Филлис ДЖЕЙМС - Изощренное убийство
Она задумалась о тактике. Сложившаяся ситуация требовала крайне осторожных действий и не давала права на ошибку. А одну Соня уже совершила. Перед искушением ударить Нейгла по лицу устоять не удалось, но все же это была ошибка, и, возможно, весьма серьезная, чересчур сильно отдающая вульгарным эксгибиционизмом, для того чтобы считать ее незначительной. Кандидаты в заведующие административно-хозяйственной частью не бьют дежурных по лицу, даже если крайне раздражены, особенно если хотят произвести впечатление людей спокойных, авторитетных и компетентных. Она вспомнила выражение лица мисс Саксон. Но уж Фредерика Саксон не в том положении, чтобы кого-то судить. Жаль, что при этом присутствовал доктор Штайнер, но все произошло так быстро, что она даже не могла быть уверена, видел ли он что-нибудь. А крошка Придди не имела никакого значения.
Нейглу придется уйти, конечно, как только ее назначат. Здесь тоже надо будет проявить осторожность. Он дерзкий малый, но клинике может прийтись без него туго, и консультанты об этом знают. Хороший дежурный важен для их спокойствия, особенно когда он с готовностью и знанием дела выполняет мелкие ремонтные работы, которые часто бывают необходимы. Ей точно не прибавит популярности такой шаг, из-за которого всем придется ждать появления специалиста из технической службы всякий раз, когда будет рваться шнур для подъема окна или потребуется заменить пробку. Нейгл уйдет, но она со всей предусмотрительностью должна будет заранее начать искать ему хорошую замену.
Сейчас основная забота – заручиться поддержкой консультантов в плане ее назначения. Она могла быть уверена в докторе Этридже, а его голос имеет наибольшее значение. Но все же он не единственный. Если ей предложат должность в качестве исполняющей обязанности и все пойдет хорошо, то комитет по управлению лечебными учреждениями вряд ли будет спешить с объявлением об открывшейся вакансии. Скорее всего руководство подождет либо пока убийство раскроют, либо пока полиция сдаст дело в архив. Только от нее зависело, сможет ли она закрепиться на этом месте за несколько месяцев неопределенности. Ни в коем случае нельзя пускать все на самотек. Когда в системе подведомственных учреждений случались неприятности, комитеты, как правило, брали на работу человека извне. Безопаснее всего было ввести в коллектив постороннее лицо, не пропитанное разрушительной атмосферой интриг. Слово секретаря, несомненно, будет иметь вес. Решение встретиться с ним в прошлом месяце и попросить совета по работе над дипломом Института медицинских администраторов было мудрым шагом. Ему нравилось, когда сотрудники стремились повысить квалификацию, и, как любой мужчина, он был польщен тем, что у него попросили совета. Но дураком он не был. Да к тому же она являлась наиболее подходящим кандидатом с точки зрения комитета по управлению лечебными учреждениями, и он это знал.
Расслабившись, она уже рисовала себе картины успеха. «Моя жена – заведующая административно-хозяйственной частью в клинике Стина». Звучит намного более впечатляюще, чем «Вообще-то моя жена сейчас работает секретарем. В клинике Стина, если хотите знать».
А меньше чем в двух милях от этого дома, в морге на севере Лондона, в это самое время тело мисс Болем, упакованное плотно, как сельдь в ящике со льдом, медленно коченело под покровом осенней ночи.
Глава 5
Если в клинике Стина и могло произойти убийство, пятница была для этого самым подходящим днем. Учреждение было закрыто по субботам, так что полиция могла работать в здании без всяких помех вроде пациентов и персонала. Персонал, очевидно, решил с радостью воспользоваться двухдневной передышкой, чтобы оправиться от шока, решить на досуге, как достойно отреагировать на случившееся и поискать утешения и поддержки в обществе друзей.
День Адама Далглиша начался рано. Он запросил в местном отделе уголовного розыска отчет о краже в клинике Стина, и бумаги уже лежали у него на столе вместе с распечатками вчерашних допросов. Кража озадачила местных полицейских. Не было никаких сомнений в том, что кто-то проник в клинику и что 15 фунтов исчезли. Гораздо меньше уверенности было в том, что оба эти факта как-то связаны между собой. Сержанту местного отделения показалось странным, что обычный вор выбрал именно тот ящик, в котором лежали деньги, проигнорировав сейф и не притронувшись к серебряной чернильнице в кабинете главного врача. С другой стороны, Калли точно видел, как какой-то мужчина выходил из клиники, причем и у него, и у Нейгла было алиби на предположительное время появления вора в клинике. Местный отдел уголовного розыска подозревал Нейгла в том, что он прибрал к рукам деньги, когда находился в здании один, но их у него не нашли, а веских доказательств этой версии не обнаружили. Кроме того, дежурный нашел бы немало возможностей заняться мошенничеством в клинике, если бы был к этому склонен, но за ним ничего такого не числилось. Все это просто сбивало с толку. В полиции до сих пор изучали досье Нейгла, но не слишком надеялись на успех. Далглиш попросил немедленно сообщать ему о любом продвижении в расследовании и отправился с сержантом Мартином осматривать квартиру мисс Болем.
Мисс Болем жила на шестом этаже внушительного многоквартирного дома из красного кирпича неподалеку от Кенсингтон-Хай-стрит. С ключом проблем не возникло. Консьержка передала его полиции с формальными и небрежными соболезнованиями по поводу смерти мисс Болем. Казалось, она испытывала некую необходимость упомянуть об убийстве и вместе с тем ухитрилась создать впечатление, будто квартиросъемщики в большинстве своем обладают достаточно хорошим вкусом, для того чтобы уходить из этой жизни более традиционным способом.
– Это не получит нежелательной огласки, я надеюсь, – пробормотала она, сопровождая Далглиша и сержанта Мартина на лифте. – Наши квартиры считаются элитными, и компания очень тщательно отбирает квартиросъемщиков. Раньше у нас никогда не случалось подобных инцидентов.
Далглиш с трудом поборол желание заметить, что убийца мисс Болем, очевидно, не опознал ее как одного из квартиросъемщиков упомянутой компании.
– Огласка вряд ли как-то повлияет на сдачу квартир, – подчеркнул он. – Убийство все-таки произошло не здесь.
Из уст консьержки послышалось бормотание, что она очень на это надеется!
Они медленно поднялись на шестой этаж в старомодном, обшитом панелями лифте. Воздух, казалось, потяжелел от неодобрения, с которым дама относилась к происходящему.
– Вы вообще знали мисс Болем? – поинтересовался Далглиш. – Насколько мне известно, она жила здесь несколько лет.
– Я знала ее достаточно, чтобы здороваться по утрам, не более того. Она в самом деле была очень тихим жильцом. Но в конце концов, все наши жильцы такие. Она прожила в доме лет пятнадцать, я полагаю. Раньше квартиросъемщиком была ее мать и они жили тут вместе. Когда миссис Болем умерла, дочь переоформила договор аренды на себя. Это было еще до моего прихода сюда.
– Ее мать умерла здесь?
Консьержка поджала губы.
– Миссис Болем умерла в доме престарелых в деревне. С ее смертью было связано нечто неприятное, я полагаю.
– Вы хотите сказать, она покончила с собой?
– Так мне говорили. Как я уже упоминала, это произошло до того, как я устроилась сюда на работу. Естественно, я никогда не намекала на этот факт мисс Болем или кому-либо из квартиросъемщиков. Такое не будешь обсуждать со всем и каждым. И правда, казалось, что у них очень несчастливая семья.
– Сколько платила за аренду мисс Болем?
Консьержка замялась, прежде чем ответить. Очевидно, этот вопрос относился к категории вопросов, которые ей в принципе не должны были задавать. Затем, словно с неохотой признав авторитет полиции, она ответила:
– Цены на наши квартиры на пятом и шестом этажах с двумя спальнями составляют от четырехсот девяноста фунтов, не включая налоги.
Это примерно половина заработка мисс Болем, подумал Далглиш. Слишком много для человека, не имеющего личного состояния. Ему еще предстоит встретиться с солиситором покойной, но все говорило в пользу того, что в оценке дохода кузины сестра Болем была не так уж далека от правды.
Он отпустил консьержку, когда они оказались у двери квартиры, и они с Мартином вошли внутрь.
Осмотр личных вещей и всего того, что осталось после человека, чья жизнь оказалась прерванной, входил в число обязанностей, которые Далглиш всегда находил немного неприятными. Результаты подобных осмотров слишком часто выставляли покойного в невыгодном свете. За время службы Далглиш с интересом и жалостью изучил столько оставленных умершими мелочей! Несвежее белье, в спешке рассованное по ящикам, личные письма без грана здравого смысла, неоплаченные счета, старые фотографии, картины и книги, которые покойные вряд ли бы выбрали для того, чтобы продемонстрировать свой вкус любопытному и вульгарному миру, свидетельства семейных секретов, просроченная косметика в жирных баночках, черты несчастливой и беспорядочной жизни… Боязнь умереть без отпущения грехов давно вышла из моды, но большинство людей, если они вообще об этом думали, надеялись на то, что время уберет за ними всю грязь. Откуда-то из детства пришло воспоминание, и до него донесся голос его старой тети, которая увещевала его сменить майку: «А если ты попадешь под машину, Адам? Что люди подумают?» На самом деле вопрос был вовсе не таким абсурдным, каким казался десятилетнему ребенку. Время дало ему понять: этот вопрос касался одной из самых главных забот человечества – опасения «потерять лицо».
