Фридрих Незнанский - Считалка для утопленниц
– Плохо тебе, мужик? – услышал чей-то сочувствующий голос. Поднял голову. В углу сидел приличный с виду мужик с портфелем на коленях и смотрел на него. Отвечать не хотелось, но интеллигент ему явно сочувствовал.
– Хреново, – признался Гринев.
– Вот и мне хреново, – вздохнул тот.
– А тебя за что? – спросил Гринев, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей.
– За мошенничество, – махнул рукой мужик. Он тоже пригорюнился и умолк.
Гринев так и не вспомнил, как зовут дружка Митьки.
Они сидели уже довольно долго, у Гринева заурчало от голода в животе. Вот, блин, он же ел последний раз вчера вечером. Из-за ментов даже позавтракать не успел. А уже и время обеда прошло. Сколько же его здесь держать будут?
– Жрать хочу! – заорал Гринев дурным голосом и так неожиданно, что мужик с портфелем подскочил на лавке.
– Сдурел? – вскрикнул он. – Так и кондрашка хватить может.
– Я не жрал со вчерашнего дня! – зло пояснил ему Гринев.
– Ну сказал бы, я б тебе дал, – проворчал сосед и открыл портфель. Вытащил пакет с пряниками и честно поделил на двоих.
– Попить только нету. Не успел купить, – извинился он и откусил пряник.
– Спасибо, кореш, – поблагодарил его Гринев и с жадностью впился в пряники.
К решетке подошли два мента. Один с ключами, второй уставился на Гринева неприятным взглядом.
– Потом доешь. Вставай.
– Куда идти-то?
– Не бойся, не заблудишься, – мент с непроницаемым лицом пропустил Гринева вперед и пошел за ним. «Протокольная морда», – обозвал его про себя Гринев.
Рядом со следователем сидел тот самый бугай, который дуриком выманил Гринева из его квартиры.
Пока Гринев сообщал о себе обычные анкетные данные, он решил, что признаваться ни в чем не будет. Даже если его пальчики засветились у старухи, это еще ни о чем не говорит. Он не раз бывал с Митькой у бабки, следы могли быть и старые.
– Гражданин Гринев, где вы были двенадцатого июня между десятью и двенадцатью часами ночи?
– Дома был.
– А свидетели могут подтвердить?
– Какие еще свидетели? Я один живу.
– Значит, никто подтвердить ваше алиби не может. А вот у нас другие сведения. В этот день, то есть ночь, вы с дружками находились в квартире Заботиной, бабушки Клесова Дмитрия.
– Я бывал у нее раньше, это да, но не в тот раз.
– А когда же вы у нее были в последний раз?
– Да вроде за неделю до ее дня рождения.
Следователь сделал стойку, как охотничья собака при виде дичи.
– Какого числа у Заботиной был день рождения?
Гринев подумал, что нужно быть осторожнее, контролировать каждое свое слово. Вот черт, он не помнит число, хотя у этой чертовой старухи день рождения точно был. То ли месяц, то ли два назад.
– Забыл, но Митька мне говорил. Еще советовался, что бабуле подарить.
– А что вы посоветовали?
– Говорю – купи ей тапки. Всегда пригодятся, – нашелся Гринев и даже загордился собой, что так ловко выпутался из щекотливой ситуации.
– Нестыковочка, гражданин Гринев. Во-первых, на бутылках и стакане обнаружены свежие следы ваших пальцев. А день рождения у нее был пять недель назад. Во-вторых, Заботина – женщина аккуратная, она не стала бы пять недель держать на кухонном столе бутылки в количестве двенадцати штук и грязные стаканы. Не говоря о грязных тарелках и столовых приборах.
Гринев пожал плечами.
– Вроде Митька говорил, что бабуля приболела. Наверное, потому и не убирала со стола. Лежала.
– И что, он ни разу не навестил ее за это время?
– Откуда я знаю? Он мне не докладывал.
– Что вам известно об убийстве Заботиной?
Следователь резко сменил тон, и они с громилой уставились на Гринева.
– Как, ее убили? – постарался изобразить на лице искреннее изумление Гринев. – За что ж ее, старушку?
– Да вот у вас хотели спросить, Гринев. Видимо, те, кто устроили в ее доме пирушку, решили ее убить и ограбить.
– А я тут при чем? – занервничал Гринев.
– Да при том, что вы подозреваетесь в убийстве. На одном из изъятых у вас ножей обнаружены следы крови Заботиной.
Гринев от изумления открыл рот. Он же мыл нож, точно помнит, с мылом и даже содой. Не может на нем остаться кровь старухи. Такого не бывает. На понт берут! – мелькнула спасительная мысль.
– Что вы там нашли, не знаю. Но я у нее был давно. И бабулю не убивал.
– А как же следы крови на ноже?
– Да откуда я знаю? Я вам не верю! Хотите навесить на меня убийство? Небось чужой нож подсунули.
– С вашими отпечатками?
Гринев мгновенно вспотел. Да что ж такое? Так и ловят на каждом слове.
Следователь не стал дожидаться ответа Гринева и зачем-то выдвинул ящик письменного стола. Достал оттуда шкатулку и поставил на стол перед Гриневым.
– Эта шкатулка вам знакома?
– Впервые вижу.
– На ней отпечатки пальцев Клесова и ваши. А знаете, где она прежде находилась?
– Ну? – мрачно спросил Гринев.
– Не нукай, не запрягал, – оборвал его следователь. – Эта шкатулка из квартиры Заботиной. На ней отпечатки ее пальцев. А нашли мы шкатулочку у вас в шкафу, – перешел он опять на подчеркнуто уважительное «вы». – Как вы можете объяснить такое неожиданное перемещение шкатулки с золотыми изделиями, которые принадлежат Заботиной?
– Кто-то меня подставил! – взорвался Гринев. Он стал лихорадочно соображать, как выпутываться из очередной засады. Обложили, гады. И нож его, и кровь на нем бабки, и шкатулка ее. И всюду его отпечатки.
– Гражданин Гринев, мой совет вам – пишите явку с повинной. Ведь все равно приперли вас уликами.
– Не буду ничего говорить. Я там не был, бабку не убивал. Откуда нож и шкатулка, не знаю.
– Тогда подумайте еще. Нам спешить некуда, у нас улик на вас – вагон и маленькая тележка. Кстати, пока подумаете, эксперт подготовит результат еще одной экспертизы. Ма-аленькой такой, но очень важной.
Гринев вспомнил палочку, которой эксперт ковырялся у него во рту, и подумал, что наука, конечно, далеко пошла, но вряд ли будет какой-то прок от этого ковыряния. Никакой связи между убийством старушки и собственной слюной он не видел.
– А теперь о компании, с которой вы устроили у Заботиной приятное застолье. Кто с вами был кроме Клесова? Ведь вы не станете отрицать, что были там с Клесовым. А то странно было бы, если б вы пожаловали к Заботиной без ее внука.
Гринев помолчал, подумал. Раз на бутылках обнаружили следы его пальцев, Митька, конечно, тоже отметился. А ведь он срок отмотал. А раз так, то отпечатки его пальцев вполне могут храниться у ментов. Вот они и сличили пальчики. Так что он не заложит дружка, если признается, что они были вместе.
– Не стану отрицать, – согласился он после длительной паузы. – Мы пришли к ней в гости с Митькой. А что, нельзя было? С каких это пор запрещается ходить в гости? Но кто там был – не помню. Напился.
– Если вы еще задумаетесь, а это у вас процесс продолжительный, – издевательским тоном продолжил следователь, – то вспомните по именам и остальных участников.
– А я их не помню, – Гринев смотрел на следователя очень честным взглядом.
– Что, не помните, с кем там гуляли?
– Нет, не помню. Когда напьюсь, ни черта не соображаю.
– А с кем Заботину убивали? Это вы, наверное, помните? Потому что очень глупо брать на себя чужую вину.
– А я и не беру. Ни чужую, ни свою не признаю.
– Гринев, вы же умеете думать, я же вижу. Вот вы отправитесь скоро в тюрьму, потому что нет сомнений – вы соучастник убийства. А вся ваша компания будет гулять на воле. И какой вам от этого прок? Какой навар? Кстати, о наваре. Где телевизор, который вы вынесли из квартиры Заботиной?
– Я телевизор не брал.
– Клесов вам и золото передал, чтобы вы его толкнули?
– Ни про какое золото ничего не знаю, – быстро ответил Гринев.
– Ну, это вы зря. Я вам только что шкатулку показал. А ведь ее нашли у вас дома. Есть этому объяснение?
– Есть. Подкинули.
– И кто же?
– Эти… Недоброжелатели.
Следователь покачал головой и выразительно взглянул на Демидова, который возвышался рядом на стуле и тяжелым взглядом гипнотизировал Гринева.
– Ладно. Допустим. Каким-то образом в вашу квартиру проникли недоброжелатели и подсунули золото. А где телевизор Заботиной? Вы ведь телевизор тоже вынесли. У Клесова его нет, у вас тоже. Неужели уже продали?
Гринев понял, что у Клесова менты уже побывали. И дома его не застали, раз не устраивают им очную ставку.
– Я про телевизор ничего не знаю.
– Так кто его взял?
– Да откуда я знаю? Кто взял, кто взял… Говорю – пьяный был. Мы выпили, закусили и – по домам. А дальше я ничего не знаю. Может, кто-то потом приехал к бабке и пришил ее. Что вы на меня все вешаете?
– Почему только на тебя? Вас четверо было. Кстати, рассказывая про то, как выпили, закусили и – по домам, ты пропустил самое интересное. Кому пришло в голову убить Заботину? Это Клесова идея?
– Старуху мы не убивали!
