Шарлотта Армстронг - Такой ненадежный мир
— Была, вчера вечером. Доказательство тому то, как ты безрассудно выскочила за дверь.
— Так, по-твоему, стремление спасти кого-то от гибели — истерия? Тогда, значит, Сэм тоже истеричен...
— Он только все усложнил, — бросил Алэн.
— И все-таки я здесь, — задумчиво произнесла она. — А ты, Алэн, не был истеричен по поводу меня?
— Ты говоришь обидные вещи, Кэй. Я делал все, что в моих силах. Старался не потерять голову.
— И не... ошибался?
— Почему ты ко мне придираешься, Кэй? Хочешь сделать мне больно?
— Нет, не хочу, но могу. Потому что я не смогу выйти за тебя замуж, и лучше, чтобы ты об этом знал. — Его будто хлестнули по щеке. — У тебя нет уважения, — с серьезным видом пояснила она. — Ты меня не уважаешь. Я это чувствую.
— Виноват. Я чувствую к тебе уважение.
— Простишь мне мою истеричную благодарность? Ты ничего не слышал.
— Я знаю, тут дело не только в благодарности, — решительно начал он. — И это я тоже понимаю. Я ведь видел вас вместе. — Она с изумлением на него взглянула. — Я мог бы поверить, что всему виной твоя юность, твои романтические порывы и общий накал эмоциональной атмосферы. Фактически так оно мне до сих пор и кажется. — Он задрал нос кверху. — Я подожду.
— Не жди.
— Но вот что я тебе скажу. Если Линч поправится, обдумай, прежде чем решиться, Кэтрин. Подумай о его возрасте и положении. Более неподходящей партии...
— Партии! — воскликнула она. — Ты думаешь, мы могли бы пожениться? Я и Сэм? Мне даже в голову такое не приходило. Ему тоже. Это не... Это не то.
— Не будь дурочкой, — не сдавался Алэн. — Это всегда то. Будем называть вещи своими именами. Какие бы ни были у тебя сейчас невинные девичьи представления о каком-то платоническом чувстве...
Она вспыхнула.
— Ты всему можешь подыскать название, Алэн. Правда? — Она разглядывала свои руки. — Я не особенно хочу, чтобы ты оказался прав. Он бы тоже не захотел. Разумеется, это был бы сумасшедший брак. Самый опрометчивый. Но ты, вероятно, прав. Сэм говорит, ты всегда прав.
— Прошу прощения, — любезно извинился он. — Зря мы затронули сегодня эту тему. Ты так потрясена. Я тебя не виню. Ты тут, конечно, ни при чем.
«Деревянная пешка», — подумала она.
— Забудем, что я говорил. Все остается по-прежнему. Просто постарайся повременить и обдумать.
— Да, я повременю. И подумаю, — серьезно сказала она. — Я была потрясена. Но я не выйду за тебя замуж, Алэн. Слышишь?
— Пожалуй, всем нам следует повременить и все обдумать, — буркнул он. — Я так, дорогая, и сделаю.
Он поднялся и вышел, она посмотрела ему вслед.
Чарлз Солсбери повез ее сам. Он настоял, чтобы с ними поехал Рейли.
— Ее нельзя оставлять без охраны, — заявил он.
Внизу им пришлось пройти сквозь целую толпу людей.
— Доброе утро, мистер Рейли. Папа, может, запрешь гараж? — Кэй постаралась улыбнуться.
— А что, может, ты и права. — Отец был непроницаем. — Это такой ненадежный мир.
— Вы хорошо выглядите, мисс Солсбери, — заметил Рейли.
— Мистер Рейли, что случится, если он выживет?
— С ним никто ничего не сделает. Он еще сможет написать книгу.
— Но может и не написать, — возразил Солсбери. — Ты к этому готова?
— Я просто должна идти.
— Внутрь я не зайду, но пусть с тобой идет Рейли. Мне кажется, я понимаю. Ты считаешь это своей обязанностью. Он совершил ради тебя смелый поступок.
— Он сам не смелый, — сказала она. — Не герой. Вот почему это далось ему трудней.
— Понимаю, понимаю, — кивал Солсбери.
Это был большой старый дом, выкрашенный белой краской и приветливо проглядывающий сквозь листву обступивших его деревьев.
Трое мужчин защелкали аппаратами, но она смело шла вперед, сопровождаемая Рейли. Внутри не было никого, кроме сидевшей за столом женщины в белом халате.
— Я пришла к мистеру Линчу.
Женщина была спокойна, но серьезна.
— Прошу прощения, но никаких посетителей. Мистер Линч у нас в списках критических пациентов. Мы никого не можем к нему впустить.
— Вы не скажете, он...
— Никто ничего не может сказать.
— Или хотя бы как долго это продлится?
Женщина покачала головой. Кэй стояла не шевелясь, стараясь проникнуться больничной атмосферой.
— Он в сознании?
— Мне кажется, он не приходил в сознание.
— А доктор?
— Сейчас его нет. Но сделано все, что можно.
— Мистер Линч... придет в себя перед смертью?
— Неизвестно, моя дорогая. — Женщина была вежлива, спокойна. — Вы его родственница?
— В какой-то степени, — отвечала Кэй.
— Вам не к чему сидеть здесь. Мы можем вам позвонить. Так будет лучше. — Глаза женщины излучали добро.
— Пожалуйста, позвоните. — Кэй дала номер своего телефона. — Если он придет в себя, не смогли бы вы ему кое-что передать? Скажите, приходила Кэтрин...
— Кэтрин... — В руке у женщины был карандаш.
— Нет. Не говорите — Кэтрин. Скажите... — Горло перехватило спазмом, глаза застлал туман. — Да, скажите лучше — была сестра.
«Младшая сестра мистера Линча», — вышло из-под карандаша.
— Это очень важно. Не могли бы вы передать ему, что я его уважаю?
— Мы передадим, что вы его любите, — успокаивающе сказала женщина.
Кэй хотела было ее поправить. Но пробормотала:
— Возможно, это одно и то же.
Она отвернулась от стола. Здесь все так чисто, так спокойно. Она снова постаралась проникнуться атмосферой больницы. Нет, смертью здесь не пахнет. Ее здесь нет. Как и в это утро.
— Да, надо подождать, обдумать, — убеждала она себя. В этом Алэн тоже прав. Подождать, обдумать. Это такой ненадежный мир.
