Евгения Горская - Под защитой высших сил
– Так она и нашла, – улыбнулась Антонина. – Только что-то уж очень быстро, он всего неделю работает.
– Ну, если он зам генерального, лучше поспешить, кто-нибудь опередить может.
– Все-таки я от нее этого не ожидала. Такая скромная, тихая, и на тебе, не стыдится при всех из чужой машины вылезать.
– Ой, Антонина Ивановна! Ну кто теперь о приличиях думает? Нормальный древний способ обеспечить карьеру и зарплату.
Они еще немного потрепались, и Татьяна наконец-то вошла в свой кабинет, а то уже ноги затекли на каблуках.
Дружба Берсеньевой с Ракитиным ничего хорошего ей не сулила. Это плохо. Даже очень плохо. Во-первых, Ракитин будет продвигать свою подружку, это уж как пить дать. А куда ее двигать, если не на Татьянино место?
Во-вторых, у Берсеньевой язык хорошо подвешен, в том, что касается работы, естественно. Если она начнет появляться на совещаниях вместе с Татьяной, у руководства может сложиться неправильное мнение. А Ракитин наверняка будет ее таскать с собой.
В-третьих, если все прошлые «серые» выплаты можно списать на прежнее руководство, то впредь распоряжаться деньгами так же свободно Татьяна не сможет. И ведь не скроешь ничего, если Берсеньева протопала к заму дорожку.
Было еще и четвертое, самое обидное. Что бы Татьяна Федору ни говорила, а уходить из института не собиралась. Зачем? Кем она может быть в управлении? Каким-нибудь главным специалистом, и то если повезет. А здесь она начальница, причем настоящая, не только по записи в трудовой книжке. Здесь ей чай подают и пирожные покупают, а там, не дай бог, самой придется кому-нибудь что-нибудь подавать. Хорошо, если Федору, а если дуре какой-нибудь? К тому же здесь она давным-давно до конца рабочего дня не сидит, а там такое едва ли пройдет. Нет, вариант с переходом в управление ее не устраивал.
Но и в институте оставаться, если Берсеньева у зама в любимицах ходить будет, не годится. Подсидят, оглянуться не успеешь. Да и смотреть на счастливую парочку никаких сил нет.
Татьяна вздохнула, настроение было испорчено окончательно. Посмотрела в Интернете про погоду, потом прошлась по каталогам модной одежды, просто так посидела, ни о чем не думая, и стала звонить Федору.
– Да я совсем не за этим, – обиделась, когда тот с ходу стал оправдываться, что не смог еще дозвониться до ракитинской любовницы. – Я просто хотела тебя услышать. Я соскучилась. Федор, давай встретимся. Сто лет уже не виделись…
Произнеся это, Татьяна вдруг поняла, что действительно хочет увидеть Федора. И правда соскучилась. Ну а кроме того, она прекрасно знала, что «с глаз долой – из сердца вон» не на пустом месте придумано, и совсем не хотела проверять это на себе. Береженого бог бережет. Федор ей сейчас очень нужен, очень. Кроме него, ей обратиться не к кому, не через Интернет же работу искать, в самом деле, если, не дай бог, Ракитин решит от нее избавиться.
Он замялся, и Татьяна чуть не заплакала. Нервы ни к черту с этой Берсеньевой.
– Федор, ну хоть на пять минут, – взмолилась она. – Три дня выходных, неужели ты на пару часов вырваться не можешь?
– Танечка, мы собрались на дачу, – виновато признался он. – К нам гости должны приехать, я никак не могу. Я очень по тебе соскучился, но… не могу. Давай потерпим немножко, после Нового года будем каждый день видеться.
Как будто она под словом «видеться» имела в виду встречи на работе! Странно, Татьяна отлично знала, что Федору с ней очень хорошо в постели. Очень. Но почему-то инициатором их свиданий всегда приходилось выступать ей.
– А сегодня? Сегодня ты сможешь? Давай уйдем с работы прямо сейчас, я не доживу до Нового года.
– Давай, – сразу отозвался он. – Я тебя очень люблю, Танечка.
Она положила трубку и радостно замурлыкала прицепившийся с утра мотивчик. Набрав новый номер, Татьяна повелительным тоном сказала:
– Мам, раньше одиннадцати дома не появляйся. И позвони, когда будешь подъезжать.
Лариса позвонила не вовремя. Ракитин спустился на первый этаж в буфет за сигаретами, а когда, купив их, подошел к лифтам, увидел Саморукову. Первой мыслью было не дожидаться лифта, подняться к себе в кабинет по лестнице, но это выглядело бы совсем глупо, и он, вежливо раскланявшись с Саморуковой, остался стоять. Тут и затрясся телефон у него в кармане.
– Да, Лар, – проговорил он, отвернувшись от Татьяны.
– Ракитин, возьми деньги, – попросила Лариса. – Возьми, мне совершенно некому их пристроить.
– Какие деньги? – не понял он, вошел в подошедший лифт, покосился на Саморукову и опять отвернулся, она смотрела на него с таким жадным любопытством, что он опешил.
– Бюджетные. Ракитин, ты что, забыл?
– Нет. Я не забыл. Понимаешь, я не уверен, что мы сможем их освоить…
– Да ладно, – перебила она. – Не сможете и не сможете. Подумаешь! Я же тебе акты все равно подпишу.
– Ларис, не знаю, – сомневался он.
– Возьми, Ракитин, – устало проговорила Лариса. – Мне некогда возиться с этими деньгами.
– Ладно, – сдался он, вышел из лифта, не посмотрев на Саморукову, и сунул телефон в карман.
Деньги брать нельзя. Разработчики и так загружены полностью, да еще Настя уходит в отпуск. Но и отказать Ларисе он не мог. В крайнем случае, сделает сам, решил он.
В четыре часа он решил, что можно отправляться домой, все-таки предпраздничный день. Что это за праздник такой – День народного единства, Ракитин не понимал и относился к нему так же, как и все остальные – как к лишнему выходному дню. То есть понимал, конечно, что 7 ноября нужно было срочно чем-то заменить, когда советская власть оказалась «тоталитарным режимом», но почему четвертое, а не пятое или шестое, так и не уразумел. Не поленился, посмотрел в энциклопедии – пятого День разведчика. Четвертого был праздник Казанской иконы Божьей Матери, но ведь у нас церковь отделена от государства, объявлять выходным церковный праздник по меньшей мере странно.
В проектном отделе оставалась одна Настя, уныло раскладывала пасьянс, покачиваясь в кресле.
– Я боялась, что ты не придешь, – прошептала ему в ухо, когда он обнял ее вместе с креслом.
– Как это не приду? – не понял он и даже отстранился, заглянув ее в глаза.
– Не знаю, – она уткнулась лбом ему в живот. – Просто боялась, и все.
– Я не могу к тебе не прийти, – он снова обнял Настю и зарылся носом в ее волосы. – Мне нечего без тебя делать.
– Где? – уточнила она. – На работе?
– Нет, – серьезно пояснил он. – Вообще в жизни.
– Раньше ты же находил, что делать. – Ей очень хотелось слушать то, что он говорит.
– Раньше это был не я. Я настоящий только с тобой. Пошли, – он потянул ее, поднимая с кресла, и поцеловал напоследок.
Если бы не нападение в подъезде, она шла бы сейчас к Боре, так и не узнав, что такое настоящее счастье. Вернее, просто счастье, потому что ненастоящего счастья не бывает.
– Насть, – уже подъезжая к ее дому, вспомнил Ракитин. – Мы сможем выполнить еще один проект до конца года? Небольшой, для типового объекта?
– Сможем. – Для него она сделает все, даже если придется не спать ночами. – Что за проект?
– У Ларисы, у моей одноклассницы, – ты ее видела, есть бюджетные деньги, которые срочно нужно списать.
– Сделаем, – пообещала Настя, хотя про одноклассницу ей слышать было неприятно.
Пообещала и вспомнила, что собирается увольняться. Впрочем, ей не хотелось думать про дела, ей ни о чем и ни о ком, кроме него, не хотелось думать.
Звонок в дверь раздался, едва они успели поужинать. Ужин получился скудным: жареная картошка, колбаса и маринованные огурцы – она давным-давно не ходила в магазин, а Ракитин только сейчас вспомнил о том, что продукты нужно время от времени покупать. Впрочем, скудный ужин его вполне устроил. Он даже мог совсем обойтись без ужина.
– Дима? – открыв дверь, удивилась Настя.
– Привет, – бросил ей участковый, а подошедшему Ракитину пожал руку. – Я тут нарыл кое-что.
«Нарыл» Воробьев список сотрудников загадочной фирмы «Сотус».
Настя внимательно вчитывалась в незнакомые фамилии.
– Никого не знаю, – твердо сказала она, отложив принтерный лист со списком. – И фирму такую не знаю.
– У тебя дядька бизнесмен, – подсказал Дима. – Это не его фирма?
– Нет, конечно. Его фирма называется ЗАО «Магиста».
– Все-таки спроси у него. Может, он про такую слышал. Спроси, Насть, надо искать концы.
– Спрошу, – пообещала она. – Но… это ерунда какая-то.
Ракитин не мог оторваться от списка, даже когда за Воробьевым закрылась дверь. Информации была стандартная: имена-отчества, фамилии, годы рождения, должности да домашние адреса. Сотрудников в фирме было немного, всего семнадцать человек.
– Настя, – попросил он. – Включи комп.
Денис внимательно изучал карту, сверяясь со списком. Если предположить, что неизвестный на «Форде» ехал вчера домой, то подходят три человека. Трое жили в той стороне, где он пытался догнать темный «Форд». Еще один адрес подходил, но там жила женщина, а она никак не могла напасть на Настю. Или могла?
