Осенние расследования - Татьяна Витальевна Устинова
– Маша… – эхом отозвалась женщина, роняя сумку на пол. – А что вы здесь делаете, Маша? У вас есть ключи?
– Есть, – соврала она. И, разозлившись вопросу, спросила с вызовом: – И разве мне запрещено бывать в квартире отца? Если запрещено, то кем? Вами?
– Нет, конечно. Упаси бог.
Женщина криво усмехнулась. Прошла, не разуваясь, по светлому ковру к столу, села на стул. Тяжело села, словно обессилела.
– Воронье налетело, – обронила она едва слышно. – Не рановато ли? А это кто? Ваш муж или адвокат?
– Это неважно. Где отец? О каком воронье речь?
Машу почти мутило от ситуации, которую ей навязала Светка и слилась в последний момент, сказавшись занятой.
– Воронье? А, неважно, – она махнула рукой. – А отец ваш в больнице.
– Что с ним? Инсульт?! Инфаркт?! – закричала Маша, подскакивая к ней. – Вы! Вы виноваты! С ним все было хорошо! Он был здоров! Пока вы… Где он?!
– В больнице по соседству. Я только что от него. Кушать носила. Только у меня ничего не взяли. Тяжелый он. Очень тяжелый. – Ее лицо вдруг сморщилось. И она заплакала. – Если бы я знала, ни за что не отпустила бы его. Ни за что!
– Куда?! Что с ним?! – еле шевелила посиневшими губами Маша.
– Он вдруг засобирался на дачу, – начала рассказывать женщина, облокотившись на спинку стула. – Говорю: Ваня, зачем? Мы только приехали. Надо, говорит. Мысль одна возникла. И уехал. Было это неделю назад. Уехал, и тишина. Я звоню, телефон вне зоны. Собралась, не выдержала и поехала туда. А дом на замке. Я не знаю, что думать. Пошла в полицию, а они заявление не принимают. Говорят, не родственница. Не жена. Никто.
– А детям позвонить не судьба? – вставил Окунев, слушавший ее со скептической улыбкой.
– Хотела… Да… Ваня не очень жаждал общения. После того как у нас с ним сложилось. Стыдился как-то, что ли. Да и телефонов я не знаю. И в записях его нигде не нашла. А когда его старшая дочь приехала, я перепугалась. Не знала, что ей говорить стану, сама же ничего не знаю. И не пустила… А вы документы просматривали, – она с пониманием хмыкнула, покосившись на папку в Машиных руках. – Разволновались, что он свое имущество на меня перепишет?
– А разве не за этим вы с ним? А разве не за этим он ходил к нотариусу? – вставил Окунев.
– К нотариусу?! – Лицо женщины вытянулось. Первый вопрос она словно не услышала. – Ничего об этом не знаю. Да и не нужно мне его добро. Своего хоть отбавляй. Я не нищая. Не бесприданница. К нотариусу… Как его зовут? Не Илья Сергеевич?
Маша сверилась с подписями на завещании. Кивнула.
– Он говорил при мне с ним по телефону. Напрашивался на встречу. Все говорил, что ему что-то надо уточнить. Что у него есть какие-то подозрения.
– Какие? Что уточнить? – Маша швырнула папку с документами на стол, схватилась за голову.
– Я не знаю, – женщина жалобно улыбнулась. – Потом он уехал и пропал. А потом мне позвонили из полиции. Заявление-то я заставила у меня принять. Сообщили, что нашли его неподалеку от дачного поселка. Явился участковый, все ходил и ходил по квартире.
– Нашли?! Что значит «нашли»?!
Маша вдруг почувствовала, что начала заваливаться. Если бы не крепкие руки Окунева, подхватившие ее и усадившие на дедов диван, грохнулась бы на пол.
– Кто-то сбил его. На машине сбил.
– А его машина где?
– Его во дворе стоит. Разве вы не заметили? Он уехал на дачу на электричке. Не захотел грязь месить, как мне сказал. Да и машину только с мойки выгнал. А потом, по дороге от дачи до станции, его кто-то сбил на машине. И скрылся. И он теперь лежит в больнице в тяжелом состоянии. Я отвечаю на множественные вопросы, ответа на которые не знаю. И вы теперь еще тут роетесь…
И она разревелась. Искренне и так горько, что даже Окунев проникся. А слез он повидал немало.
Он заметался по комнате. Сбегал в кухню. Принес два стакана ледяной воды, вложил их в руки Маши и Александры. Заставил выпить и успокоиться. И сказал:
– Надо идти к нотариусу. Он может что-то знать. Чего это он вдруг сорвался? Ни с того ни с сего. О чем вы говорили, Александра? Вспомните. Может, имена какие-то звучали? Как вообще состоялось ваше знакомство?
– Знакомство?
– Да, при каких обстоятельствах? – отозвалась Маша с дивана.
– На даче, – наморщила лоб Александра. – Сосед напротив моего дома жег мусор. Два дня жег. Мы задыхались. Иван сделал ему замечание. И я подключилась. Так и познакомились. Он подвез меня до города. А у меня ремонт. Затянулось все как-то. Но вы не переживайте, я съеду сегодня же… Ваня поселил меня у себя. И у нас все как-то закрутилось. Все неожиданно и… красиво.
Последние слова она произнесла с упреком, поочередно глянув на них.
– Так. Хорошо. О чем он говорил с нотариусом? Вспоминайте, Александра.
– Он… что-то хотел у него уточнить. И… Нона.
– Что – Нона? – не понял Окунев.
– Точно звучало это имя.
– Нона? – Маша завертела головой, зажмурившись. – Это соседка папы по даче. Через два дома. Вдова генерала. О ней он говорил?
– Наверное. Не знаю. Просто слышала это имя, и все.
– Ясно. Едем, – скомандовал Окунев, звонко хлопнув в ладоши. И выразительно глянул на обеих. – Все вместе едем!
Узнав из телефонного разговора обо всем, Светка решила к ним присоединиться.
– Илья Сергеевич с вами и разговаривать не станет, – фыркнула она в телефонную трубку. – Это он меня держал в детстве на коленках, не Машку. Со мной он может и поговорить.
И ведь права оказалась. Не произвело на Илью Сергеевича никакого впечатления ни удостоверение Окунева, ни слезы Александры. Только Светка смогла уговорить старика поговорить с ними, напомнив о каких-то смешных историях из своего детства. И даже пальчиком ему грозила.
– Был, был у меня Ваня, признаюсь, – поднял он обе руки вверх, словно сдавался. – Ох, Светлана, какая же ты плутовка…
– Что хотел, дядя Илья? Завещание переписывал в ее вон пользу? – недобро косилась она в сторону Александры.
– Нет. Своим добром он давно распорядился, – хитро улыбался нотариус, потягивая кофе из стеклянной чашки. – Все он беспокоился о соседке своей по даче. Генеральская вдова. Я еще в былые годы пытался за ней ухлестывать. А она – нет! В трауре и все такое. И тут вдруг молодого мужика завела. И мало этого…
– …все ему подписала? – закончил за него Окунев и догадливо кивнул: – Обычная история.
– Подписала, – нехотя признался Илья
