Звонок с неизвестного номера - Анна и Сергей Литвиновы
Ходасевич кое-что ведал о том, как работают телефонные аферисты, и полагал: при желании государство могло бы если не полностью искоренить, то хотя бы сильно осложнить им жизнь.
До сорока процентов мошеннических звонков поступают с территории суверенных государств, но пострадавший при этом видит на определителе московский номер. Почему нельзя подобных абонентов централизованно блокировать? Сразу? Ведь мобильные операторы всегда видят, когда используется система подмены номеров!
Да и кол-центры в местах не столь отдаленных – еще один массивный пласт – тоже легко можно прикрыть. Ладно, глушилки сотового сигнала вокруг тюрем и зон не поставишь – сотрудникам без связи нельзя, жители соседних домов тоже начнут возмущаться. Но то и дело всплывают истории: там конфисковано сорок мобильников, здесь пятьдесят. Понятно: без попустительства (а то и прямого участия) сотрудников ФСИН здесь не обошлось. Так зачем вводить людей в искушение? Всего-то надо принять законодательно жесткий запрет на использование мобильной связи в местах заключения и неукоснительно ему следовать.
Но есть еще фокусники, кто не в системе, а действует по собственному разумению и плану.
Богатова-старшего, как казалось Ходасевичу, развели именно они. И здесь, конечно, не стандартный обзвон по телефонным базам, а ювелирная индивидуальная работа.
Денис утверждал: загадочная девица-консультант к банку отношения не имела. Но при этом два дня болталась рядом с офисом. Советы гражданам давала дельные. Никаких подозрительных вопросов не задавала, обмануть пенсионеров не пыталась. Получается, шоу исключительно ради Юрия Михайловича затевалось? Мошенница заранее знала, что у него на счету крупная сумма. Предполагала: когда придет пенсия, старик обязательно появится у банкомата. И ставила цель войти в доверие именно к нему.
Валерий Петрович всегда удивлялся, как пострадавшие покупаются, что им звонит именно сотрудник банка. Но старики – народ доверчивый. И расчет здесь такой: если пожилой человек сам сотрудника накануне видел при исполнении служебных обязанностей, проникся к нему симпатией, тогда при следующей встрече сочтет его своим добрым знакомым. И, конечно, может поверить в сказку, что нужно «помочь предотвратить финансовую махинацию».
Роли Натальи Авдюшиной в преступной схеме Ходасевич пока не понимал. Танюшка настаивала: та ни при чем. Наоборот – пыталась пенсионера защитить, за что и поплатилась. Но, согласитесь, странно, когда в роли доброй самаритянки выступает судимая за мошенничество. Хотя по всему пока выходило: Наталью убили в тот момент, когда она находилась на территории Юрия Михайловича. И он, вероятно, о том не ведал, раз спокойно позволил отвезти себя в банк. А что было потом? Деньги он перевел, если верить свидетельнице, около часу дня. Спустя примерно сорок минут добрался до дома. И в пятнадцать ноль-ноль уже скончался. Скорее всего, о смерти Натальи пенсионер так и не узнал, трупа (или свежего захоронения) не видел.
Впрочем, плясать следовало не от Натальи.
Денис сам «пробил» номер машины, на которой предположительно передвигались «консультант» и ее подельница. Как и ожидалось, оказался левым – комбинация принадлежала не черному «Шевроле», а «Газели» девяносто шестого года выпуска.
И вряд ли номер с машины действительно снимали – скорее, просто сделали копию, ее и использовали в деле. А черных «Шевроле» в стране тысячи. Круг поиска можно сузить, если предположить, что дамы, допустим, прилетели в Сочи и взяли там машину в аренду. Но посмотрел в первом приближении: прокатных контор десятки. Плюс маленькие частные лавочки. Тут штат сотрудников нужен, чтоб все проверить.
А даст ли что-то фотография?
Увеличил, разглядел крайне внимательно. Качество, конечно, дрянь. Денис и здесь попытался поперед батьки в пекло, грустно сказал:
– По распознаванию лиц я прогнал. Все мимо.
Неужели действительно ни единого следа в сетях интернета? Или пластический грим? Но подобная маскировка – дело хлопотное. Обычно преступники используют более доступные методы.
Снова стал приглядываться. У светленькой – очень типичное, славянское лицо. Девчонка с шоколадки. Милая, круглощекая. На картинку из нейросети похожа – под запрос «русская красавица». Совпадений по фотографиям – сотни.
А темненькая получилась настолько плохо, что совпадения тысячами исчислялись. Считай, ее портрета и нет.
Интересно, девицы на себя лично работают? Или под чьим-то чутким руководством? Выглядят обе молоденькими, на гениев преступности по виду не тянут. Светленькая – типичная офис-менеджер. Красивая от природы. Улыбчивая. Темненькая – хмурая, страшненькая и ярко размалеванная. Контраст по всем статьям. Весьма вероятно: противопоставление специально задумано.
Голова у Ходасевича разболелась, чай не помогал. Но давно заметил: когда борешься изо всех сил с недомоганием и усталостью, в голову иногда забавные идеи приходят. Действительно, до чего непохожи. Белый лебедь, черный…
В сотый раз всмотрелся в фотографию и подметил интересную деталь. У блондинки брови существенно темнее, чем волосы. Зато у брюнетки ресницы черные за счет большого количества туши, а вот брови в сравнении с шевелюрой светловаты.
В фоторедакторе Валерий Петрович понимал мало, но с грехом пополам разобрался. Изменил каждой девушке цвет волос. И отправил в поиск – фотографию сразу обеих.
Единственное совпадение выскочило сразу.
Размытое изображение с камеры видеонаблюдения. Очень нечеткое. Обеих узнать можно с большим трудом. Но Мила здесь – с темными волосами. А Рита – наоборот, светленькая. Со знакомой уже заколкой в виде розы. И подпись к фотографии точно в тему:
«Город Володинск. Эти твари обманули мою маму!»
* * *
Девочка Ира внешность имела самую заурядную и у мальчиков успехом особо не пользовалась. Но ее мама обожала смотреть всякие «Клубы кинопутешественников» и уверяла дочку:
– Что в России средний уровень, то в других странах золото. За границу тебе надо, Иришка. В Австралию, в Аргентину, а может, и в Германию. Там все девки страшные и в хозяйстве косорукие. С ними конкурировать легко сможешь.
В детстве Ира успела пожить при социализме, и мамины идеи тогда воспринимала как сказки красивые. Но потом грянули девяностые, открылись возможности, и мама буквально выпихнула дочку из страны, бившейся в лихорадке. Ирочка сначала уехала в Италию домработницей, дальше перебралась в Германию. Вышла замуж, родила дочь. Муж, хоть немец, красивой жизни русской жене не создал. Крохоборничал, зимой отопление экономил. Разносолы домашние, уют принимал, словно должное, но говорил, что работать тоже успевать надо. Ире и самой не хотелось от зануды зависеть – выучилась на мастера маникюра, устроилась в социальную службу. Для России дело невиданное, а в Германии, если человек пожилой, ему от государства бесплатный уход за ногтями полагался.
И тогда Ира задумалась: чего бы мать к себе не перетащить? Понятно, к ней мастера маникюра не приставят – для этого гражданином страны надо быть.
