Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс идёт по кровавым следам

Но вот птица вернулась.

На этот раз она пролетела прямо перед нашими лицами, и я почувствовал на щеке ветерок от взмахов её крыльев. Она покружила над экипажем, а потом бросилась на нас с ужасным резким криком. Она устремилась прямо на Холмса, и он, закрывая лицо, выронил вожжи. Настойчивая хищница, выставив когти, пошла в атаку. Холмс резко вскрикнул от боли, когда когти прорвали кожу его перчаток. Дико молотя руками по воздуху, он отогнал птицу, и она вновь взмыла в воздух. Воспользовавшись её временным отступлением, Холмс ещё раз стегнул сову хлыстом. Теперь он попал ей по крылу. В ночном воздухе взметнулись перья, и сова камнем упала на землю, где начала неуклюже биться на снегу. Однако это была лишь короткая передышка, ибо, оглянувшись назад, я увидел, как для обретения равновесия этот монстр потряс гигантскими крыльями и затем, невредимый, с ликующим криком взмыл к небу.

Наконец мне удалось достать из кармана пальто револьвер, и я выстрелил в птицу. К сожалению, точно прицелиться было почти невозможно, и я промахнулся.

Через несколько секунд решительное существо атаковало вновь. На это раз его целью был я. Подлетая ко мне, птица раскрыла мощный изогнутый клюв. Взяв себя в руки, я выждал, пока она подлетела футов на пять, и выстрелил вновь. Теперь я попал. На внутренней стороне одного крыла появилось пятно крови, однако это не помешало птице броситься на меня. Я схватился с ней, стараясь защитить глаза от мелькающих когтей. Птица рвала злобным клювом мои перчатки, стремясь добраться до мягкой плоти.

Когда колёса в очередной раз наехали на какое-то препятствие, экипаж сильно закачался и накренился набок. От этого внезапного толчка меня вместе с птицей отбросило в заднюю часть экипажа. Я упал на спину, не подпуская к себе кричащую, бьющую крыльями птицу. Пока она билась у меня в руках, я слышал резкое щёлканье её клюва. В этот момент я увидел над собой Холмса с хлыстом. Сложив хлыст в виде петли, он набросил петлю на шею птицы и сильно затянул. Сова с клёкотом сопротивлялась, била длинными крыльями в отчаянной попытке освободиться, но Холмс крепко держал петлю. Постепенно хлопающие крылья поникли, и я почувствовал, как её тело обмякло, но мой друг не ослаблял петлю, пока птица не издохла.

Я уже собирался подняться, когда раздался оглушительный грохот и, как мне показалось, на меня обрушился весь мир. Последовал страшный толчок, и меня швырнуло вперёд. Я почувствовал, что лечу по воздуху. На мгновение меня окружила ледяная чернота, освещённая звёздами, и перед тем как потерять сознание, я ощутил, что погружаюсь в мягкий прохладный снег.

Не знаю, сколько времени я пролежал без сознания, но в конце концов меня привёл в чувство голос Холмса, который звал меня, пробивая стену тумана, обволакивающего рассудок.

— С вами всё хорошо, Уотсон? — говорил он, тряся меня за плечо и пытаясь привести в чувство.

Я открыл глаза и увидел над собой его встревоженное лицо.

— Думаю, да, — прохрипел я. — Дайте мне подняться, и тогда я пойму.

С помощью Холмса я неуверенно встал на ноги. Оглядевшись вокруг, я понял, что произошло. Вниз от края дороги, вблизи от того места, где я лежал, шла глубокая скальная расщелина. На дне этой пропасти, футах в пятидесяти внизу, лежали искорёженные остатки нашего экипажа. Рядом, чётко вырисовываясь на снегу, видны были тела двух наших бедных лошадей. Стало ясно, что по дороге мы наехали на какой-то большой камень, отчего экипаж перевернулся и свалился в расщелину, утащив за собой лошадей. Нас с Холмсом каким-то чудом выбросило на мягкий снег, смягчивший удар.

Отряхивая с одежды белые хлопья, я кивнул другу.

— Все кости целы, — сказал я.

На краю расщелины повисло неподвижное тело птицы. Это было настоящее чудовище, длиной более двух футов. Когти её были всё ещё обагрены кровью.

— Какой каприз природы, — сказал я, — что на нас напало подобное существо.

— Каприз — это точно, но не природы, — откликнулся Холмс. — Эту птицу послал наш враг. Это лишь ещё одно ночное существо, находящееся в распоряжении Дракулы. В записной книжке Ван Хельсинг пишет, что, по его мнению, граф имеет власть над ночными зверями, в особенности летучими мышами, совами и волками. Эту птицу, видимо, послали задержать нас в путешествии или даже убить.

— Значит, Дракуле известно, что вы знаете, где он скрывается?

— О да, Уотсон. Коллинз не преувеличивал власть своего повелителя, когда называл его всемогущим.

— Но как он мог узнать?

— Полагаю, Дракула имеет телепатическую или духовную связь со всеми существами, находящимися в его распоряжении. Помните, как он говорил устами мёртвого Коллинза? Если это так, то, как только я уничтожил Стэплтона, граф должен был немедленно об этом узнать, как и то, что я его преследую.

— И поэтому отправил своего омерзительного посланника, — указывая на мёртвую птицу, молвил я.

Холмс кивнул.

— Да, и по крайней мере одна из целей достигнута — нашу поездку задержали. К тому же мы потеряли не только время, но и саквояж Ван Хельсинга. Он лежит где-то там внизу среди обломков, вне пределов досягаемости. Единственное утешение в том, что мы на верном пути.

— Так, где же скрывается Дракула?

— Я думал, вы сами догадаетесь, Уотсон.

Я покачал головой.

— Он в Баскервиль-холле.

— Что?

— Мне следовало подумать об этом раньше. Это место идеально подходит для убежища вампира: огромный пустой дом в окружении безлюдных торфяников — здание столь же древнее, как и замок Дракулы.

— Как же Стэплтон оказался в этом замешанным?

— Это долгая запутанная история, Уотсон, и сейчас нет времени её рассказывать. Надо поторопиться в Баскервиль-холл, а не то этот монстр скроется из наших мест и будет навсегда для нас потерян.

Путешествие в Баскервиль-холл мы продолжили пешком. Несмотря на то что мы шли по дороге, не рискуя пересекать пустошь по более прямому пути, ходьба была не из лёгких — мы вязли в глубоком снегу.

— Сколько времени я был без сознания? — спросил я, после того как взглянул на часы, и заметил, что они остановились.

— Полагаю, несколько минут, — последовал ответ Холмса. — Я тоже потерял сознание.

— Который сейчас час?

— Без малого два.

— Значит, девушка обречена! — с тяжёлым сердцем вскричал я.

— Нельзя терять надежду. Согласен, что сейчас все обстоятельства против нас. Если Кэтрин Хантер стала одной из восставших из мёртвых, то в этом моя вина.

Я встал на защиту Холмса.

— Чепуха, вы сделали всё, что возможно.

— Спасибо за преданность, Уотсон, но мне следовало предвидеть опасности, угрожающие девушке. Мне следовало догадаться, что Мейнстер где-то поблизости и что в моё отсутствие он может попытаться выкрасть мисс Хантер. — Он печально покачал головой. — Пока я играл с Коллинзом в свои игры, она оставалась совершенно беззащитной. Я серьёзно недооценил власть и изобретательность нашего демонического противника.

— И, — молвил я, как и мой компаньон, исполненный раскаяния, — если бы я не застрелил Коллинза, тот мог бы привести нас прямо в логовище своего повелителя.

— Боюсь, в жизни слишком много «если», Уотсон, однако моя профессия состоит в том, чтобы их предвидеть. Тем не менее мы не в силах изменить прошлое. Если Дракула окончательно завладел Кэтрин Хантер, тут уж ничего не поделаешь. Но остаётся главная цель нашей миссии — уничтожение графа Дракулы.

Глава двадцать третья

САМЫЙ ТЁМНЫЙ ЧАС

Мы молча брели по дороге, пока не дошли до ворот и сторожки Баскервиль-холла. Кованая ажурная решётка ворот, припорошенная снегом, напоминала прекрасное кружево. По обе стороны от ворот стояли на страже потрескавшиеся столбы, увенчанные головой вепря из герба Баскервилей. Пройдя через открытые ворота, мимо разрушенной сторожки, мы вступили на прямую тёмную аллею деревьев, ведущую к замку, который призрачно мерцал в самом её конце. Высокие, по-зимнему голые, деревья простирали над нами скелетообразные ветви, которые, переплетаясь, образовывали просторный свод, и сквозь него по временам просвечивала яркая луна. Раскачиваясь на ветру, ветви ударялись друг о друга, словно предупреждая о нашем приближении.

Аллея заканчивалась широкой лужайкой, покрытой теперь безупречно гладким снежным ковром. И вот перед нами встал Баскервиль-холл. Он остался таким, каким я его запомнил. В центре находилась основная массивная часть здания с крыльцом. Переднюю часть здания покрывал заиндевевший, поблёскивающий в лунном свете плющ с выстриженными там и сям заплатками в тех местах, где сквозь посеребрённую листву, как тёмные пятна на лице дома, проглядывали окна. Над центральной частью здания поднимались две старинные зубчатые башенки с множеством бойниц. С каждой стороны этих башен были сделаны более поздние пристройки — современные флигеля из чёрного гранита. Неосвещённые окна со средниками казались тёмными и зловещими.