Поправка на ветер - Марта Яскол
– Можете мне не верить, но я считаю, что их убивает призрак из старого замка! – горячилась старушка в белой шляпке, постоянная покупательница Ивана Аркадьевича. – А это значит что? Значит, нужно ждать четвертого трупа! Призрак не насытится, пока не утащит на тот свет семь девушек!
Речь шла о призраке, который, если верить местной легенде, обитал в подземельях, расположенных в окрестностях городка. Согласно легенде, сеть подземных ходов начиналась в замке Норденбург, возведенном в четырнадцатом веке. Вместе с остатками построенного в свое время немцами укрепрайона подземелья простирались на десятки километров. По одной из версий, знаменитая Янтарная комната, бесследно исчезнувшая тридцать лет назад, может быть спрятана именно в глубине этого подземного города.
Глядя на замок Норденбург, красивый и загадочный, как и многие другие средневековые замки, можно было с легкостью поверить в любую из этих легенд, в том числе и о призраке. Строили замок как готический, в восемнадцатом веке его перестроили в стиле барокко, в девятнадцатом попытались осовременить. Главным украшением замка считались его интерьеры, однако после Второй мировой войны оказалось, что внутреннее убранство едва ли не полностью разграблено и уничтожено. Именно это, по мнению местных жителей, вызвало недовольство живущего в замке призрака… К слову, на одной из внешних стен сооружения до сих пор сохранилась надпись, оставленная советскими саперами: «Проверено. Мин нет». Замок окружен буковым лесом – под ним, по легенде, и змеятся километры подземелий…
– Попомните мои слова! Не за горами четвертое убийство! – не унималась старушка в белой шляпке.
– Что за ужасы вы говорите! – всплеснула руками полненькая женщина с авоськой, из которой торчала пара тощих морковин. – Какой призрак? Зачем ему девушки? Лично я ни в каких призраков не верю!
– Если дамы позволят, я скажу свое мнение, – встрял в дискуссию Иван Аркадьевич. – Я думаю, что убийства девушек – дело рук не призрака, а маньяка!
Старушка в белой шляпке нахмурилась, недовольная тем, что версия Ивана Аркадьевича идет вразрез с ее собственной, а женщина с авоськой ахнула и схватилась за сердце.
– Иван Аркадьевич, а в Чкаловске когда-нибудь было что-нибудь подобное? – спросила Маруся, как раз подошла ее очередь. – Я имею в виду – похожие ужасные случаи?
– Раньше в нашем городе маньяки не водились, – гордо ответил булочник, вручая ей кулечек с рогаликами, – но ведь все когда-нибудь случается впервые!
Рогалики Маруся съела, не ощутив их вкуса. Чем больше она думала об убийствах Дануты, Магды и Эльзы, тем неуютнее себя чувствовала. Она даже ощутила легкий озноб, как будто у нее резко повысилась температура. Ломая голову над тем, есть ли между всеми этими убийствами связь, она не заметила того, что лежало на поверхности. У трех несчастных девушек действительно есть нечто общее. Точнее, некто. Это общее – она, Маруся. С Данутой она, можно сказать, дружила, Магду встречала в парке, причем незадолго до ее смерти, с Эльзой успела познакомиться – тоже за полторы недели до ее гибели… Что бы это все значило? Может, и ей следует чего-то опасаться?
Озноб усилился, Марусю уже буквально трясло. По мнению Марусиной мамы, чтобы унять расшалившиеся нервы, лучше всего выпить, вопреки распространенному мнению, не валерьянки, а горячего сладкого чаю. А если еще капнуть в чашку рижского бальзама, то вообще, дескать, все становится нипочем… Рижского бальзама у Маруси под рукой не оказалось, но кипятка, заварки и сахару было вдоволь. «Надо же, действительно помогает», – думала она, обхватив чашку обеими руками и потягивая чай маленькими глоточками. По телу разлилось приятное тепло, а голова, напротив, остыла и стала соображать четче.
Понять бы еще, откуда ждать опасности…
* * *
В то, что убийства совершил призрак старого замка, Маруся, разумеется, не верила, а вот версия Ивана Аркадьевича показалась ей интересной. Она размышляла об этом целый день и под вечер ощутила острую потребность обсудить животрепещущую тему с кем-нибудь из коллег. Выбор – практически безальтернативный – пал на начмеда.
Воронов проводил ревизию в стеклянном шкафу, стоящем в углу его кабинета.
– Андрей Владимирович, мне нужна ваша консультация, – заявила Маруся, усаживаясь на кушетку.
– Весь внимание, – буркнул начмед, не отрываясь от своего занятия.
– Как вы относитесь к маньякам?
Воронов вздрогнул и повернулся к Марусе:
– Надеюсь, я к ним не отношусь. А вы в каком контексте спрашиваете?
– В контексте трех убийств, которые произошли в нашем городе за последний месяц. Как вы думаете, они могут быть делом рук маньяка?
– А, хм… сексуальное насилие имело место?
– Если верить экспертам, то нет. Ни в одном из случаев.
Воронов вынул из шкафа какую-то склянку, взболтал ее содержимое и посмотрел его на свет.
– Принято думать, что маньяки совершают преступления с интервалом минимум в месяц. А сколько времени прошло между убийствами, о которых идет речь?
Маруся быстро сосчитала в уме.
– Между первым и вторым – меньше десяти дней, между вторым и третьим – меньше двух недель.
– Нехарактерно для маньяка. К тому же маньяки в большинстве случаев насилуют своих жертв.
– Маньяк-убийца – психически больной человек? – спросила Маруся.
– В основном. О том, что у них в голове, напишут, думаю, еще не одну диссертацию. Но есть и исключения из правил. Вот несколько лет назад в Днепропетровске была история. Днепропетровского маньяка прозвали Ночным демоном – он насиловал и убивал в темное время суток. Чтобы его поймать, в Днепропетровск по распоряжению самого Брежнева направили три тысячи милиционеров со всего Союза. Ночного демона ловили и «на живца» – сотрудницы милиции и девушки-добровольцы из комсомольского актива нарочно ходили по городу поздним вечером и ночью. Говорят, даже некоторые оперативники с этой целью переодевались женщинами. Однако он очень долго обходил все ловушки…
– Но в конце концов его поймали? – Маруся слушала Воронова, затаив дыхание.
– Поймали. С помощью одной из его жертв, которой удалось выжить. Ночной демон, совершивший с полсотни изнасилований и девять убийств, оказался молодым и подающим надежды сотрудником знаменитого «Южмаша». Он надеялся, что его признают невменяемым, но напрасно: психиатры диагностировали половую психопатию, но при этом пришли к выводу, что обвиняемый осознавал, что делает.
– И каков был приговор?
– Смертная казнь, разумеется.
– Значит, маньяк может долго прикидываться обычным нормальным человеком, – задумчиво произнесла Маруся, – работать на заводе, в магазине, в библиотеке или, например, в госпитале…
Воронов выронил
