Аркадий Гендер - Траектория чуда
- Таким образом, - неожиданно перешел от истории к делам сиюминутным Лорик, - если старик Серж или мой шеф увидят эти фотографии, ты не получишь ни-че-го. Усек?
Он замолчал, поставил локти на стол и, собрав в замок пальцы рук, уставился на меня неподвижным взглядом гипнотизирующей кобры. Но я и без гипноза был полностью подавлен. Деньги, свобода, так неожиданно свалившиеся на меня, уплывали у меня из рук. Однако неожиданно меня посетила мысль, показавшаяся мне спасительной.
- Усек-то я усек, вот только собственно сексуальных контактов-то и не было, - попытавшись быть ехидным и надменным, сказал я.
Не знаю, получилось у меня, или нет, но только на Лорика мои слова не произвели ровным счетом никакого впечатления.
- Это в смысле, что ты ей, то есть, ему так и не засунул? - усмехнулся он. - Да, на снимках впрямую этого нет. Но, во-первых, как ты докажешь, что этого не было совсем, а не просто не было сфотографировано? А, во-вторых, в клаузуле не прописано, что является сексуальными контактами, а что нет. По нашему, по рабоче-крестьянски, ежели кто лежит в койке голый с мужиком, значит - педик! Хочешь рискнуть узнать, какое мнение на этот счет у швейцарских адвокатов?
Я уже чувствовал, что не хочу, но Лорик, решив подавить во мне, наверное, всякое желание сопротивляться, не унимался:
- И любой встречный твой шаг тоже уже просчитан. Я размещу фотки в Интернете, и сообщу об этом Бернштейну. А если ты попытаешься превентивно договориться со стариком, нажимая на его расположение к тебе и к твоей тетке, я подключу Вадима. Конечно, ты можешь в отместку наябедничать ему на меня, но вот договориться с ним - это вряд ли. Хотя бы и из прирожденной вредности, - если есть хоть малейшая зацепка хоть не заплатить, не заплатит обязательно, и не важно - сколько, кому и за что.
Да уж, образный психологический портретик! И, главное, полностью соответствует тому, что я сам знаю о Шуляеве. Теперь-то тогдашний ресторанный финт Шуляева с коньяком стал мне абсолютно ясен, - он просто не дал расслабившемуся Бернштейну проболтаться насчет клаузулы! А ведь, вроде, - ну что ему до этого? Да, обложили со всех сторон. Так что же, надо договариваться? Тогда осталось задать главный вопрос.
- Ну, и - сколько? - вымученно улыбнулся я.
- А ты быстро схватываешь! - одобрительно закивал Лорик. - Сколько, говоришь? Да чего уж там, - как говорится, по братски, любую половину.
Задавая этот вопрос, я, конечно, уже понимал, что речь пойдет не о тысячах и даже не о десятках тысяч, но от такого ответа сердце мое оборвалось.
- Три миллиона двадцать шесть тысяч двести двадцать пять с половиной долларов? - автоматически как-то бесцветно переспросил я.
- Мелочь не в счет, - великодушно поправил меня Лорик, - трех лимонов будет вполне достаточно
Я сидел, как китайский болванчик, безвольно склонив голову на плечо, переваривая услышанное. Внутри меня была пустота, в ушах гудело. Видимо, видуха у меня была такая, что Лорик обеспокоенно тронул меня за плечо:
- Эй, алё, очнись, приятель! Экий ты нервный.
- Да, да, я в порядке, - встряхнулся я.
Так, ладно, даже при плохой игре - улыбайся, а то так недолго и вообще лицо потерять! Растянув рот в неестественной, но широкой улыбке, я спросил:
- А не до фига тебе?
Лорик рассмеялся:
- Вот так-то лучше, наконец-то слышу нормальный базар! - И, посерьезнев, добавил, - В самый раз будет. Ты ведь умный человек, Глеб, и, надеюсь, не собираешься всерьез выбирать между тремя лимонами и нулем?
Да уж, в логике ему не откажешь. Три миллиона долларов больше, чем ничего, в такое же бесконечное количество раз, как и шесть. Ладно, попался, так хорошо, что хоть есть, чем откупиться! И черт с ними, с этими деньгами! И так не было у тебя ни фига, дядя Глеб, да вдруг, ну, пусть, не алтын, так хоть полалтына. Тоже ничего. От этих мыслей я успокоился и внезапно почувствовал зверский голод.
- Слышь, Лорик, - обратился к собеседнику я, - а давай перекусим? Только, чур, каждый платит за себя!
Тот заржал, оценив шутку. Мы заказали себе по пицце.
- Ладно, расколись хоть, как ты меня подловил-то? - стараясь выдержать шутливый тон, задал я Лорику вопрос, который теперь терзал меня едва ли не больше всего.
Лорик со снисходительной усмешкой откинулся на спинке скамьи.
- Вопрос на самом деле интересный! - явно любуясь собой, начал рассказывать Лорик. - Вот на тебя, к примеру, бабки просто свалились с неба, ты и пальцем ради них не пошевелил, все за тебя сделали. А вот я-то уж побегал...
Принесли пиццу, и Лорик с аппетитом набросился на еду. Заглатывая, почти не жуя, огромные куски, он поведал мне, что установил за мной наружку, давно, с месяц назад, когда стало ясно, что я - весьма вероятный кандидат в наследники, и что в их конторе это нормальная практика. Лорик, как шеф службы безопасности, по долгу службы знал содержание завещания, в том числе и клаузулы, поэтому на всякий случай пущенные за мной сыскари получили приказ Лорика немедленно докладывать ему о любом моем сексуальном контакте "на стороне".
- Сначала казалось, что у тебя очень однообразная жизнь, - насытившись и ковыряя во рту зубочисткой, продолжал Лорик. - Какие там, к черту, извращения, - одна жена, одна любовница - скука! Так что, когда мне вечером в пятницу доложили, что ты по всем признакам встречаешься на квартире на Преображенке со шлюхой, я за тебя порадовался, но и только, а пробить того, кто снимает квартиру, решил больше на всякий случай. Сначала просто удивило шлюхино имечко - Виталия, но если бы старуха - хозяйка квартиры, не зарегистрировала бы договор сдачи квартиры в найм гражданину Виталию Виревичу, одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, вряд ли я допер бы, кто она такая на самом деле. Давно ты с ней, если не секрет?
То ли от неожиданности вопроса, то ли от особой ехидности, с которой он был задан, я не смог подавить в себе стыдливого мелкого желаньица немедленно реабилитироваться перед своим братом-натуралом.
- Это был первый раз. И я не знал, - ответил я, испытывая омерзение к себе от того, что унизился до оправданий перед вымогателем.
А Лорик с издевательской усмешечкой добавил интимным шепотом:
- Но второй-то раз, в воскресенье ты ведь знал?
Сказать в ответ было нечего, и я только ненавидяще поднял на него глаза. Но Лорику было мало этой маленькой психологической победы, ему нужно было еще и поиздеваться. Перегнувшись ко мне через стол, он прошипел:
- На простых девок уже не тянет, да, брателло? А говоришь, ничего не было.
А вот это - уже личное. Не твое это сраное дело и, видит Бог, будет возможность, сквитаюсь я с тобой, Лориэль Шаликович, за эти слова, и за многие другие. Но сейчас пришлось сдержать злость и, тоже понизив тон до шепота, я ответил:
- Да, все одно и то же, и все в тех же конфигурациях. Скучно. Захотелось, знаешь ли, экзотики.
- Да я что, я без проблем! - развеселился в ответ Лорик. - Вот только экзотика дорого стоит. Не пошел бы ты снова в воскресенье за этой самой экзотикой, сэкономил бы три лимона баксов, а я бы с аппаратуркой своей, установленной после первого раза ну чисто на всякий случай, так и просидел бы всю жизнь у Шуляева на зарплате.
И вдруг я ощутил, как что-то тяжелое отлегло от сердца. Ну да, Лорик сказал, что установил аппаратуру после первого раза и, значит, Таша была ни при чем! Странно, но сейчас сознание этого обрадовало меня гораздо больше, чем только что потеря трех миллионов долларов - огорчила. Ко мне мигом вернулось беззаботное настроение. А чего, собственно, переживать, - уж теперь-то все проблемы точно решены. Малой, можно сказать, кровью.
- Да, ты прав, любовь к экзотике меня погубит! - рассмеялся я и шутливо поднял вверх руки. - Ладно, сдаюсь, твоя взяла! Что я должен делать?
- Вот и славно! - расцвел Лорик. - А что делать надо? Да все просто! Когда в Женеве ты официально вступишь в права наследования, из конторы Бернштейна тебя повезут в банк. Прямо оттуда и переведешь деньги на счет, который я тебе дам. Кстати, бумаги в посольстве уже готовы, рейс в Женеву послезавтра утром.
Но эта информация, вроде бы, такая важная, совершенно не тронула меня. Сейчас мне хотелось только одного - поскорее уйти.
- Ну, и ладушки, тогда - все на сегодня? - начал сворачивать было встречу я.
- Не совсем, - сделался вдруг печальным Лорик.
Снова он, не моргая, уставился на меня, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. У меня опять противно засосало под ложечкой.
- Видишь ли, Глеб, есть одна проблема. Клаузула действует только, пока тебя не объявили наследником. Как только ты подпишешь все бумаги, эти фотографии с точки зрения их воздействия на тебя будут годится в лучшем случае лишь на то, чтобы немного огорчить твою жену, - задумчиво и рассудительно сказал Лорик, и я понял, что неприятный разговор еще далеко не окончен.
И еще я понял, что сейчас я, как тот приговоренный, должен попытаться убедить суд в том, что вполне удовлетворен суровым приговором во избежание усугубления последнего!
