Хизер Террелл - Тайна похищенной карты
Наблюдая за виконтом, Мара вспомнила фигуры с полиптиха Гонсалвиша «Поклонение святому Винсенту». То же удлиненное лицо, черные глаза и решительный подбородок, что и у лиц, изображенных на втором плане.
Когда экскурсия подошла к концу, Мара изрекла очевидное:
— У вас потрясающая коллекция.
— Благодарю. Но это только часть коллекции.
— Как я могла забыть, что вы одолжили несколько великолепнейших гравюр Национальному музею старинного искусства? Я видела их сегодня. Они чудесны.
— Кроме них у меня есть и другие экземпляры, и я периодически меняю экспозицию в целях сохранности.
— Трудно выбрать карты для демонстрации?
Виконтесса захихикала.
— Мы шутим, что это как выбрать любимого ребенка.
Наступило молчание. Маре хотелось задать несколько целенаправленных вопросов о Диаше и португальском сообществе любителей древних карт, но она испытывала неловкость в присутствии виконтессы. И вовсе не потому, что вопросы носили конфиденциальный характер, просто в обществе такой мягкой и доброй дамы они могли прозвучать грубо.
Виконтесса, видимо, уловила затруднение Мары и вышла, сославшись на то, что хочет посмотреть, как там дела у Марии, готовившей кофе с выпечкой.
Оставшаяся троица неспешно побрела в соседний кабинет и устроилась вокруг ярко горящего камина. Откуда-то доносились звуки клавесина. Мара почти представила, что в соседней комнате произведение Моцарта исполняют музыканты, а не играет стерео.
Прежде чем пуститься в расспросы, Мара сделала комплимент виконту, отметив его успехи в вопросе вхождения Португалии в Европейский союз, помимо прочих политических дел.
— Мне доставило удовольствие помочь Португалии вернуться на карту, — ответил он, рассмеявшись собственной шутке, после чего выражение его лица снова стало серьезным и гордым.
Он объяснил Маре и Бену, в каком бедственном положении оказалась Португалия при тиране Салазаре, имя которого он выплюнул как проклятие. После того как диктатура была свергнута, Португалии понадобилось продемонстрировать миру свои экономические и культурные достижения, чтобы восстановить, хотя бы частично, утерянный статус: выдающееся положение, которое она неоспоримо занимала в эпоху Великих географических открытий. Хотя виконт сомневался, что Португалия когда-нибудь снова достигнет высот пятнадцатого века, он с удовольствием помогал своей стране приблизиться к этой цели.
— Я разговаривал с моим старинным другом Паулу Монтьеру, — неожиданно сменил он тему.
— Вот как? — Мара, испугавшись, задержала дыхание: ведь Паулу Монтьеро мог сказать виконту, что в жизни не слышал о Маре Койн и Бене Коулмане.
— Да. Он очень высокого мнения о вашем коллеге Ричарде Тобиасе.
Мара выдохнула.
— Обязательно передам это Ричарду.
— А еще он с восторгом отозвался о вашем личном вкладе в лоббирование законопроекта по предотвращению вывоза древних предметов искусства из стран, где они были созданы. Я целиком поддерживаю подобные старания.
От такого комплимента Мара на секунду лишилась дара речи. Редко случалось, чтобы ее общественная деятельность в качестве посредника и лоббиста совпадала с проведением частных расследований. Но Мара быстро пришла в себя и поблагодарила виконта за похвалу.
— Итак, чем я могу вам помочь? Кража карты — это вызов всему нашему сообществу ценителей древностей.
— Как я уже упоминала вчера вечером, мы получили информацию, что карта находится здесь, в Португалии. Я надеюсь, вы сможете назвать основных заинтересованных лиц.
Виконт перечислил арт-дилеров, коллег-коллекционеров, работников аукционов и директоров музеев. Мара все записывала, понимая, что многие имена ей уже знакомы. Она видела их в досье, собранном Кэтрин, и даже успела переговорить с большинством упомянутых лиц.
— Не уверен, что оказался вам полезен.
— Что вы, напротив, — солгала Мара.
— Возможно, если бы вы поделились со мной какими-то подробностями, я сумел бы помочь больше. Как выглядела карта, к примеру? Я мог бы назвать конкретные имена заинтересованных коллекционеров и дилеров.
Мара засомневалась и взглянула на Бена. Тот слегка кивнул.
— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Диаш?
Виконт вздрогнул и тут же замер. В наступившей короткой паузе Мара пыталась разобраться, что же произошло: неужели они оскорбила виконта, посмев произнести в его присутствии имя похитителя древних карт?
Напряжение рассеялось, когда виконт прыснул от смеха.
— Опять этот легендарный Диаш. Только не говорите, прошу вас, что это он украл вашу карту.
Мара кивнула.
— Позвольте, угадаю. Вам сказали, что Диаш, возможно, сейчас находится в Португалии?
— Да.
Последовал глубокий утробный смех.
— Простите. Боюсь, вас ввели в заблуждение.
— Каким образом?
— Начнем с того, что я слышу об этом самом печально известном Диаше с самого детства, когда я был совсем маленьким, а коллекционированием карт занимался мой отец. Поэтому Диаш довольно преклонного возраста и, полагаю, давно не способен на активное воровство. До меня также доходили слухи, что он обосновался в Лиссабоне, Мадриде, Милане, Флоренции, Париже. Я мог бы перечислять и дальше, до бесконечности. Большинство из нас уверены, что Диаша на самом деле никогда не существовало и кражи, приписанные ему, совершались разными преступниками, которые пользовались этой легендой, чтобы отвести подозрения от себя.
Мара потупилась, не в силах смотреть в глаза виконту. Выходит, она, как новичок, попалась в ловушку.
34
Осень 1422 года и зима 1423 года
Карибские острова и Северная Америка
В предрассветные часы вахты, несмотря на непрерывный плеск волн, Чжи кажется, что он слышит далекие крики птиц. Он прерывает расчеты и прислушивается. Снова доносятся те же звуки.
«Я слышу птиц, — шепчет он самому себе, — я слышу птиц!»
Разбитые усталые матросы, работающие поблизости, бросают в его сторону насмешливые взгляды. Тем не менее через несколько часов корабль приветствуют первые зеленые острова — Карибские — и моряки сигналят остальному флоту колокольным звоном. Пока они ждут, что к ним подойдет остальная часть армады, Чжи вдыхает новые ароматы, любуется кружащими над кораблем морскими птицами с ярким оперением и наслаждается покоем.
Когда корабли подходят поближе к изломанной береговой линии первого острова, адмирал Чжоу собирает команду на палубе. Он щедро раздает увольнительные, позволяя сойти на берег всем матросам, кто не на вахте. Даже наложницам позволено ступить на землю впервые со времени их выхода из Тангу, хотя они должны ходить парами и не приближаться к мужчинам. За исключением евнухов, разумеется.
От «Цзин Хэ» отходят шлюпки. В них сидят матросы, которым не терпится пройтись по твердой земле. Люди разбредаются по необитаемому острову, где полно фруктов, рыб и птиц, таких непуганых, что хоть собирай их руками. Чжи намерен насладиться идиллией и присоединяется к Юаню. Вместе они проводят часы покоя, исследуя новый остров.
Чжи старается отмести мысли о Фусанге. И все же, когда они с Юанем гуляют по холмистому острову, купаются в прибрежных водопадах, наблюдают издалека за Кэ и ее подружкой Цзжэнь, отдыхающих в тени пальм, он то и дело невольно посматривает, нет ли где поблизости легендарных деревьев, описанных буддийским монахом Хой Шеном. Деревьев он не находит и понимает, что покой долго не продлится. После того как корабли пополнят запасы, а моряки как следует отдохнут, адмирал прикажет вернуться в океан, где их ждут новые штормы, где их ждет неизвестность. Ибо этот остров — не Фусанг.
Флот останавливается у многих островов карибской цепочки, но не у каждого. Адмирал выбирает острова с видимыми многочисленными водопадами для легкого пополнения запасов и избегает островов с вулканами. Тропический климат выдает неожиданные грозы, хотя острова предоставляют кораблям укрытие. И не каждый остров оказывается необитаемым, как первый. На нескольких самых крупных живут племена людей, но адмирал считает их слишком отсталыми, чтобы обложить императорской данью.
Корабли отходят от одного острова, где воздух настолько плотный и влажный, что кажется, будто можно разглядеть, как он обволакивает ветви деревьев и фигуры людей. Вскоре после выхода в море моряков охватывает странная болезнь, такая же цепенящая и липкая, как островной воздух.
Поначалу болезнь подкрадывается незаметно. Просто движения людей замедляются, и никакое наказание не может заставить их быстрее выполнять свои обязанности. Потом наступает лихорадка, на лицах, руках и ногах образуются гнойнички. Лекари не знают, как лечить болезнь, хотя пробуют каждую траву, каждое снадобье, что имеются на борту. Тем не менее смерть косит ряды матросов.
