеньким мигающим светодиодом. — А вот теперь всё склеивается, — сказал Баженов и посмотрел на спутницу.
— Да твою ж мать! — не сдержалась Эля. — Вот я тупая курица.
— Ничего, — успокоил Никита. — Мы это исправим! — И зашвырнул браслет в ближайшие кусты. — Ходу! — приказал он, хватая девушку за руку и увлекая ее через мостовую. — Пока наши «пиджаки» на «ровере» снова не подоспели.
Глава 17
Элис не терпелось подробно расспросить Никиту обо всём, что предшествовало её появлению на пороге квартиры номер 17. Как случилось, что рядовой «обеззараживатель» внезапно стал принимать очень деятельное участие в её судьбе?
Вопросов накопилась целая куча, и, разумеется, на бегу задавать их было затруднительно.
Лишь только когда они наконец-то забрели в относительно тихое круглосуточное кафе где-то в глубине жилого квартала и расположились за столиком, Эля решила дать волю своему жгучему любопытству.
— Только давай с самого начала, — попросила она Баженова. — И как на духу.
— Ум-гум, — пробурчал Никита, жуя. Он только что откусил от чудовищных размеров бургера.
Элис хотела возмутиться и поторопить, но сжалилась. Она и сама ощущала острое чувство голода, а Баженов, по его словам, не ел с самого утра. Так что не следовало мужчине мешать хотя бы немного заморить червяка.
Поэтому вместо понуканий Элис принялась размышлять о ситуации в целом. Из-за непрерывности и поразительности происходящих во второй половине дня событий она до сих пор не успела толком проанализировать происходящее. Начиная с момента, когда она оказалась с глазу на глаз со Штырём, её, как щепку, словно закружил могучий водоворот. Получалось, что лично от неё почти ничего не зависело до этого самого момента. Ей приходилось лишь подстраиваться под привходящие обстоятельства. Но Эля не привыкла быть пешкой в чьей-то игре. Следовало разобраться. И желательно с холодной головой.
И первый объект, анализ которого в данный момент занимал Элю наиболее сильно, сидел напротив неё за столиком.
Если бы она сейчас находилась у себя дома, то с удовольствием порассуждала бы вслух. Но в кафе, учитывая наличие с аппетитом жующего спутника, это выглядело бы странновато. Поэтому ей пришлось рассуждать «про себя».
У Никиты была не совсем стандартная внешность. Длинноватые вьющиеся русые волосы и округлая припухлость щёк должны были по идее придавать лицу парня женственные черты, но этого не наблюдалось даже в помине, напротив, всё в выражении его глаз, чётких линиях подбородка и краешков скул выдавало в нём решительность и убедительность, присущую лишь настоящим мужчинам. Плюс очень эффектное сложение. Сейчас Никита был в олимпийке, но Эля помнила его «футболочный» силуэт в поместье дер Ляйнов, когда тот с напарником собирал свою аппаратуру. Очень даже упругая мускулатура, живот без намёка на лишний жир. Эля представила, что бы сказала озабоченная Бьянка, презентуй она Никиту ей. «Ничё так парниша, — сказала бы она. — Секси-жеребёнок. Я бы его объездила».
«А чего ты на Бьянку стрелки переводишь? — саркастически вмешался внутренний голос Эли. — Своего мнения, что ли, нет? Понравился, так и признайся!»
«Ничего он мне не понравился, — поспешила откреститься Элис. — Я его вроде бы как мужчину пока особо не рассматриваю». — «Так ты рассмотри», — предложил голос. «Зачем? У него же краля есть, хоть он и врёт, что нет».
Но как себя ни уговаривала Эля, что Баженов всего лишь хоть и неожиданный, но случайный попутчик, совсем абстрагироваться от такого соседства она не могла. И дело не в том, что в ней именно сейчас пробудилось заложенное природой либидо, просто ей почему-то захотелось произвести впечатление на нового знакомого. Не то чтобы исключительно как женщина на мужчину, а, по меньшей мере, как человек на человека. Бывает же такое, что хочешь кому-то понравиться не в конкретных утилитарных целях, а просто потому, что человек для тебя значимый и тебе важно его мнение.
«Не слишком ли рано ты Никиту в значимые записала? — спросила себя Эля. — Знакомы-то без году неделя».
Но девушка различимо ощущала некий магнетический посыл, исходящий от парня. Не то чтобы только сексуальный, а… какой? Эля пока не могла точно разобраться.
Учитывая её не очень-то большой и не очень-то удачный любовный опыт, с экспертной оценкой своего состояния она сильно затруднялась. Раньше всё было намного проще. Когда Эля убедила себя в том, что чувственные наслаждения в её личном
