Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова
– Ты, Вася, эту богемную свободу нравов нам сюда не приплетай, – снова рассердилась Ирка. – Сосед Олега никакой не этот самый. Нормальный парень, даже не педант-аккуратист, его худи давно пора в стирку, если вообще не на помойку. И возникает вопрос: почему он открещивается от знакомства с Олегом? Может, знает что‑то о его темных делишках?
– Ой, здрасьте! А что это вы все тут делаете? – произнес за нашими спинами звонкий девичий голос.
Мы дружно оглянулись.
– О, Джуля! – Ирка вскочила с лавки и пошла расцеловывать юную приятельницу. – Прекрасно выглядишь! А что не так с этим милым букетом, почему ты держишь его наотлет, будто дохлую рыбу?
– У меня теперь, кажется, аллергия на сирень, – пожаловалась Джуля и скривилась. – И на ромашки. И на пионы. Ужасно неудобно: Борюсик носит мне цветы, а я их отправляю на помойку, потому что они все жутко воняют!
– Стоп, ты хочешь выбросить этот букет? – Я тоже встала, чтобы перекрыть бедняжке путь к мусорным контейнерам. – Лучше отдай его мне.
– Да с удовольствием! – Джуля охотно вручила мне сиреневый веник.
– Теперь вы меня ждите, – велела я Ирке с Кружкиным и быстро направилась к знакомой двери в пятнах официальных объявлений разной степени важности и полезности.
После залитого светом двора полуподвальное помещение управляющей компании показалось мне темным, да еще сиреневый веник в руках загораживал вид, так что я не сразу сориентировалась и подошла не к тому столу. Поняла свою ошибку уже после того, как выпалила:
– Здравствуйте, я к вам от Валерия Петровича!
– Серьезно? Ну спасибо, я как в молодость вернулась! – громко фыркнула бабка в вязаной шапочке, переведя взгляд со старомодного калькулятора на меня. – Будто мне снова двадцать пять, я сижу в валютном обменнике в «Интуристе», а в окошко суется очередной пришедший по блату!
– Ольге Семеновна, это ко мне. – Знакомая дама помахала мне правой рукой и поправила кудряшки левой. – От Валерия Петровича, говорите? А что ж он сам не зашел?
– Очень занят, головоломное дело, шлет привет, нижайше просит о помощи, без вас никак! – отрапортовала я и аккуратно положила перед дамой букет, символизирующий привет, а поверх него послала ей молящий взор.
– Ну что еще? – протянула она вроде как недовольно, но пальчики в кольцах уже проворно зарылись в сиреневый ворох.
– Нужна информация о парне, который живет в восемьсот двенадцатой. – Я понизила голос, чтобы не услышала бабка из «Интуриста».
– И давно Валера интересуется парнями? – съязвила дама.
Я решила, что это риторический вопрос, не требующий ответа. И точно, дама его не ждала. Она выдернула из букета цветочек, восхитилась:
– С пятью лепестками, счастливый! – и без задержки сунула его в рот, после чего закрыла глаза и несколько секунд сидела с блаженной улыбкой.
Я могла представить, какое желание она загадала, и понадеялась, что оно не сбудется. Не из вредности, а чтобы не усугублять свою вину перед Валерием Петровичем.
– Так кем вы, сказали, приходитесь Валере? – распахнув глаза, вдруг спросила дама.
– Добровольной помощницей, – ответила я. – Одной из.
– Здра-а-асьте, – под аккомпанимент дверного скрипа напевно произнес знакомый голос с незабываемыми интонациями Бабы-Яги.
Я обернулась. Ну кто бы сомневался! Ирка не усидела на лавочке и прибежала полюбопытствовать, куда и зачем я пошла.
– Вот, кстати, – пришлось мне делать хорошую мину при плохой игре. – Еще одна добровольная помощница Валерия Петровича.
– Однако! – Дама неодобрительно оглядела выдающийся бюст моей подруги.
Ее собственный, тоже немаленький, в сравнении проигрывал.
– И вы присоединяйтесь, – любезно предложила я. – Добровольных помощников слишком много не бывает. А Валерий Петрович, чтоб вы знали, очень ценит неравнодушную общественность.
– Чем неравнодушнее, тем лучше, – подтвердила Ирка, невозмутимо выдержав испепеляющий взгляд.
– Ну, предположим. – Дама сдалась, выдвинула ящик и достала из него уже знакомую мне толстую тетрадь. – Посмотрим, кто у нас в восемьсот двенадцатой… Ага, Овчинников Виктор Иванович, девяносто девятого года, прописан здесь, собственник. Счета оплачивает исправно, лично в Управляющую компанию не обращался. – И она захлопнула тетрадь, не дав мне увидеть данные.
– Конечно, не обращался! Ты не сообразила, Алка? – неожиданно подхватила бабка с калькулятором, всем телом разворачиваясь на стуле, чтобы лучше видеть публику. – Это ж тот самый умник! Ну, который отказался от нашего интернета и свой завел!
– От нашего провайдера он отказался, – слабо поморщившись, поправила коллегу дама. – Предпочел услуги другого.
– Подешевле и получше, – добавила бабка. – И от кабельного телевидения не через нас отписался, а прямо в их главный офис заявление подал.
– А так можно было?! – живо заинтересовалась я.
Оплату кабельного телевидения «управляйка» включает в счета по умолчанию. Каждый месяц – сто восемьдесят рублей. Это при том, что телевизионные кабели, если они и существуют, в жилища не заведены. Получается, что за год ушлая УК ни за что получает больше двух тысяч рэ с каждой квартиры, а их в доме тысяча, а домов три, вот и считайте… При этом отказаться от фиктивной услуги сложно: нужно идти в офис УК, писать заявление, которое рассмотрят в течение месяца, если не потеряют. Наше теряли дважды.
А парень из восемьсот двенадцатой, значит, сумел сломать систему и максимально упростить этот квест? Действительно, умник!
– Это еще что. – Бабка предпочла не порочить честь мундира, отвечая на мой вопрос. – Он на собрании жильцов даже не появлялся, а по предложениям проголосовал, да так, что не подкопаешься и не отменишь! С электронной подписью через госуслуги, никто не понял, как так можно было! А еще…
– Ну хватит, Ольга Семеновна, нам с вами работать нужно! – остановила шокирующие признания коллеги дама.
А я бы послушала. Пожалуй, надо попроситься к умнику из восемьсот двенадцатой на мастер-класс по эффективной борьбе за права жильцов.
– Всего хорошего, до свиданья, привет Валерию Петровичу. – Дама привстала.
Нас откровенно выпроваживали. Мы не стали упираться, поняв, что больше ничего интересного тут не узнаем.
Кружкин, молодец такой, чинно сидел на лавочке, дожидаясь нас, как ему было велено. А по двору вокруг него, сужая круги, ходили под ручку две гражданки среднего пенсионного возраста. Они с таким откровенным интересом косились на нашего друга художника, что Ирка досадливо пробормотала:
– Говорила же ему: сбрей свою жуткую бороду, ты с ней похож не на Ван Гога, а на неопрятного деда!
– Вызывающего у добрых бабок благородное желание подобрать его и обиходить, – ехидно поддакнула я.
Василий, увидев нас, вскочил. Видать, тоже заметил и правильно расценил акульи улыбки жаждущих позаботиться о нем пенсионерок.
– Что дальше? – Художник успел оправиться от легкого шока и снова был
