Анна Данилова - Прекрасный возраст, чтобы умереть
– Значит, говорите, что кто-то из Горшениных убил Любину сестру?
– За что купила, за то и продаю, как говорится.
Татьяна Пшеничная была возбуждена, говорила громко, уверенно, и это ее состояние настолько не вязалось с ее внешностью, с этим убогим сереньким костюмчиком и прилизанными русыми волосами, что Лиза подумала, а здорова ли она вообще… Что-то в ней было не так…
К счастью, Татьяне кто-то позвонил, позвал вниз, в бухгалтерию, они распрощались, и Лиза осталась за столиком одна. К ней подошла официантка, чтобы унести чашки.
– Татьяна Ивановна сказала, что все оплачено, – произнесла девушка, видя, как Лиза достает кошелек. – От заведения.
– Скажите, Оля, – Лиза прочла имя официантки на бейджике, прикрепленном на блузку девушки, – Татьяна Ивановна Пшеничная действительно является хозяйкой этого ресторана?
– А… Вам не понравился ее прикид? Понятно… – усмехнулась Оля. – Вы просто ее не знаете. Это она сейчас, когда занята на своей основной работе, так выглядит. Ей по статусу положен этот серый костюм, да и сама она выглядит как серая мышка. Вечером же вы бы ее не узнали. У нее хороший вкус, и наших гостей она принимает во всем своем блеске! Вы не представляете себе, как она устает! Ведь оставить место главбуха она пока не может, у нее крупный кредит, а там она зарабатывает неплохие деньги. Вот раскрутимся, тогда она и сможет бросить работу и целиком посвятить себя ресторану.
– Вы с таким уважением и любовью говорите о ней…
– Да мы все ее любим! Она – замечательная! И очень переживает по поводу того, что купила этот ресторан в то время, как о нем мечтала ее подруга, Кира Васильева.
– Вы были с ней знакомы?
– Почему «была»? Я просто с ней знакома. Но она уехала куда-то, кажется, замуж вышла.
– Это кто вам сказал?
– Татьяна Ивановна и сказала.
– Хорошо, спасибо вам, Оля.
Немного обескураженная, Лиза вышла из ресторана, спустилась на улицу, села в машину и вернулась в свою адвокатскую контору.
Глаша налила ей горячего чаю.
– Что-то у тебя, подруга, растерянный вид… Устала?
– Ну, во-первых, я встречалась с Натальей Дорофеевой, и хотя мы разговаривали с ней не больше получаса, к тому же еще и в присутствии ее мужа Александра, этот разговор меня вымотал, взбесил… Вроде взрослый человек, а ведет себя как ребенок. Хорошо, что вообще призналась в том, что видела женщину в лесу. Мы договорились с ней, что вечером она приедет в полицию, где поможет составить фоторобот. Знаешь, между нами говоря, такая тупая девушка…
– А муж ее? Что он говорит?
– А он мне понравился. Спокойный такой, терпеливый, словом, адекватный, понимает, что его жена накосячила… Думаю, что пока она дожидалась встречи со мной, он успел ей вправить мозги.
– А что с этой подругой Киры Васильевой, Татьяной Пшеничной?
– Только что от нее… Глаша, я вообще ничего не поняла…
Лиза рассказала Глафире все, что ей удалось узнать о Кире.
– Говоришь, она подслушала разговор Вадима с Любой, которая вернулась якобы с дачи и рассказала ему о смерти Валентины?
– Знаешь, по-моему, мы совершили ошибку, когда начали опрашивать дальний круг подозреваемых вместо того, чтобы сразу же встретиться с Любой. В квартире никого нет, я была там сегодня два раза. Вадим тоже куда-то исчез. Хорошо, что Макеев в свое время успел с ним встретиться и поговорить. Правда, этот разговор ничего не дал.
– Я вот тоже спрашиваю себя, почему мы не начали с Горшениных? Ведь они, в особенности Люба, – наследники, и именно у них самая крепкая и вообще бесспорная мотивация!
– Вот поэтому-то мы их и не трогали… Нам показалось это слишком простым, чтобы быть правдой. Между тем Кира собственными глазами видела, в каком состоянии вернулась якобы с дачи Люба и каким убитым тоном сообщила Вадиму о том, что Валентины больше нет…
– Да я уж поняла, что она была на месте преступления. Просто, понимаешь, не хочется даже себе признаваться в том, что мы ошиблись. Причем крупно ошиблись.
– Получается, что Наталья Дорофеева встретила в посадках Любу Горшенину. Не уверена, что так уж необходимо теперь составлять фоторобот той женщины из леса. Этой Дорофеевой достаточно показать несколько снимков женщин, среди которых фотография Любы, чтобы она опознала ее.
Представляю, когда откроется, что это Люба убила свою сестру, как бледно мы будем выглядеть в глазах всех, кто знает о нашем расследовании.
– Подожди паниковать… А вдруг это вообще какой-то заговор? Подстава? Может, кто-то хочет подставить Любу и придумал всю эту историю с подслушиванием Кирой разговора между Любой и Вадимом? Да та же Пшеничная, чтобы перекупить кафе, чтобы избавиться от Киры, своей подружки, придумала всю эту историю, чтобы арестовали Вадима и Любу… И, может, это именно она была любовницей Вадима? Я вот лично этой Пшеничной бы не доверяла.
– Не знаю, ничего уже не знаю… Не представляю себе, чем мы можем помочь этому Макееву? Где искать Киру? Может, она на самом деле куда-нибудь уехала? Но другой адресной регистрации в стране у нее нигде нет… А ведь она же должна где-то работать, значит, нужна регистрация…
– И все-таки, что, если эту Киру убила сама Пшеничная, чтобы ей никто не мешал выкупить ресторан? – предположила Глафира. – А? Как ты думаешь?
– Не думаю, что из-за ресторана можно убить подругу. Эта Пшеничная, несмотря на свои странности, нервозность какую-то, все равно выглядит вполне благонадежным человеком. И совестливым.
– Значит, надо продолжать ее поиски с помощью Вадима. Если у Макеева не получилось его разговорить, надо бы нам с тобой попробовать.
– Или же проследить за ним… А что, если он ее где-нибудь прячет?
– Нет, Лиза, здесь надо будет действовать похитрее.
– Спровоцировать его, чтобы он, проглотив наживку, которую мы ему подкинем, начал действовать?
– Да. Но перед этим мы должны его найти.
– Лиза, но Кира… Может, все-таки плотнее заняться ее поисками и поднять сводку за октябрь, вернее, за середину октября, не появлялись ли в это время неопознанные трупы…
– Да, конечно, поручу это Денису, пусть займется. Хотя так не хочется в это верить, что ее уже нет в живых.
– Что-то уж слишком много человек пропали: Кира, Вадим, Люба… Предлагаю вечером отправиться к Горшениным и, если никто не появится, вскрыть квартиру…
– Нет, Глаша, квартиру мы вскрывать не будем. Подождем, последим. А там война планы покажет.
18. Декабрь 2013 г.
Михаил Стасевич замывал ворот белой рубашки под краном в умывальнике съемной квартиры, куда приводил своих женщин. Алая помада никак не отстирывалась. В приоткрытую дверь через отражение в зеркале он видел, как девушка по имени Кристина, его новая любовница, надевала черные чулки на свои стройные ножки, слышал, как она что-то напевала. Красный кружевной бюстгальтер, такие же трусики, красный пушистый свитер, узкая шерстяная юбка, короткие замшевые черные сапожки с белой опушкой.
Высокая, яркая девушка с черными волосами и белой кожей. Они познакомились в кафе, неподалеку от места работы Михаила. Он сам подсел к ней за столик, угостил кофе, потом пирожным, затем предложил проводить ее до офиса, располагавшегося рядом с его работой. Кристина работала офис-менеджером, была милой, покладистой девушкой. Ни на что не претендовала, вопросов лишних не задавала, и Михаил получал истинное удовольствие, общаясь с нею.
Обеденный перерыв заканчивался, он должен был возвращаться на работу, да и Кристине тоже пора было.
Он вернулся в комнату, повесил рубашку с мокрым, порозовевшим от помады воротом в шкаф, надел другую, новую, выглаженную, одну из тех, что он приготовил, как и новое белье, специально для таких случаев, сел на кровать, чтобы потянуть еще время, чтобы полюбоваться тем, как она красит свои губки, как пудрит носик. Такая хорошенькая, просто кукла!
И в эту самую минуту, когда он подумывал уже о том, чтобы снова раздеть Кристину и уложить в постель, ему позвонил Андрей Селиверстов.
– Миша, надо бы встретиться всем нам. Понимаю, все заняты, у всех своя жизнь, но пора уже поставить точку в этом деле.
– Какую еще точку? Что ты имеешь в виду? – Стасевич с выражением полного недоумения на лице ушел с телефоном в кухню, прикрыв за собой дверь. – С кем ты хочешь встретиться?
– Говорю же, с тобой, Сашкой, Гришей. Надо поговорить.
– Ну, ладно. Когда?
– Сегодня в шесть я жду вас у себя. Ольга уедет к тетке, та приболела, Оля будет ставить ей банки и останется ночевать. Я купил уже пиво, подгребайте.
– Да что случилось-то? Какую точку ставить?
– Вот приедешь, и я все расскажу, – в голосе Андрея он почувствовал раздражение.
– Ну, ладно. Договорились.
Михаил вернулся в комнату, где Кристина аккуратными движениями тонких пальчиков с накрашенными красным лаком ногтями собирала остатки их обеденного пиршества в салфетку.
