Александра Маринина - Пружина для мышеловки
– Ты – победитель? – скептически прищурился мужчина.
– Ну не я. Мы с тобой. Мы – победители. Не придирайся.
– И не говори мне, что ты не любишь шоппинг, уж кто как не я был свидетелем твоих бутиковых безумств. Особенно в Париже.
– Это другое, Димка, это совсем другое. Шоппинг после удачно проведенной операции – это как награда, как заслуженный отдых. А тратить деньги на тряпки и всякое барахло просто от скуки – нет, это не мое. После последнего рейда я себя достойно вознаградила, а теперь мы уже две недели в простое. Может, поищем что-нибудь сами? Я тут одну фирмашечку приглядела еще летом, она легко пойдет, проблем не будет, и если ты найдешь покупателя…
– Ксанка, уймись, – Дима тяжело перевернулся на другой бок, чтобы видеть ее лицо. – У меня нет сил, дай мне отдохнуть. Давай хотя бы выспимся как следует.
– Да сколько можно спать-то! – возмутилась она. – Мы уже две недели только спим и едим, спим и едим, надоело. Время идет, а деньги не зарабатываются.
Деньги… Дима, вообще-то к сантиментам не склонный, ощутил острый приступ жалости к своей подруге-коллеге-партнеру. Он знал, что Ксения никогда не была ни жадной, ни скупой, просто жизнь у нее так сложилась. Ведь бывает же так, чтобы все беды – и на одну и ту же голову. Все ее детство и юность прошло под двумя знаками: нищеты и болезней. В ее семье болели все, кроме нее самой, и болели тяжело. Бабушки, дедушки, родители, младшая сестра, и за всеми нужно было ухаживать, за стариками – выносить горшки и кормить с ложечки. Сначала мать Ксении, а вскоре и отец получили инвалидность, да такую, с которой не поработаешь, получали пенсию. Копейки считали, на лекарства и еду хватало впритык, о том, чтобы девочки были более или менее пристойно одеты, даже речи не было. Ксения хорошо помнила свое постоянное раздражение, усталость, стыд от немодности внешнего вида; все это постепенно переросло в ненависть к семье, которая только болела и ничего не зарабатывала. Став взрослой и начал хорошо зарабатывать, она поставила себе цель: заработать столько, чтобы хватило на долгую жизнь, до глубокой старости, при хорошем здоровье, и чтобы ни от кого не зависеть. Если надо, она лучше наймет постоянную сиделку, но никогда не попросит своих детей или других родственников ухаживать за собой, чтобы они не прониклись к ней такой же ненавистью и скрытым ожиданием смерти. Ей нужны были деньги, много денег, и она зарабатывала их истово, почти исступленно, не зная усталости и не желая отдыха. Поэтому вынужденный перерыв в работе она рассматривала почти как катастрофу.
Дмитрий Найденов и Ксения Брайко были давними любовниками и столь же давними партнерами. У каждого за спиной остался не вполне удачный брак, у Ксении этих браков было целых два, зато у Димы рос сынишка. Вот уже без малого четыре года они были вместе, и вместе промышляли тем, что способствовали недружественным поглощениям одних фирм другими. То, чем они занимались, имело официальное название «рейдерство». Конечно, не надо думать, что работу свою они делали вдвоем, отнюдь. У них были хваткие юристы, опытные экономисты, ловкие переговорщики и зубастые пиарщики, за собой Дмитрий и Ксения оставили стратегическое и тактическое планирование, неусыпный контроль за каждым шагом в операции, за каждым принятым решением и – самое главное в их деле – поиск заказчиков. Их рейдерская фирма была не столь известна, чтобы к ним заказчики в очередь выстраивались, и желающих «скушать» чужое предприятие нужно было искать, да еще сделать так, чтобы этот желающий поверил им и доверился.
– Давай-ка я посмотрю сам, чего ты там нашла, – произнес он, вылезая из постели и накидывая халат.
Он включил компьютер, вошел в Интернет.
– Почту посмотри, – раздался глухой голос Ксении, которая говорила, уткнувшись носом в подушку.
Дима защелкал «мышкой» и удивленно присвистнул.
– Ты как знала, Ксюха! У нас заказчик.
Ее будто пружиной выбросило из постели, и через мгновение она, закутанная в одеяло, уже стояла рядом с Димой возле компьютера.
– Покажи!
– Да вот, читай. Или тебе распечатать?
– Нет, я с экрана прочту.
Она быстро пробежала глазами несколько строк, потом прочла во второй раз, уже медленнее.
– Так он посредник, – пробормотала она не то разочарованно, не то сердито.
– Ну а нам-то какая разница? Работа одна и та же.
– Но мы не знаем, кто заказчик. Я так не люблю.
– Погоди, Ксюша, не гони волну. Никто от тебя заказчика и не скрывает, просто глупо в первом же письме открывать все карты. Автор письма – посредник, его задача – найти рейдеров для своего доверителя, то есть пока что он предлагает нам работу, за которую мы, может, еще и не возьмемся. Зачем же сливать нам лишнюю информацию? А вот если мы согласимся, тогда он нам все скажет. Ну, Ксюха, чего ж ты не радуешься? Ты же только что ныла и страдала, что сидишь без дела. Вот тебе и дело.
– Все равно плохо, что он даже не подписался, – упрямилась Ксения. – И кого «кошмарить», тоже не указал. Темнила.
– Ксюша, это бизнес такой у нас с тобой, – терпеливо увещевал ее Дима. – Он сам по себе темный, а многия знания – многия горести, это старая истина. Хочешь, я позвоню Матвею, пусть проверит адрес?
– Позвони, – кивнула она. – А я пока поесть приготовлю.
Она ушла в кухню успокоенная. В их команде, помимо прочих, был еще и замечательный хакер Матвей, с удовольствием выполнявший и самые сложные работы по вскрытию компьютерной базы предприятий, с которыми они в данный момент работали, но не гнушавшийся и простенькими заданиями, вроде того, какое собирался поручить ему Дмитрий Найденов: проверить, кому принадлежит электронный адрес, с которого пришло письмо без подписи.
В периоды простоя или плохого настроения у Ксении напрочь пропадал аппетит, но как только начиналась работа, она поглощала пищу как обезумевшая слониха. Глядя на ее тоненькую хрупкую фигурку, просто невозможно было поверить, что в нее влезает такое количество продуктов, и главное – совершенно непонятно было, куда это все девается, потому что в весе она почему-то не прибавляла. Впрочем, надо заметить, что в те периоды, когда она теряла аппетит и ела мало, словно по обязанности, она и не худела. Такое впечатление, что тело Ксении Брайко существовало как-то совсем отдельно от пищеварительных и обменных процессов, в этом теле происходящих.
Дима озадачил Матвея и пошел в душ. На кухне он, свежий, тщательно выбритый, с мокрыми волосами, появился как раз в тот момент, когда на двух сковородах дожаривались две немыслимых размеров свиные отбивные, а на третьей потрескивал жареный картофель, уже покрывшийся золотистой корочкой. Дима давно перестал удивляться еще одной потрясающей способности своей любовницы: она готовила еду феноменально быстро, и при этом не в ущерб качеству. В руках у нее все горело, все делалось словно бы само собой. Стоило ей взять в одну руку нож, в другую – картофелину, и очищенный белый корнеплод через секунду волшебным образом оказывался в миске с водой.
Огромная отбивная с горой жареной картошки – это недвусмысленный знак.
– Значит, работаем? – удовлетворенно спросил Дима.
– Ну а как же? Конечно.
– Да мне что-то показалось, что ты сомневаешься…
– А! – Ксения махнула рукой с зажатым в ней ножом. – Сомнения сомнениями, а работа работой. Никакие сомнения не могут помешать мне работать и зарабатывать. Просто сомнения, если они возникают, надо развеивать, и это становится дополнительным пунктом в наших планах, вот и все. Глупо отказываться от работы, если чего-то не понимаешь. Не понимаешь – собери информацию и пойми.
Матвей позвонил как раз в тот момент, когда они доедали последние ломтики картофеля, обмакивая их в кетчуп.
– Ну вот, – Дима положил трубку и весело взглянул на Ксению, – письмо пришло из банка «Русский кредит», а точнее – из их управления экономической безопасности.
– Супер! – радостно откликнулась она. – Тогда вопросов нет. Начинаем.
– Может, хотя бы кофейку выпьем? – с улыбкой спросил он.
– Выпьем, а как же. Я пока сварю, а ты иди пиши ответ. Ну иди же, Димуля, не теряй время.
* * *После встречи в доме писательницы Истоминой с неким Андреем Мусатовым прошло почти две недели, и я, замотанный повседневной работой, об этом странном госте даже не вспоминал. Моя задача – не допустить, чтобы жители моего участка не попадались в лапы мошенникам и бандитам, а поскольку Мусатов не походил ни на того, ни на другого, я успокоился. Спокойствие мое, однако, длилось недолго.
Известие о гибели сотрудника нашего окружного УВД повергло меня в шок. Я не был близко с ним знаком, но был уверен, что этот улыбчивый энергичный человек живет в полном ладу и с самим собой, и с окружающим миром. Во всяком случае, внешне он производил именно такое впечатление. И вдруг… Не погиб при исполнении, а застрелился прямо в рабочем кабинете. Или все-таки погиб, то есть был застрелен?
