Вероника Тутенко - Если вы не бессмертны
Наверное, Чарков любил ее… „Кажется, ее зовут Ира“.
— Очень красивые фотографии, — похвалила Инга и намеренно сделала акцент. — Особенно фотографии вашей первой жены.
— Она не любила змей, — нахмурился Чарков. — Со второй женой мы никогда не ссоримся из-за этого. Ей змеи нравятся. Она ветеринар. Раньше в цирке работала, а теперь — в ветлечебнице. С ней мои красавицы в безопасности.
Так вот на чем основан этот странный союз.
— Моя мама преподает студентам французский язык, — похвастался мальчик. (Значит, мама Сережи — первая жена Чаркова, Ирина). — А сейчас она во Франции. Скоро приедет. Следующий раз она обещала взять меня с собой. Там в Disney land — е можно поплавать на корабле, а еще там есть такая железная дорога, едешь, едешь и…р- раз — мертвая петля!
Мальчик широким жестом нарисовал в воздухе мертвую петлю.
Чарков нахмурился еще больше и закрыл папку. Открыл другую.
— Вот я снимал рекламу строительной фирмы.
Здания на экране вырастали на экране одно за другим, складывались в улицы.
„Новый дом“ — город будущего!», — торжественно объявил мужской голос за кадром.
— Правда, впечатляет? Заказчику понравилось. А это… — открыл Чарков папку «Фокстрот», быстро листая фотографии стройной женщины лет тридцати с небольшим с короткими волосами оттенка чуть потемнее, чем у Инги. На всех фотографиях на женщине было рубиновое платье в стиле Кармен, на некоторых она танцевала с Чарковым. — … моя бывшая партнерша по бальным танцам. А вы занимаетесь бальными танцами? — после короткой паузы спросил Чарков таким тоном, как будто из каждой сотни живущих на земле девяносто девять умеют профессионально танцевать «Самбу» и «Румбу».
— К сожалению, нет. Раньше занималась эстрадными танцами, но сейчас времени нет.
— Жалко, — покачал головой Чарков. — А то я как раз ищу партнершу. Раньше серьезно занимался больными танцами, а сейчас так, для себя. Эстрадные танцы — это что… так… дергаешься сам по себе. Вот бальные — это целое искусство! Каждый танец как история любви.
Инга не стала спорить. Только напомнила:
— Вы обещали показать мне остальных змей.
Чаркову, явно, польстило, что его гостье так не терпится увидеть его рептилий.
Инга последовала за хозяином в маленькую смежную комнату, которую целиком занимали два больших аквариума и какие-то плющи и баобабы.
В аквариумах мирно нежились удавы.
— Boa constrictor ortoni, — представил Чарков своих питомцев и, к ужасу Инги, привычным жестом приподнял одного из них.
Девушка едва не забыла, зачем пришла. Все вопросы разом вылетели из головы.
— А он не может задушить? — осторожно поинтересовалась Инга.
— Нужно держать за голову и за хвост, — вырос в дверном проеме Сережа.
— А можно его потрогать? — Инга осторожно прикоснулась у удаву.
Надо же! Приятно-прохладный и бархотистый, а не холодный и липкий, как она ожидала.
— Могу даже сфотографировать с ним. Есть с собой диск или дискета сбросить фотки?
— Есть фотоаппарат.
И все-таки от прикосновения огромной змеи к шее Ингу передернуло.
— Улыбайтесь! — возмутился Чарков. — Что у вас лицо перекорежило? — И грозно предположил. — Или вам мои змеи не нравятся?
— Нравятся! — поспешила Инга выдавить из себя улыбку и попыталась представить, что boa constrictor ortoni — это просто легкое (пусть даже не совсем легкое) боа.
— Ну вот, уже лучше, — похвалил Чарков.
И нажав еще раз кнопку спуска, снял удава с плеч Инги. Положил его на диван. Мальчик тут же поймал констриктора за хвост, потянул его на себя.
Boa constrictor ortoni не остался в долгу и, изогнувшись, повернулся к мальчику головой. Сережа вскрикнул, отдернул руку.
На внутренней стороне запястья показалась кровь.
— Пробил вену, — поморщился мальчик.
— У вас есть бинт и зеленка? — испугалась Инга.
— Не надо, — спокойно возразил Сережа. — Пап, подай йод.
Чарков невозмутимо взял пузырек с йодом, который стоял на столе возле компьютера (видимо, привычное его место, чтобы всегда был под рукой) и протянул сыну.
Мальчик смазал ранку и тотчас же забыл о ней.
— Хотите кое-что покажу? — весело, с какой-то заговорщицкой интонаций, обратился Сережа к гостье.
— Что ты хочешь показать? — Инге показалось, что в голосе Чаркова прозвучало беспокойство, и она поспешно согласилась: «Хочу!»
— Идите сюда!
Чарков последовал за ними, что-то ворча себе под нос.
Сережа пропустил гостью в темную ванную и зажег свет.
Инга едва не вскрикнула. Сколько еще сюрпризов ждет ее в квартире Љ 13?
Девушка ожидала увидеть все, что угодно, даже гремучую змею. К змеям она начала понемногу привыкать. Да, пожалуй, больше всего, гремучую змею. Но то, что увидела Инга, почему-то удивило ее. Ванна кишела декоративными крысами. Инга никогда не боялась крыс, хотя и особой симпатии к ним не испытывала, но столько серых хвостатых перепуганных существ сразу!
— Мы ими удавов кормим, — с веселым и важным видом экскурсовода сообщил мальчик.
Сережа взял одну крысу на ладонь, поглаживая, отнес в комнату.
— Это Жора, — представил мальчик.
— Грызун-производитель, — пояснил Чарков.
Удав равнодушно смотрел на крысу.
— Он сыт? — показал Сережа взглядом на удава.
— Утром кормил.
— Вот видите, — не упустил Чарков момент напомнить о своем бедственном положении, — во что мне обходится содержать змей. Крысы дорого стоят. Я даже не могу позволить себе поклеить новые обои. А вы еще хотите, чтобы я бесплатно тратил свое время.
— Мы же договорились, — неожиданно для самой себя Инга повувствовала что-то похожее на жалость к Чаркову.
— Хорошо, сначала деньги, а потом интервью.
Инга открыла сумочку, вручила Чаркову обещанную сотку, и, уже почти не испытывая страха, уселась рядом с констриктором. Снава нажала кнопку на диктофоне.
— Когда у вас появилась первая змея? — начала она с не вызывающих подозрения вопросов.
— В школе. У меня разболелся молочный зуб, и я сказал маме, что соглашусь вырвать его, только если она разрешит мне завести ужа. Правда, потом я его отпустил. Я считаю, что дома надо держать экзотических змей и насекомых, а лягушки, ящерицы и ужи лучше пусть живут в естественной среде.
— А первая экзотическая змея когда у вас появилась?
— Уже после армии. В детстве я увидел в журнале boa constrictor ortoni и с тех пор загорелся идеей завести удава.
— И когда ваша мечта осуществилась?
— Уже после армии, — умильно улыбнулся Чарков и хвастливо добавил. — Первого удава я купил, можно сказать, незаконно.
— Как это незаконно? — удивилась Инга.
Чарков неопределенно улыбнулся.
— В те годы частным лицам не продавали удавов — только организациям. Но я уговорил одного своего друга — у него жена работала в доме пионеров. Она купила удава как будто для живого уголка, а на самом деле — для меня. В живом уголке он побыл всего пару недель.
— А сколько змей было у вас сразу — самое большее?
— Недавно было восемь, — нахмурился Чаркин.
Инга постаралась придать своему голосу незаинтересованность.
— Восемь? Одну змею убил… тот пьяница, а другая?
— А другую у меня купил один парень из Москвы.
— Удава?
— Да. Констриктора.
— Папа, у нас же еще «гремучка» была!
От Инги не скрылось, как недовольно Чарков посмотрел на сына.
— Гремучая змея? — притворилась Инга удивленной и тут же отметила про себя, что, пожалуй, вышло как-то уж слишком восторженно. К счастью для Инги, Чарков не был Станиславским и принял наигранный восторг журналистки за чистую монету.
— Тогда у меня не было Chondropython viri — dis. Так что все равно было восемь.
Со стороны выглядело так, как будто Чарков в чем-то оправдывается. Но — в чем?
Инге ничего не оставалось делать, как продолжать играть роль наивной начинающей журналистки, которая страсть как интересуется змеями.
— Но гремучие змеи… Они же ядовитые!
— Это была очень старая змея. У нее уже не было яда. Мне ее привез один мой знакомый из Ла-Плата.
— А где же она сейчас?
— Уползла.
— Тоже по водосточной трубе?
— Может быть. Просто исчезла.
— Как жалко! А давно?
— Недавно.
— Как жалко! — повторила Инга.
Чаркову, явно, не доставляло удовольствия говорить о гремучей змее, хотя о всех других своих экзотах он говорил с видимым удовольствием.
— Вы только ничего не пишите о гремучей змее, — насупившись, потребовал Чарков. — А то, сами знаете, народ у нас какой. Ничего не понимают в змеях. Если гремучая — значит, ядовитая. Меня соседи итак задергали. У одного ребенок маленький, у другого — кошечка. А спрашивается, что им могут сделать мои змеи?
