Звонок с неизвестного номера - Анна и Сергей Литвиновы
– А жить я где буду? С Гансом твоим в двухкомнатной квартире? Он меня со свету сживет.
Это правда, супруг совсем не горел желанием вести с тещей совместное хозяйство. Что бабушка и с уборкой подсобит, и за ребенком присмотрит, его не волновало – жена и сама справлялась, а малышку можно в киндергартен отдать.
Но Ира знала, как мать сама мечтает выбраться из захолустного Володинска, и решила ей помочь. Жаль, что доходы не позволяют взять да купить той отдельное жилье. Но в Володинске у них квартира хорошая. В центре. Трехкомнатная. Понятно, что цены не московские, но деньги кое-какие можно выручить. Купить в Германии в ипотеку студию маленькую – на первый платеж хватит. А взносы ежемесячные Ира сама платить будет.
Мама план горячо одобрила. Но решили с продажей не спешить. Выставить по цене выше рынка, терпеливо ждать своего покупателя, а пока что деньжат подкопить. Мама воодушевилась, стала шарфы, варежки вязать, по субботам продавала на рынке. Выручку сразу несла в банк, меняла на евро. Вечерами вместо телевизора над учебниками сидела – учила немецкий.
Ира тоже решила над подушкой безопасности работать. Взяла дополнительных клиентов, возвращалась поздно, сразу кидалась на кухню – все хозяйство по-прежнему оставалось на ней. Когда работаешь по десять часов плюс на тебе ребенок и уборка с готовкой, тяжело. Но Ирина держалась, хоть и очень уставала. Мама обратила внимание, что бледная и похудела, когда по видеосвязи общались. Уговаривала дочку к врачу сходить, но у Иры страховка в целях экономии минимальная – только экстренная помощь. В итоге экстренно в больницу и попала – с сердечным приступом. Медики немецкие ее вытянули, но сказали строго: нужна серьезная реабилитация. Так что в отпуск пришлось не в Россию, а в Баден-Баден.
На отдыхе много гуляла, думала. И решила: что они с матерью все время завтрашним днем живут, за тысячи километров друг от друга? И, день на третий отпуска позвонила в Володинск.
– Доченька! – обрадовалась мама.
И вдруг заплакала.
– Мам, ты что? – перепугалась Ирина.
– Ничего, ничего. Это я от радости.
– Слушай, я вот что подумала. Скучаю я по тебе очень. Да и чего мы там особо накопим – за год-два? Снижай цену, квартира быстро улетит – и переезжай прямо сейчас.
– Ирочка, – всхлипнула мама, – да я… я передумала ехать.
– Почему?!
– Ну что мне в твоей Германии? Все чужое, язык не дается, старая стала, голова не работает.
– Глупости какие!
– Нет, Ирочка. Здесь мой дом. Где родился – там и умирать надо.
Голос у мамы звучал как-то странно. Да и выглядела не очень. А еще вот что удивило…
– Мам, – удивленно спросила Ира, – ты, что ли, обои переклеила?
– Да это я… в гостях, – окончательно стушевалась пожилая женщина.
– У кого?
И тут мама не выдержала – зарыдала в голос.
– Ирочка, – всхлипывала, – я так тебя подвела!
* * *
Закончив разговор с матерью, Ирина кинулась прямым ходом в аэропорт.
После болезни она воспринимала все обостренно, и контраст между холеным, расслабленным Баден-Баденом и хмурой серостью родного Володинска ее особенно поразил.
Мама не встретила – сама хворала. Таксист долго петлял по окраинным закоулкам и остановился в итоге совсем у околицы, подле рабочего общежития. Дом двухэтажный, облупленный, с покосившейся крышей. У разбитых ступенек подъезда спит пьяный. Социальное жилье. Но все равно широко освещалось в местной прессе: город поддержал обманутую старуху.
Мать, осунувшаяся, бледная, прижимала руки к груди:
– Прости, Иришка, сама не понимаю, как вышло. Заморочили. Околдовали.
…Беда, точно по пословице, ходит в компании. Случилось все в тот момент, когда сама Ирина в госпитале Нюрнберга за жизнь боролась. Матери позвонил развязный басок:
– Бабуль, хату на Ленина ты продаешь? За пять лямов возьму.
Женщина возмутилась. В объявлении стояла цена продажи семь, за шесть – с руками бы оторвали. А этот предлагает пять, да еще тыкать смеет! Поэтому в дискуссию вступать не стала – сразу послала по известному адресу. Но прежде чем бросила трубку, успела услышать:
– Зря гоношишься, карга. Пожалеешь.
Не придала значения – мало ли сумасшедших?
Но через полчаса опять звонок – с другого номера. Голос тот же:
– Бабуся. Пятера. Или с жизнью прощайся.
Она снова швырнула трубку. На сердце совсем тревожно: что это делается? Не зря, видать, дочка говорит, что Россия – совсем не цивилизованное государство. И поделиться не с кем – Иришка болеет, к телефону подойти не может. А друзьям-знакомым о планах своих не рассказывали, никто и не знает, что квартира на продажу выставлена.
Решила больше на звонки с неизвестных номеров не отвечать. Но едва наступили сумерки – сначала в домофон звонок. Не отреагировала – через пару минут в дверь забарабанили. Нагло, кулаком.
Пожилая женщина совсем струхнула. Схватила телефон, набрала дрожащими руками «02». Нервничая, сбиваясь, изложила ситуацию. Оператор разговаривала раздраженно, будто с ребенком капризным. Патруль немедленно высылать отказалась. Но милостиво пообещала: сообщит участковому. Тот разберется и примет меры.
Ждала весь вечер – меры принимать никто не пришел. Совсем поздно, в одиннадцать, последовал очередной телефонный звонок. Ответила – вдруг из полиции? Но снова нарвалась на давешнего хама, успела услышать:
– Бабуся, я пока по-хорошему. А будешь бузить – закопают тебя.
Ночь не спала. В семь утра снова звонят:
– Матвей Геннадьевич беспокоит, ваш участковый.
Имя знакомое, голос вроде тоже – общались, когда тот единственный раз обход территории делал.
– Нам с «02» поступил сигнал, работаем. Но ситуация, к сожалению, серьезная. На вашу квартиру нехорошие люди нацелились, мы всеми силами пытаемся помешать. Но без вашей помощи никак. Сейчас к вам сотрудники спецподразделения подъедут, объяснят, что делать надо.
Женщина попыталась было возражать, что стара она слишком сама с преступниками бороться, но участковый сказал участливо:
– Иначе ничего не получится. Злодеев на месте преступления надо брать. Но вы не волнуйтесь, спецназ будет обеспечивать вашу безопасность. Да и действия от вас требуются минимальные.
Сотрудники – две женщины – явились быстро. Одна, хмурая блондинка, женщине сразу не понравилась. Зато вторая, молодая совсем брюнеточка, всячески старалась поддержать:
– Не волнуйтесь, пожалуйста. Все хорошо будет! Вы ведь сильная, а мы за вашу безопасность головой отвечаем.
…Потом, когда прокручивала в голове роковой день, тщетно пыталась воспроизвести в уме события последовательно. Но если угрозы, ночное нападение на квартиру, разговор с участковым помнила четко, все, что было дальше, расплывалось, перемешивалось.
Кажется, ее убедили: чтобы заставить бандитов
