Александр Горохов - Приговоренный к власти
— Сегодня не это главное, — остановил его Иванов. — Сегодня главное в другом. Ты скажи, как, на твой взгляд, Топорков входил в эту, как ты говоришь, мафию армейскую?
— Нет, — твердо ответил Лешка. — Нет. Ни за что. Он и со мной был искренним. Я же видел, как он хотел, чтобы я его зятем стал! Он мне всю дорогу жизни начертал и помощь обещал. Нет. Он к этому делу касательства не имел.
— А что ж он сегодня к путчистам примкнул? Собирается на Белый дом вертолеты послать! Как объяснишь?
— А вот рваться к власти — это да! Это его стихия! Он Горбачева и тогда ненавидел! И сейчас рад, что президента на Форосе арестовали. Это — его жизнь и его цели! А от того дела он был в стороне, в этом я убежден.
— Ага… И неужели ты этой Алене не написал, не позвонил? После службы?
Лешка заколебался:
— Из Афганистана написал, но вы же знаете, как там с почтой было. Ни ответа, ни привета. А потом, когда ночью в меня выстрелили, откуда некому было стрелять, кроме своих, я уж больше таких глупостей не делал. После афганских дел Алену и вовсе забыл. И в офицерское училище решил не идти. Я из армии вернулся к пустому месту. Ни в институт не хотел идти, никуда.
— Подожди, — засмеялся Иванов. — Так лейтенант ты сейчас — липовый?!
— Конечно. Скорее всего такой же, как вы «Иванов». Не идет вам эта фамилия, товарищ подполковник, да и реагируете вы на нее плохо.
— Ты прав. Но об этом не будем. Звание тебе утвердим, если живы будем. А для дела, для ориентировки ты должен знать, что в адъютантах у Топоркова на сегодняшний день числится некто капитан Охлопьев, его зять. Все ясно?
— Та-ак! Ай да, Витя! Интересно будет увидеться!
— Может, и интересно, а может, вовсе и нет. — Иванов перегнулся к водителю. — По-моему, подъезжаем?
— Да, сейчас правый поворот, и там до вертолетного городка около восьми километров.
Оживление соскользнуло с лица Иванова, он нахмурился и сказал тоном приказа:
— Сделаем так, лейтенант. Мы оба с тобой — эмиссары, облеченные доверием законной власти Президента России. Но путчистам, сам понимаешь, на это наплевать. К тому же, пока мы едем, мало ли что около Белого дома случилось…
— Штурм отбит, — сказал водитель. — Я слежу за радио.
Иванов заметно повеселел:
— Это козырь в нашу ползу! Это уже можно играть!
— Не увлекайтесь, — мрачно заметил водитель. — Положение там очень нестабильное. Главное, от президента страны, с Фороса, никаких сведений нет. Но вроде бы он еще жив.
— Нет, дорогой, — спокойно возразил Иванов. — Президент СССР жив уже только номинально. Чем бы это ни кончилось для всех, для него, как для политика — это уже полный конец. Какой ты, к черту, президент, если ближайшее твое окружение, твои ставленники подняли мятеж?
— Может, и так, — уныло согласился водитель. — Подъезжаем.
Впереди, в белесом предрассветном тумане, засветились огни, а потом Лешка увидел привычный забор обычного воинского городка с редкими прожекторами около контрольно-пропускного пункта.
— В ворота не въезжай. Будешь ждать нас рядом. Аресту сопротивляйся, если что, — слегка охрипшим голосом отдавал приказания водителю Иванов. — Жди нас до… Скажем, часа три. Если не выйдем или не будет сообщений — уноси ноги, ты свое дело сделал.
— Буду ждать до упора, — спокойно возразил водитель и остановил машину.
Иванов вытащил из портфеля две нарукавные повязки красно-сине-белой расцветки (еще не очень привычные цвета российского флага) и заколебался.
— Ну что, Алексей, наденем, или получится слишком напористо?
— Я бы надел, — ответил Лешка. — Сразу будет видно, кого представляем.
— Да будет так. Ты, я гляжу, не из трусливых…
Они надели повязки и вышли из машины.
Дежурный солдат у КПП смотрел на них вопросительно, но без настороженности.
— Дежурного по части, — жестко и небрежно бросил Иванов.
Из дверей дежурки вышел капитан средних лет, небритый и откровенно ко всему равнодушный.
— Дежурный по соединению вертолетной группы спецназначения капитан Никифоров.
— Подполковник Иванов. Из Москвы. Нам необходимо к командиру.
— У нас их двое, — подавил откровенную усмешку капитан. — К какому желаете? А впрочем, они в одном кабинете сидят. Сержант вас проводит.
— Каково состояние вашей группы? — тихо спросил Иванов. — В политическом смысле?
— Неустойчивый нейтралитет.
— В какую сторону неустойчивый?
— Да на все четыре стороны! Надоели нам гонцы из Москвы — третий за ночь! Сержант, проводи!
Они миновали вертушку КПП и оказались в городке, на краю плаца. По левой стороне тянулись трехэтажные казармы, и окна в них не светились. Где-то дальше, в ленивых волнах тумана, угадывались вертолеты — все было сонным, ко всему равнодушным, словно на расстоянии часа полета не происходили события, переворачивающие судьбы нации.
— А кто еще из Москвы приезжал, сержант? — нервно спросил Иванов.
— А я почем знаю? Делегация ветеранов каких-то или еще кто.
— Черт знает что, — процедил сквозь зубы Иванов.
В штабе на первом этаже была такая же сонная тишина, как и во всем городке. Даже часового у дверей штаба не было, но вполне возможно, что ему здесь быть не положено.
На втором этаже наблюдалось некоторое оживление. Во всяком случае, навстречу пробежал молоденький лейтенант с чайником в руках.
— Сюда, — указал сержант на дверь, толкнул ее и пошел назад.
В просторной комнате сидело с дюжину офицеров, курили, были вялы и скучны, и если бы на столах стояли бутылки да стаканы, то можно было бы все это принять за третий день пьянки, когда все, даже водка и бабы, надоело. Но ни бутылок, ни стаканов не было.
Однако повязки на руках Иванова и Лешки офицеров заинтересовали.
— Эге! Это что — новая форма одежды? — спросил молодой капитан, но Иванов вопрос проигнорировал и сказал сухо:
— Где командир?
— Дальше по анфиладе, — равнодушно махнул рукой капитан.
Лешка вдруг понял, что приехали они сюда со своей высокой миссией совершенно напрасно. Отдельная спецгруппа вертолетчиков решительно не собиралась участвовать в каких бы то ни было боевых действиях. Не тот был настрой, не та общая атмосфера, когда люди ждут решающего приказа. Эти не ждали ничего и, хуже того, вряд ли подчинились бы любому приказу. Здесь тоже был потерян темп мятежа, его стремительный победный ритм.
Лешка заметил, что это же почувствовал и Иванов. В его шагах появилось больше твердости, а в движениях — уверенности.
Он решительно распахнул следующую дверь, и из-за стола в приемной поднялся тот, кого Лешка и ожидал увидеть, — бывший лейтенант, а ныне капитан Виктор Охлопьев.
Он смотрел на Иванова, не замечая Лешки, а Иванов четко проговорил:
— Мы представители президента. И требуем немедленной встречи с командиром соединения.
Но оказалось, что за эти годы Охлопьев вовсе не поглупел, а быть может, даже поумнел.
Он бросил косой взгляд на повязки и спросил ровно:
— Простите, какого президента вы представители?
— Российской Федерации, — четко проговорил Иванов.
— Я доложу, — ответил Охлопьев и в этот момент мельком глянул на Лешку, задержал взгляд, сосредоточился и — узнал. Узнал сразу, и гамма чувств от удивления, смущения до настороженной подозрительности промелькнула по его все еще округленному по-мальчишески лицу.
Следом за тем он произнес служебным тоном:
— Ваши документы, товарищи офицеры.
И тут Лешка с ужасом вспомнил, что в кармане у него, кроме собственного воинского билета, лежит еще документ на имя Хавло Михаила Федоровича и, что самое паскудное, Лешка забыл, в каком кармане какой документ лежит! Но, собственно говоря, какое это имело значение, если Охлопьев знал его прекрасно и безо всяких документов.
Иванов подал все свои удостоверения и бумаги и попытался выручить Лешку:
— Лейтенант меня сопровождает.
— Документы! — не обратив на его слова внимания, протянул руку Охлопьев.
Лешка подал ему тот военный билет, который оказался в нагрудном кармане. Попытался улыбнуться, перехватить взгляд Охлопьева, но тот улыбки не принял.
С документами в руках Охлопьев исчез за высокими дверьми.
Иванов непринужденно сел на диван — с каждой секундой он чувствовал себя все уверенней.
— Пожалуй, мне крышка с моей ксивой, — сказал негромко Лешка.
— Ты что, американский шпион? — насмешливо спросил Иванов, и Лешка понял, что тут же на месте продан. Его судьба подполковника совершенно не волновала — документы Иванова к этому визиту были подготовлены так, как надо. Но подполковник неожиданно весело подмигнул, и Лешка сообразил, что совершенно не прав — главное сейчас сработать Иванову, и Лешке не след подрывать его атаку. А там, когда выйдет главное, то не пропадет и он, Лешка. Он тоже подмигнул в ответ, и они обменялись понимающими улыбками. Пока все шло по первому классу.
